Я вцепилась в его плечи и, не сдерживая злость, попыталась его ударить, но не получилось. Удар будто ушёл в сторону, рука соскользнула, заставив меня разъяриться ещё сильнее.

– Упс. Да? – хихикнул маг. – Ты не причинишь мне вреда, дикарка. Связь этого не позволит. – Он спокойно пошёл на своё место.

– Так вот зачем обручение! – Я схватила самую крупную картошку с тарелки и швырнула ему в затылок. Она скользнула по его плечу и пролетела мимо. – Чтобы я не могла противостоять и не надрала вам задницу!

– Догадливая, – открыто рассмеялся мужчина, смахнув с рубашки невидимые крошки.

– Ублюдок! – выкрикнула я и сжала кулаки до хруста. – Тяжко, наверное, быть слабее женщины! Вы не привыкли, чтобы какая-то дикарка говорила вам «нет»?!

– Пусть так. – Он сел, сдавленно откашлялся, продолжая посмеиваться, а когда я потянулась за второй картофелиной, даже бровью не повёл. – Я тебя сейчас силой накормлю, если не прекратишь нападать и ерепениться.

– Не посмеешь, белобрысый! Гадёныш общипанный!

Когда я швырнула в него вторым снарядом, он уклонился, картошка брякнулась в дверцу шкафа и расплылась по дереву желтоватым пятном.

Ректор спокойно взял кусок мяса с тарелки и с аппетитом отгрыз филейную часть бедра. У меня даже слюнки потекли от сочного вида мяса, стекающего горячего жира и поджаристой корочки, но я всё равно упорствовала и отворачивалась. Ненавижу, когда мной командуют. Я ему не дочь и не подчинённая, чтобы выполнять приказы! Не буду делать то, что он хочет. С голоду сдохну, но не сдамся.

– Мэй, хватит, – покладисто сказал Нариэн, глядя на мою руку, схватившую тяжёлый кувшин с узваром. – Накажу.

– Иди ты! Ты не причинишь мне вреда, как и я тебе. Можешь не пугать.

– Не причиню, но наказать можно и по-другому. – Коварная улыбка украсила чувственный рот.

– Ты не посмеешь, – я тряхнула головой и задрала подбородок.

Маг отложил мясо, стёр остатки жира на пальцах салфеткой и, поднявшись, отошёл к окну.

– А если посмею, тогда что?

Я лишь фыркнула на это. Он меня словно нарочно выводит из себя, лучше помолчу.

Ночное светило развернулось к нам широким серпом и ярко осветило белые волосы ректора. Магические светильники на боковых стенах засияли мощнее, согревая уютом комнату.

– Маурис силён, сильнее лотта, – задумчиво сказал ректор, глядя перед собой. – А в паре с элеем он может невозможное. Наши власти идиоты, зря казнят оборотных магов. Терять столько нужных сил – расточительство, и ты не кажешься монстром Полога. Это просто враньё для толпы.

– Мне неинтересно ваше мнение. – Я поставила кувшин на край стола, думая, швырять ли его в спину ректора или всё-таки выслушать гада. Маг ведь знает больше, чем я, вдруг и впрямь поможет? – Законы вы всё равно не в силах изменить.

– Время переменчиво, Мэй. Всякое может случиться. – Он говорил, стоя ко мне спиной, а я дрожала от переизбытка сил и эмоций. Странное чувство – хочу сбежать, но безудержно мечтаю остаться.

– Не в моём случае, – процедила я сквозь зубы. Голос понизился, охрип до рыка.

– Кто он, Мэй? – Нариэн повернулся ко мне, спрятал ладони в карманы брюк, присел на подоконник. Его поза, расслабленная и открытая, наводила на мысль, что он знает наперёд, что я сделаю. Всё обо мне знает.

Я крепче перехватила кувшин и словила небрежную улыбку мужчины.

– Кто тебе поставил метку? – уточнил он, не сводя глаз с моих губ.

– Не ваше дело! – Я всё-таки замахнулась и бросила сосуд. Знала, что ректор увернётся, поэтому даже не старалась в него попасть. Сделала это больше из вредности, чем злости.

Стекло за его спиной встретилось с тяжёлым кувшином, затрещало, узвар расплескался на подоконник и закапал с края, будто кровь. Мужчина не дрогнул, хотя его спину наверняка окатило компотом. Нариэн терпеливо отступил от окна, но замер поодаль от меня.

– Теперь моё это дело, – сказал он тихо и печально. – Ты теперь – моё дело.

Рама окна захрустела, и стекло, разлетевшись на части, осыпалось на пол.

Нариэн, будто ему всё равно, что там, за спиной, происходит, добавил:

– Я не дам тебе погибнуть из-за мёртвой метки. Ты слишком ценный маг, Мэй, и…

А потом Нариэн вдруг захлебнулся словами и стал стремительно оседать. Сначала упал на одно колено, потянулся рукой в мою сторону, забулькал, выплёвывая кровь, а потом согнул вторую ногу. Дёрнувшись всем телом, рухнул лицом в пол и застыл, как бревно. Между лопатками ректора торчал красный осколок витража величиной с меч, вошедший глубоко в его спину.

Наверное, это был шок. Я стояла рядом с телом ректора и не дышала, пока в глазах не потемнело. От этого ноги подогнулись, а к горлу поступила жуткая тошнота.

Он умирал. Умирал у меня на глазах, а я не могла ничего сделать. Я не лекарь, не умею залечивать такие раны, разве что царапину заживить, и то не с первого раза.

– Нариэн… – Я присела к нему, но трогать не решилась. – Шэйс, что же делать? – шептала, теряя самообладание. – Только не умирай, негодяй!

Я держала руки над мужчиной и прислушивалась к теплу, к движению магии под пальцами, но ничего не происходило. Мой навязанный жених был без сознания, а я ещё не догадывалась, что будет со мной, если он перестанет дышать.

Стигма оборотня не разрушается, если пара умирает, она затягивает вторую половинку в загробный мир за собой. Ректор неправ – моя пара жива, иначе я бы уже не смогла шевелиться, а значит, шанс есть.

Но как это происходит с брачными связями на Крите? Я не представляю. Как помочь извергу, что истекал кровью по глупости, по банальной случайности? Не мог подальше отступить от окна, мучая меня своими глазами и дерзостями? Что за нелепость! Как можно так глупо подставиться?

– Ты же сильный маг, Нариэн, я не понимаю, как ты прозевал угрозу?! – Я не говорила, а сипела. В груди что-то клубилось, крутилось, сжималось, будто я теряла что-то важное и ценное. Он мне правда нравился, даже этой своей настойчивостью, властностью, мужественностью, и смерти мужчине я точно не желала.

Вытаскивать осколок не решилась, он хоть немного сдерживал кровотечение. Прочитала заклинание «Проиберекруэнти», но оно не сработало. Это у Эри хорошо получается лечить, я на такое не способна. Ошибся ректор – бесполезная…

Села рядом с мужчиной на колени, едва чувствуя своё тело, и попробовала снова. Читала и читала заклинание. Сотни раз, пока губы не заболели. От напряжения горели пальцы, магия в эссахе сжималась, но не направлялась в нужный поток, не лечила мужчину. Кровь щедро сочилась из раны, будто издеваясь. Я измазала юбку, намочила туфли, прокусила губы от волнения, но продолжала взывать к магии. Бесполезно. Не получалось.

Суматошно открыла учебный браслет в поисках ответа. Ничего. Только личные сообщения между педагогами и студентами, карта, оценки, мой пропуск в библиотеку и столовую. О том, что делать, если заболеешь, или кому-то в спину войдёт полуметровый осколок стекла – ни слова. Даже если бы я знала путь в госпиталь, я бы не дотащила этого борова на голову меня выше и раза в два шире, да и потом… Если ректор умрёт от ранения, как я докажу, что к этому не причастна? Ведь я бросила кувшин. Я нападала. Меня тогда точно казнят.

– Нариэн… Лучше бы ты кричал и издевался, чем вот так, – прошептала я, пролистывая последние разделы учебного артефакта. – Личная переписка… Эрика. Точно…

Раскрыла диалог с подругой, набрала на светящейся панели несколько слов, умоляя её помочь, и отправила. Надежды, что она ответит, не было, ведь девушка сильно обиделась, когда уходила с урока, и я её понимала.

Время шло, маурис окрасил комнату голубым, наполнил меня до предельной грани. Я подняла к глазам дрожащие руки и чуть не заплакала при виде выступивших когтей. Если я позову на помощь, чтобы спасти ректора, меня раскроют. Если не позову, он умрёт.

– Ты говорил, что будешь защищать. – Я сжала холодную руку мужчины и погладила его пальцы. – Мёртвым ты мне точно не поможешь. Скажи, что сделать, чтобы ты пришёл в себя? Ты же умеешь лечить. Как тебе помочь? Я не знаю… Не знаю как. Обещаю рассказать всё, только не умирай. – Я ни на что не надеялась, поэтому горько рассмеялась и сплела наши пальцы. – Жених…