Старейшина вздохнул, его взгляд на мгновение затуманился, словно он смотрел куда-то далеко, за пределы этого леса, этого мира, этого времени. В его глазах промелькнула тень скорби, такая глубокая и древняя, что мне стало не по себе.
— Предсказание уже начинает сбываться, — произнес он тихо, почти шепотом, словно боялся, что сами деревья могут подслушать его слова. — Времена крови и огня, времена скорби и потерь. Времена, когда красное небо будет отражаться в реках, полных слез. И только вы двое можете предотвратить то, что грядет.
По моей спине пробежал холодок. В словах старейшины была какая-то жуткая уверенность, от которой становилось не по себе.
— Какое предсказание? — настойчиво спросила я, чувствуя, что мы наконец приближаемся к сути. — Пожалуйста, говорите прямо. Хватит загадок! Если вы знаете что-то, что может помочь нам выжить, скажите это сейчас!
Старейшина на мгновение замолчал, словно взвешивая, сколько может мне рассказать. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, за горизонт видимого мира. Потом он тяжело вздохнул, и этот вздох, казалось, исходил из самых глубин его существа.
— Грядет война, Лира, — наконец заговорил он, и каждое слово падало, как камень в тихий пруд, создавая расходящиеся круги тревоги. — Война, которая унесет тысячи жизней, как чистых, так и искаженных. Но… есть возможность это предотвратить.
Старейшина поднял глаза к небу, которое становилось все темнее с каждой минутой. Тучи сгущались, обещая скорый дождь, и первые капли уже начали падать, создавая на земле темные пятна.
— Вы должны обратиться к древнему оракулу, живущему в пещерах между мирами, — сказал он, и его голос теперь звучал как древняя легенда, как сказка, рассказанная у костра. — Он, он был свидетелем подписания договора после Войны Трёх Лун и знает истинную силу метки истинности. Он помнит времена, когда чистые и искаженные были одним народом, когда магия текла свободно, не разделенная на свет и тень.
— Оракул между мирами? — переспросила я, чувствуя, как мурашки пробегают по коже. — Но как мы найдем его?
— Никто не знает, где именно находится обитель оракула, — продолжил старейшина, и его голос теперь звучал почти как колыбельная, мягкая и убаюкивающая. — Многие искали его веками, но нашли лишь пустые пещеры и эхо собственных шагов. — Он слегка улыбнулся, и эта улыбка была полна тайны. — Но есть одна древняя истина — только любящие два сердца, бьющиеся как одно, могут отыскать путь к мудрости, сокрытой между мирами.
Эта фраза прозвучала как строка из старой сказки, той, что рассказывают детям перед сном — мелодичная, ритмичная, полная скрытого смысла.
Я открыла рот, чтобы задать еще десяток вопросов, которые роились в моей голове, но внезапно позади нас раздался резкий звук — хрустнула ветка, словно кто-то наступил на нее, пытаясь подкрасться незамеченным. Мы с Райтом мгновенно обернулись. Никого.
Мы повернулись обратно, но старейшины уже не было. Он исчез так же таинственно, как и появился, не оставив ни следа на влажной от росы траве.
— Куда он делся? — прошептала я, вглядываясь в лесные тени. — Он был здесь секунду назад!
— Не знаю, — ответил Райт. — Но я уверен в одном — он не был обычным человеком. Ни один чистый не мог бы пройти сквозь мои чары, не оставив следа…
Из-за усилившегося дождя мы спешно вернулись в хижину. Тяжелые капли барабанили по крыше, создавая странный, почти гипнотический ритм, под который мы сидели у маленького очага, пытаясь осмыслить все, что только что произошло.
Райт задумчиво смотрел на огонь. На его лице играли тени, делая его черты еще более резкими.
— Я не уверен, что нам стоит оставаться здесь дольше.
Я удивленно посмотрела на него:
— Почему? Ты же сам говорил, что это место безопасно.
— Было безопасно, — поправил он меня, в его голосе сквозило напряжение. — До тех пор, пока Старейшина чистых не нашел нас.
Мы долго обсуждали наши планы, взвешивая и рассуждая о каждом варианте. Райт был уверен, что нам нельзя возвращаться ни в мир чистых, ни в оставаться здесь.
В итоге мы пришли к единственному решению, которое казалось нам возможным.
— Мы найдем этого оракула, — решительно сказал Райт, его голос звучал твердо, без следа сомнения.
— Мне нужна нормальная одежда, — сказала я, осматривая свои полуобнаженные ноги. — Я не могу путешествовать в этом.
Райт задумчиво потер подбородок.
— Есть один вариант, — медленно произнес он. — Недалеко отсюда есть небольшая деревушка. Искаженные редко заходят туда, но я знаю тропы. Возможно, мне удастся найти для тебя что-нибудь подходящее.
— Я пойду с тобой, — тут же сказала я, поднимаясь на ноги.
— Нет, — его голос был мягким, но решительным. — Тебе лучше остаться здесь. В деревне могут быть люди отца, и если они увидят нас вместе…
— Я не хочу оставаться одна, — упрямо возразила я, чувствуя, как страх снова сжимает сердце. — А если ты не вернешься? Если с тобой что-то случится?
Райт подошел ко мне, взял мои руки в свои. Его ладони были теплыми, сильными, дарящими уверенность.
— Я обязательно вернусь, — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Обещаю. Это не займет много времени. А здесь ты в относительной безопасности. К тому же, — добавил он с легкой улыбкой. — Вдвоем мы привлечем больше внимания.
Я хотела возразить, но понимала, что он прав. Я бы только замедлила его, подвергла нас обоих лишнему риску.
— Хорошо, — неохотно согласилась я. — Но обещай, что будешь осторожен. И что вернешься быстро.
— Обещаю, — он наклонился и нежно поцеловал меня. Его губы были теплыми, несмотря на холод и сырость вокруг. — Не делай глупостей и не выходи отсюда. Здесь ты в безопасности, насколько это вообще возможно сейчас.
С этими словами он вышел под дождь, который к тому времени немного ослаб. Я стояла в дверном проеме, наблюдая, как его фигура растворяется в тумане и деревьях, пока не стало совсем не видно.
Ожидание тянулось бесконечно. Каждый шорох, каждый скрип заставляли меня вздрагивать. Несколько раз я выходила на крыльцо, вглядываясь в лес, надеясь увидеть возвращающегося Райта, но каждый раз мне казалось, что за мной наблюдают чьи-то невидимые глаза, скрытые в тенях деревьев, и я спешила обратно в относительную безопасность хижины.
Чтобы отвлечься, я занялась хозяйством. Нашла чайник и согрела воду на маленьком очаге. В шкафах обнаружились запасы крупы, из которых я приготовила простую, но сытную кашу. Запах пищи немного успокоил меня, создал иллюзию нормальности посреди всего этого безумия.
Райт вернулся через несколько часов. Когда дверь хижины распахнулась, я подпрыгнула от неожиданности, готовая бежать или защищаться, но увидев его знакомый силуэт, бросилась ему навстречу.
— Ты вернулся! — воскликнула я, обнимая его мокрое от дождя плечо.
— Я же обещал, — улыбнулся он, сбрасывая с плеч тяжелую сумку.
Он достал из неё одежду — простые женские вещи, явно не новые, но чистые и целые. Брюки из плотной ткани, несколько рубашек, теплый свитер из грубой шерсти. Я не спрашивала, откуда они взялись — было ли это пожертвование какой-то сердобольной женщины или Райт воспользовался своими навыками и просто взял то, что нам было нужно. Сейчас это было неважно.
— Спасибо, — искренне сказала я, прижимая вещи к груди.
Райт достал из другого отдела сумки, фрукты и какую-то выпечку.
— Подумал, что нам понадобятся силы для предстоящего путешествия.
Мы сели за маленький стол, наслаждаясь простой трапезой и горячим чаем. В этот момент, несмотря на все опасности, подстерегавшие нас впереди, я чувствовала странное умиротворение. Может быть, потому что мы были вместе, может быть, потому что у нас наконец появилась цель, план действий, хоть и основанный на словах загадочного Старейшины.
Закончив с едой, я переоделась в принесенную Райтом одежду. Брюки были немного свободны в талии, но в целом сидели хорошо. Свитер, хоть и грубоватый, приятно согревал. Я наконец-то почувствовала себя готовой к путешествию, к чему бы оно нас ни привело.
