Я кивнула, испытывая странное облегчение. Присутствие Арло всегда создавало напряжение, заставляло быть настороже, следить за каждым словом и жестом. А сегодня мне хотелось побыть собой, не играть роль и не притворяться.

После завтрака, состоявшего из свежих фруктов, круассанов и омлета, я решила исследовать территорию особняка. День обещал быть тёплым и солнечным, идеальным для прогулки по саду, о котором так восторженно отзывались слуги.

Сад действительно оказался великолепным — настоящее произведение искусства, сочетающее в себе строгую планировку с более свободными, почти дикими участками. Вымощенные камнем дорожки вились среди цветущих кустарников, старинных фонтанов и искусно подстриженных изгородей. Воздух был напоен ароматами роз, лаванды и ещё сотни растений, названия которых я не знала.

Я шла, не торопясь, впитывая красоту окружающего пейзажа, позволяя солнечному теплу проникать под кожу, расслабляя напряженные мышцы. Сад постепенно поднимался вверх по склону холма, и вскоре я оказалась на небольшой смотровой площадке, откуда открывался потрясающий вид на горы.

Солнечные лучи играли на снежных шапках, превращая их в сверкающие короны. Я стояла, заворожённая этим зрелищем, чувствуя, как проблемы и тревоги отступают перед лицом этой вечной, невозмутимой красоты.

И тут мой взгляд привлекло что-то необычное — чуть в стороне от основных садовых дорожек виднелась небольшая беседка, увитая плющом и розами. Она выглядела заброшенной, словно о ней давно забыли. В отличие от остальной территории, ухоженной до последнего листочка, здесь царило запустение — розы разрослись без контроля, плющ почти полностью поглотил белоснежные колонны, а ступени, ведущие к беседке, покрылись мхом.

Движимая любопытством, я направилась к ней. Чем ближе я подходила, тем отчётливее становилось ощущение, что я вторгаюсь в чьё-то личное пространство, в место, хранящее чужие воспоминания и тайны.

Внутри беседки стоял небольшой столик и два стула. На столике лежала потрёпанная временем книга, накрытая прозрачным водонепроницаемым чехлом, защищающим её от дождя и влаги. Рядом стояла покрытая пылью ваза с давно высохшими цветами. На одном из стульев лежал выцветший шёлковый шарф, некогда ярко-синий, теперь почти бесцветный от солнца и дождей.

Я осторожно прикоснулась к книге, любопытство переполняло меня. Что это за место? Кому оно принадлежало? Почему его оставили в таком запустении, когда весь остальной сад ухожен с такой любовью?

— Не стоит этого делать, мисс, — раздался за моей спиной низкий, хриплый голос.

Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стоял пожилой мужчина в простой рабочей одежде, с обветренным лицом и добрыми, но усталыми глазами. В руках он держал садовые ножницы.

— Простите, я не хотела ничего трогать, — быстро сказала я, отдёргивая руку от книги. — Просто… это место выглядит таким заброшенным по сравнению с остальным садом. Я заинтересовалась.

Садовник вздохнул, его взгляд смягчился.

— Это место госпожи Элеоноры. После её исчезновения сюда никто не приходит. Господин Рейнфильд запретил что-либо менять здесь. Всё должно оставаться как есть.

— Элеоноры? — переспросила я, чувствуя, как внутри зарождается странное волнение. — Кто она?

Садовник посмотрел на меня с удивлением.

— Госпожа Элеонора была сестрой господина Арло, — ответил он, и в его голосе зазвучала неподдельная печаль. — Замечательная девушка… Она любила проводить здесь время, читать, рисовать. Это была её любимая часть сада.

Я застыла, ошеломлённая этой новостью. У Арло была сестра? Почему он никогда о ней не упоминал? И что значит “после её исчезновения”?

— Исчезновения? — осторожно переспросила я. — Вы имеете в виду… она умерла?

Садовник покачал головой, его морщинистое лицо стало ещё печальнее.

— Никто не знает наверняка, мисс. Она просто… исчезла несколько лет назад. Без следа.

Он посмотрел на беседку с такой тоской во взгляде, что у меня сжалось сердце.

— Когда это случилось? — спросила я, чувствуя, как внутри нарастает непонятная тревога.

Садовник задумчиво потёр подбородок.

— Около пяти лет назад, — ответил он. — Родители господина Арло умерли, когда они с сестрой были ещё молоды, но оставили им хорошее наследство. Когда господин Арло достиг совершеннолетия, он приобрёл этот дом, и они с госпожой Элеонорой жили здесь вдвоём. А потом… — он замолчал, словно не решаясь продолжить.

— А потом? — мягко подтолкнула я его.

— А потом она пропала, — закончил он тихо. — И с тех пор это место неприкосновенно. Господин Арло не позволяет никому здесь ничего трогать. Всё должно остаться как было в день её исчезновения.

Я взглянула на беседку новыми глазами — теперь она казалась не просто заброшенной, а законсервированной во времени, словно памятник потерянной сестре. Запустение было не результатом небрежности, а наоборот — странной формой почтения, нежелания нарушить последний след присутствия Элеоноры.

— Каким человеком она была? — спросила я, чувствуя потребность узнать больше об этой таинственной девушке.

Лицо садовника на мгновение просветлело, губы тронула лёгкая улыбка.

— Госпожа Элеонора была… особенной, — произнёс он с теплотой. — Добрая, умная, всегда с книгой в руках. И такая живая, энергичная! Она обожала цветы, часто помогала мне в саду, несмотря на своё положение. Знала названия всех растений, даже самых редких. И её смех… — он вздохнул. — Весь дом словно наполнялся светом, когда она смеялась.

В его словах было столько искренней любви и уважения, что я поняла — Элеонора действительно была необыкновенной девушкой, сумевшей завоевать сердца всех в этом доме.

— Господин очень изменился после её исчезновения, — продолжил садовник тише, словно делясь тайной. — Стал замкнутым, холодным. Раньше он был совсем другим — открытым, часто улыбался. Они с сестрой были очень близки, понимаете? А теперь… — он не закончил фразу, но мне и не нужно было объяснений.

Я слишком хорошо знала, каким холодным и отстранённым мог быть Арло. Но теперь, узнав о его потере, я начинала смотреть на него по-другому. Возможно, его отчуждённость была не высокомерием, а защитной реакцией, способом справиться с болью.

— Простите меня за любопытство, — сказала я садовнику. — Я не хотела тревожить память о госпоже Элеоноре.

Он кивнул, принимая мои извинения.

— Вы не могли знать, мисс. Господин не любит говорить о сестре. Для него это слишком болезненно даже сейчас, после стольких лет. — Он бросил ещё один взгляд на беседку и добавил: — Вам лучше уйти отсюда. И… я был бы признателен, если бы вы не упоминали при господине о нашем разговоре.

Я заверила его, что буду молчать, хотя внутренне уже решила, что обязательно расспрошу Арло о его сестре при первой же возможности.

Когда наступил вечер, я с нетерпением ждала возвращения Арло. Моё любопытство перевешивало осторожность, и я решила, что должна узнать правду, чего бы это ни стоило.

Ужин был сервирован в малой столовой — более интимной и уютной. Когда Арло вошёл, я уже сидела за столом. Он выглядел усталым, но безупречно одетым, как всегда.

— Добрый вечер, — произнёс он, занимая своё место во главе стола. — Надеюсь, ты не скучала?

— Абсолютно нет, — ответила я с улыбкой. — Как прошёл твой день? — спросила я, изображая светскую беседу. — Много дел?

— Достаточно, — отрезал он. — Завтра уезжаю на два дня. Рабочая командировка.

— Как жаль, — притворно вздохнула я. — А я только начала привыкать к твоему обществу за ужином.

Его бровь чуть приподнялась, выражая скептицизм. Мы продолжили ужин в тяжёлом молчании. Я обдумывала, как лучше подвести разговор к теме, которая меня интересовала. Нужно было действовать осторожно, чтобы не вызвать подозрений.

— Сегодня я гуляла по саду, — начала я, когда слуги подали десерт. — Он просто потрясающий. Особенно вид на горы.

Арло едва заметно кивнул, принимая комплимент.

— Мать всегда говорила, что правильно выбранный вид из окна — половина удовольствия от жизни в загородном доме, — произнёс он, и в его голосе на мгновение мелькнуло что-то похожее на тепло.