Дедушка отложил книгу в сторону:

— Так что вам сказал на прощанье Иван Панасович?

Если б еще вчера он спросил об этом Харитона, тот бы ответил не задумываясь: «Да сказал, чтобы выбирали себе работу по душе и чтоб трудились… и чтоб…»

Сегодня ответить так он не мог. Вчера он не придал бы значения тому, как спросил его дедушка, не заметил бы того, что светится в его глазах. Сегодня же по голосу, по выражению его лица он безошибочно понял, что Андрей Иванович хорошо знает, о чем говорилось в школе, что не слова директора его интересуют, а то, как отнесся к этим словам он, Харитон.

И он не спешил с ответом. А дедушка не торопил: понимал состояние внука; ждал, к какому решению пришел Харитон после наставлений директора.

— Не знаю, может, мне пойти в кузницу… — тяжело вздохнул Харитон. — Или, может, с пчелами… Только бы не кусались…

Андрей Иванович грустно и ласково улыбнулся:

— Поначалу всё кусается…

Харитон правильно понял деда: ко всякому делу надо привыкнуть, ко всему приноровиться. И сразу стало весело и легко на сердце.

— Не знаю, дедушка, чем мне заняться. Иван Панасович говорит — профессию выбирайте, а что мне выбрать? О чем ни подумаю, вроде и то и не то…

— Главное — не бить баклуши, — серьезно проговорил дед. — Главное — не чураться какого бы то ни было дела. Начинать с малого, а там видно будет.

— Да разве ж я что?

— Вот это и главное! А работа нам с тобой найдется. Только не ленись…

Харитон еще вчера дал клятву, что лениться не будет. Сегодня он был другим и поэтому промолчал. Это было б совсем по-детски, если б он поддакнул: «Буду трудиться изо всех сил!» Понимал, что сегодня ждут от него не красивых слов, а хотя бы маленького, хоть неприметного, но настоящего дела.

Дедушка вернулся к прежней теме, снова заговорил о больших проблемах:

— Ученые правильно поступают, что бьют тревогу, заботятся о будущем. Ведь именно от людей, от всех вместе и от каждого в отдельности, зависит, каким оно будет.

Так они разговаривали, будто равные, хотя тон беседы задавал старший, а младший слушал и вбирал в себя каждую мысль, словно губка воду. И кто знает, сколько бы они так беседовали и мечтали, если б не раздался резкий сигнал машины.

Харитон сразу определил, что машина не из их колхоза. Голоса не только всех автомашин и мотоциклов Борового, но даже районных легковушек были ему хорошо знакомы. Сигналили не по-здешнему, звали нетерпеливо и, конечно, не кого-то другого, а именно их с дедушкой, может и его одного, Харитона.

Птицей встрепенулось сердце, когда он услышал сигнал. Подсознательно он все время ждал чего-то необычного, похожего на этот мелодичный, неведомый для здешних мест звук. Ему часто снилось, будто пароход подал голос и с парохода сходит на берег мама; или самолет с ревом приземляется за селом и по трапу, покрытому красным ковром, сходит улыбающаяся, необыкновенно красивая и веселая мама…

Сейчас тоже подумалось — это она! Наконец распуталась со своими необычными приключениями, вспомнила о нем с дедушкой, раздобыла где-то легковушку и примчалась, прилетела, привезла ему радость, вернула детство; напомнила прошлое… Быстро вскочил на ноги, но не решился броситься первым на зов, ждал Андрея Ивановича. Они выйдут вместе, потому что и для деда появление мамы Галины не меньшая радость, чем для Харитона…

— Кто это к нам? — У деда поднялись кустистые брови, а глаза засветились. Дедушка тоже обрадовался, и Харитону от этого сделалось еще приятнее.

Утоптанной тропкой, между стройных мальв, красных и белых пионов, пригибаясь под кустами сирени, они поспешили на улицу.

Дедушка отставал, Харитон шел впереди, поэтому он первым и увидел чудо, появившееся возле их дома.

Харитону показалось, что он очутился в каком-то ином мире, потому что на земле вряд ли можно было встретить столь прелестное создание, направлявшееся к их калитке. Это была девочка, одетая не по-здешнему, во что-то легкое, воздушное, как одеваются только Снегурочки и добрые феи в цветных кинофильмах. Одного он не мог взять в толк: почему именно возле их дома появилось это сказочное, нереальное существо?

А сказочная фея, увидев Харитона, на миг растерялась, сверкнула большими зеленоватыми глазами и вдруг, раскинув прикрытые легкой пелеринкой руки, полетела навстречу. Харитон никак не мог сообразить, почему она к нему бежит и что ей от него нужно. И только когда чудо-девочка вскрикнула: «Дедушка!» — и, минуя Харитона, оказалась около Андрея Ивановича, он понял, кто это.

Да, это была Ляна, восьмиклассница из Донбасса, дочь директора металлургического завода Вадима Андреевича Громового, сына Андрея Ивановича. Она таки не испугалась путешествия, прилетела утром на Бориспольский аэродром. Здесь ее ждала машина, потому что Ляна перед тем разговаривала с самим товарищем министром. Нигде не останавливаясь, машина доставила нежданную, — а вернее, долгожданную — гостью к дедушкиному дому.

Повиснув на шее у Андрея Ивановича, внучка целовала его в лицо, волосы, нос. Харитону даже сделалось неловко. Он недовольно насупился и, чтобы не выказать своего неуважения к новоприбывшей, решил внимательно осмотреть звонкоголосое диво, которое привезло дедову внучку.

Водитель торопился. У калитки уже стояли в ряд чемоданы и туго набитые авоськи. И Харитон успел увидеть лишь багажник черного блестящего лимузина, сверкнувший никелем и темно-красными фонарями.

Странное чувство охватило душу Харитона. Ему интересно было познакомиться с дедовой внучкой, о которой он был наслышан и которую даже видел на фотографии, но не представлял себе до сегодняшнего дня как действительно существующую. Он не подозревал, что Ляна может так неожиданно, как снег на голову, появиться здесь. Считал себя единственным властителем дедова сердца и ума, а тут на́ тебе: явилось нечто удивительное, разряженное, как в театре, и теперь кто знает, останется ли в сердце деда местечко для него, Харитона…

Эта мысль неприятно поразила его, заставила призадуматься и даже загоревать. Немигающим взглядом смотрел он вдаль, за луга, где темно-зеленою полосой застыл далекий берег, где в летнем зное притаилось его Бузинное. Где-то там и лесная сторожка, лужок, на котором растут белокорые березки, их вкусный и холодный сок он пил недавно. В роще Рекс с Тузиком как сумасшедшие бегали наперегонки с Митьком, а Яриська… А что Яриська? Разве она хоть капельку похожа на это чудо, прикатившее на блестящей черной машине? Яриська, конечно, самая обыкновенная, как все школьницы. Она по свету не путешествует. Она, как всякая восьмиклассница, думает о будущей профессии. А пока что пасет коров — у тетки Тоньки не погуляешь, она быстро ей профессию найдет… Нет, заказана Харитону дорожка в Бузинное! В его хате живут учителя, усадьба стала чужой, неуютной. Только аисты на дубу были своими. Они, наверно, приняли бы Харитона к себе, но он ведь не аист…

Стоял Харитон и не решался войти в дом. Там Ляна тараторит, рассказывает что-то дедушке. Андрею Ивановичу сейчас не до внука. И чувство ревности словно клещами сдавило мальчишечье сердце. Куда ему теперь податься, куда?

Вспомнил о лосенке. Он тоже одинокий, скучает в хлеву, сгоняет мух, ждет свежей травки. Ждет Харитона, ведь привык к нему, любит, доверяет… Отлегло немного от сердца. Есть на земле существо, которому и он, Харитон, не безразличен. Значит, ничего плохого не случилось, значит, все в порядке…

Харитон не спеша направился к зоопарку.

Уже после, когда Ляна так же неожиданно исчезла из Борового, как появилась, Харитон, вспоминая ее, в первую очередь представлял себе что-то белоснежное, лукаво улыбающееся, а уж потом видел девочку — мастерицу быстро и метко давать всякие прозвища.

В тот день, когда дедушка, наговорившись с внучкой, вспомнил о Харитоне и позвал его в дом, чтобы познакомить с Ляной, Колумбас получил неслыханное ни в Бузинном, ни в Боровом имя.

— Познакомься, Ульяна, — приветливо поднял свои седые брови дед. — Это твой ближайший родственник, двоюродный брат Харитон Колумбас, тоже восьмиклассник и очень симпатичный парень.