Ляна, склонив белокурую головку, смешно выпятив пухлые губки, молча, с интересом рассматривала Харитона, который, неловко переступая с ноги на ногу, исподлобья глядел на свою неожиданно появившуюся сестру.

— А это, Харитон, наша Ляна, Красная Шапочка, образцовая внучка и круглая отличница. Так что дружите себе на здоровье, дружите всю жизнь, вы ведь самые родные!

Харитон понял, что эта девочка, хочет он того или нет, близка ему, что он всю жизнь будет связан с ней родственными узами. Возможно, еще вчера, семиклассником, он и не подумал бы так об этом, но сегодня был уже вполне готов к восприятию подобных отношений. И ему показалось, что эта девочка ничем не похожа на других девчонок из Борового и Бузинного именно потому, что она ему сестра и самая близкая в жизни. Следовало бы сказать ей это, объяснить, что он не такой уж балбес и отлично все понимает. Но одно дело понимать, а другое — произнести вслух…

И он промолчал. Только глаза его потеплели. Теперь он не смотрел угрюмо из-под бровей, что-то похожее на дружескую улыбку родилось в уголках его губ.

Ляна для каждой ситуации имела про запас бесчисленное множество слов, правда не своих, а вычитанных или услышанных, умела их по-своему сложить в нарочито пышные речения. Истинное содержание ее речи каждый мог бы истолковывать по своему разумению. Манерно подала Харитону ручку, еще и присела в реверансе. Все это можно было понять и как проявление воспитанности, и как нарочитую игру с неотесанным братишкой, выросшим возле Десны и никогда не видевшим ничего подобного.

— Очень рада столь неожиданному знакомству с дорогим братиком, о котором имела очень неясное представление!

Взяв его обмякшую руку, заглянула в глаза и насмешливо спросила:

— Харитон? Что за имя? Не слышала. У папы есть заместитель, но он Харитонов. Так это фамилия, но Харитон… Агафон, Софрон, Электрон… Ну и имечком же тебя наградили!

Харитон не рассердился — не мог же он сердиться на такую шутницу. Ему и самому смешно стало, что его так зовут — Харитон… Электрон… Здорово!

— Знаешь что, братик? Я тебя буду звать Тон! Или лучше Тони! Коротко, содержательно и красиво. Согласен?

Харитон помотал головой. Не по нраву ему были и Тон и Тони. И то и другое на иностранный манер, ребята смеяться станут. Но разве он мог ей возразить? И все же сказал:

— Лучше пусть будет Камертон. Музыкально очень…

В глазах у него запрыгали чертики, а сам он так заулыбался, что Ляна даже захлопала в ладоши:

— Дедушка! Да он же чудо-парень! Шутки понимает. Теперешние ребята не понимают шуток. В нашем классе есть один экземпляр, Львом зовут, а фамилия Заяц, так я его Тигром прозвала — думаешь, согласился? Как бы не так…

Харитон, представив того Льва Зайца, засмеялся.

— Смотри, дедушка, он еще и смеется! Так пусть будет Камертон!

Встретившись с Соловьятком, спросила:

— Прошлый раз как я тебя назвала? Будь Спок?

— Ну, Спок, — покраснел Соловьятко с головы до пят.

— На этот раз будь только Спок.

— Пускай… — махнул рукой Степан. Он знал: от Ляниных прозвищ не отделаешься.

Зато лосенку она придумала чудесную кличку. Такую, что всем пришлась по вкусу и быстро прижилась. До сих пор малышку звали кто Машей, кто Гнедою, а Харитон — просто Лосичкой.

Когда девочка узнала, что в зоопарке живет лосенок, она даже позабыла об аистах, с которыми поздоровалась, едва ступив на порог дедушкиного дома, а об остальных обитателях живого уголка и слушать не захотела.

— Показывайте! — велела она.

Ляна не расставалась с коробкой белоснежного зефира. Вероятно, она очень любила его, потому что, как заметил Харитон, привезла с собой коробок десять. Правда, девочка не поскупилась, подарила по коробке дедушке и Харитону, но остальные оставила себе, заявив, что других сладостей не ест, безразлична к шоколаду и карамелям, а зефир — это единственное лакомство, от которого не толстеют. Наверное, оттого и сама была такой белоснежной и розовощекой, что охотно уплетала его.

Харитон, как и полагается вежливому и воспитанному молодому человеку да еще брату такой дорогой и уважаемой гостьи, поспешил распахнуть перед ней ворота хлева. Привыкая к темноте, Ляна широко раскрытыми глазами смотрела в угол, где лежал лосенок. Когда Харитон и Ляна вошли в хлев, малышка вскочила, доверчиво потянулась длинной мордочкой к руке Харитона, лениво пошевелила ушами, посмотрела на незнакомую девочку.

— Она уже не боится, — счел нужным сказать Харитон.

Ляна с изумлением смотрела на чудесное животное, видимо, что-то намеревалась сказать, но слова застряли в горле. Ей захотелось подойти поближе, погладить, но руки были заняты зефиром.

Увидев, что в руках у Харитона ничего нет, малышка шагнула к Ляне. Как бы защищаясь, Ляна протянула ей круглую зефирину. Шумно вздохнув, малышка понюхала лакомство, затем лизнула розовым языком, пробуя на вкус. Ляна радостно щурилась, дрожащею рукой угощая животное, и смеялась от удовольствия.

Лакомство пришлось по вкусу. Малышка аппетитно жевала, благодарно поглядывая на Ляну. Харитон смотрел на это покровительственно, еще не решив, осуждать или похвалить сестру.

Ляна протянула еще одну зефирину, потом еще и еще. Малышка не отказывалась, она подступала все ближе к девочке; жарко дыша на нее, доверчиво брала лакомство у нее из рук и была так же довольна, как и Ляна.

— Харик, как ее зовут? — взглянула Ляна на брата.

Харитона ошарашило такое обращение, но он смолчал, решил, что обижаться не сто́ит — пусть называет как хочет.

— Да никак, — солидным тоном ответил он. — Еще не придумали ей имени.

— Назовем ее… назовем Земфира!

Харитон усмехнулся:

— Почему Земфира? Потому что зефир очень любит? Так уж лучше не Земфира, а Зефира.

— И вовсе не потому, что любит зефир. Пушкина читать надо! Помнишь имя главной героини из поэмы «Цыганы»? Земфира ее звали, очень красивое имя! «Бахчисарайский фонтан» помнишь? Так там уже не Земфира, а Зарема. Тоже красиво. Но фонтан хан велел устроить в честь Марии. Он и сейчас в Бахчисарае журчит, я видела.

Харитон слушал и удивлялся, что Ляна так много знает. Он тоже читал Пушкина, но мало. А эта девчонка, оказывается, помнила и Земфиру и Зарему. И в Бахчисарае побывала. Еще поинтересовалась, бывал ли там Харитон. Чтобы не срамиться, он этот вопрос пропустил мимо ушей, пробормотал несмело, что такое имя лосенку, пожалуй, не подойдет.

— Вот еще! — пропела Ляна. — Да такое имя кому хочешь подойдет. Разве не музыкально, не звучно? Просто удивительно, что сейчас его не услышишь. И разве плохо было бы, если б девчонок называли Земфирами или Заремами? «Вставай, Земфира, солнце всходит…»

Харитон не выдержал, рассмеялся, подумав, что таких девчонок, как Ляна, лучше бы называть Зефирами, раз они к белоснежным пампушкам неравнодушны. На его смех Ляна не обратила внимания. Она была поглощена Земфирой, которая в благодарность то ли за угощение, то ли за звучное имя привязалась к Ляне и, когда та вышла во двор, побежала следом.

В тот же день на воротах хлева появилась надпись: «Земфира». Малышку сразу же стали называть по имени все юные натуралисты: то ли оно действительно пришлось им по вкусу, то ли потому, что его придумала такая славная девочка.

Земфира быстро сдружилась с Ляной и все время ходила за ней, словно на поводке. Куда Ляна, туда и Земфира. Ляна была очень довольна и горда этим. Девочка подходила то к одной звериной клетке, то к другой, здоровалась с давними знакомыми, долго осматривала волчье жилище. Волчата уже освоились с обстановкой, но очень пугались людей, время от времени выбирались из будки, рассматривали посетителей почти с таким же любопытством, с каким те разглядывали их. Ляна не верила, что это волчата, уж очень они походили на обычных щенят.

— Назовем их Лям и Ням, — авторитетно предложила она — Уж больно хороши имена.

С аистами Ляна тоже беседовала часто. Она была уверена, что это те самые птицы, которые отдыхали весной в Донбассе на вязе.