— Для скрелингов я довольно тщательно выбрал время и место, Баст, — сказал Квоут. — К тому же нельзя сказать, что я ушел оттуда целым и невредимым.

Хронист удивленно вскинул голову.

— Так ты был ранен? — спросил он. — А я и не знал. Со стороны было не видно…

Рот Квоута скривился в улыбочке.

— От старых привычек избавиться нелегко, — сказал он. — Надо же поддерживать репутацию. К тому же героям полагается получать раны только в достаточно драматических обстоятельствах. Если бы ты узнал, что после драки Баст извел на меня метра три шовного материала, это бы изрядно подпортило сюжет.

Лицо Баста просияло, как небо на восходе.

— Ой, да, конечно! — воскликнул он хриплым от облегчения голосом. — Я и забыл, что ты еще не оправился после битвы со скрелем! Я так и знал, что тут все не так просто.

Квоут опустил глаза и устало сник всем телом.

— Баст… — начал он.

— Я знал, Реши, я знал! — с напором повторил Баст. — Конечно же, какой-то головорез не мог одолеть тебя просто так!

Квоут неглубоко вздохнул и резко выдохнул.

— Да, Баст, наверняка дело в этом, — покладисто сказал он. — Думаю, будь я в форме, я без труда уложил бы обоих.

Лицо Баста снова сделалось неуверенным. Он обернулся к Хронисту.

— Но как же ты допустил, чтобы это случилось?! — осведомился он.

— Он не виноват, Баст, — рассеянно сказал Квоут. — Это я затеял драку…

Он сунул несколько пальцев в рот, осторожно пощупал. Когда он вынул пальцы изо рта, они были ярко окрашены кровью.

— Наверное, этот зуб уже не спасти… — задумчиво сказал он.

— Нет, Реши! — свирепо сказал Баст. — Зуб ты не потеряешь!

Квоут слегка шевельнул плечами, словно старался ими пожать, не двигаясь сильнее необходимого.

— Баст, ну какое это имеет значение с точки зрения вечности?

Он прижал к голове полотенце, взглянул на него.

— И, наверно, швы тоже накладывать не надо.

Он выпрямился на табурете.

— Давайте поужинаем и вернемся к нашей истории.

Он взглянул на Хрониста, приподняв бровь.

— Если ты, конечно, все еще хочешь продолжать.

Хронист непонимающе уставился на него.

— Реши, — озабоченно сказал Баст, — тебе плохо!

Он потянулся к нему.

— Дай зрачки посмотрю!

— Да нет у меня никакого сотрясения, Баст! — раздраженно ответил Квоут. — У меня сломано четыре ребра, звенит в ушах и зуб шатается. И несколько мелких ссадин под волосами, которые выглядят серьезнее, чем на самом деле. Из носа кровь идет, но он не сломан. И завтра я буду разукрашен синяками, что твой гобелен.

Квоут снова слабо пожал плечами.

— Ничего, бывало и хуже. К тому же они напомнили мне о том, что я едва не забыл. Наверно, стоило бы их поблагодарить за это.

Он задумчиво пощупал свою челюсть, повозил языком во рту.

— Хотя не могу сказать, что я им особенно благодарен.

— Реши, швы наложить надо! — сказал Баст. — И дай я что-нибудь сделаю с этим зубом.

Квоут слез с табурета.

— Да нет, просто несколько дней буду жевать другой стороной.

Баст взял Квоута за руку. Глаза у него потемнели и сделались жесткими.

— Реши, сядь.

Это была отнюдь не просьба. Его голос сделался низким и резким, как далекий раскат грома.

— Сядь! Ну?!

Квоут сел.

Хронист одобрительно кивнул и обернулся к Басту.

— Чем я могу помочь?

— Не путайся под ногами! — резко бросил Баст. — И не давай ему вставать, пока меня не будет.

Он устремился наверх.

Ненадолго воцарилась тишина.

— Сослагательное наклонение, значит… — сказал Хронист.

— Совершенно бесполезная штука, — сказал Квоут. — Это в лучшем случае. Бессмысленное усложнение языка. Меня это оскорбляет.

— Ну, брось! — возразил Хронист, судя по всему, несколько задетый. — Сослагательное наклонение есть душа предположения. В умелых руках…

Он осекся: в комнату ворвался Баст, гневно хмурясь, с деревянной шкатулкой в руках.

— Воды принеси! — властно сказал он Хронисту. — Из бочки с дождевой водой, а не из насоса. Еще мне нужно молоко с ледника, немного подогретого меду и широкая миска. А потом убери весь этот бардак и не путайся под ногами.

Баст промыл ссадину на голове Квоута, потом вдел собственный волос в костяную иглу и наложил на кожу трактирщика четыре тугих шва, ровных, как у портнихи.

— Открой рот! — приказал Баст, заглянул внутрь, нахмурился, потрогал пальцем один из коренных зубов и кивнул.

Он протянул Квоуту стакан с водой.

— Прополощи рот, Реши. Сделай это пару раз, воду выплюни обратно в стакан.

Квоут повиновался. Выплюнутая вода была красна как вино.

Хронист вернулся с бутылкой молока. Баст понюхал его, потом плеснул немного в широкую глиняную миску. Добавил туда большую ложку меда, хорошенько размешал. Наконец он окунул палец в стакан с кровавой водой, вытащил его и уронил в миску одну каплю.

Баст еще раз все хорошенько размешал и протянул миску Квоуту.

— Отхлебни этого, — велел он. — Смотри не глотай. Держи во рту, пока я не скажу.

Квоут с любопытством наклонил миску и отхлебнул молока.

Баст тоже отхлебнул из миски. Потом надолго зажмурился. Лицо у него сделалось очень сосредоточенным. Потом открыл глаза, поднес миску ко рту Квоута и ткнул в нее пальцем.

Квоут выплюнул свой глоток молока. Он был абсолютно, безукоризненно белым.

Баст поднес миску ко рту и выплюнул молоко. Оно было пенисто-розовым.

Глаза у Квоута расширились.

— Баст, — сказал он, — зря ты…

Баст резко отмахнулся. Глаза у него по-прежнему были жесткими.

— Я не спрашивал твоего мнения, Реши.

Трактирщик отвел взгляд. Ему было не по себе.

— Это куда больше, чем от тебя требуется, Баст.

Черноволосый юноша подался вперед и мягко коснулся щеки своего наставника. На миг он стал усталым, смертельно усталым. Баст медленно покачал головой, глядя на него насмешливо и горько.

— Дурак ты, Реши, — сказал он.

Он отвел руку, и усталость исчезла. Баст указал на Хрониста, ожидавшего за стойкой.

— Тащи жратву!

Указал на Квоута.

— Давай, рассказывай дальше!

Квоут развернулся на пятке, подошел к креслу, что стояло у очага, и воссел на него, словно на трон. Дважды резко хлопнул в ладоши.

— Ну, развлекайте меня! — сказал он, широко, безумно улыбаясь. И даже издалека, от стойки, обоим было видно, что на зубах у него кровь.

Хотя мэр Левиншира, похоже, одобрил то, как я обошелся с фальшивыми актерами, я понимал, что на самом деле не все так просто. Согласно железному закону, я был виновен по меньшей мере в трех вопиющих преступлениях, каждого из которых было достаточно, чтобы меня повесить.

Увы, мое имя и внешность были известны всему Левинширу, и я опасался, что слухи об этих событиях обгонят меня в дороге. Если это случится, вполне может оказаться, что в одном из городков по пути местные констебли пожелают исполнить свой долг и посадят меня под замок до тех пор, пока не прибудет странствующий судья, дабы решить мою участь.

Так что я торопился как можно быстрее попасть в Северен. Два дня я быстро шел пешком, потом сел в почтовую карету, идущую на юг. Слухи разлетаются стремительно, но их все-таки можно опередить, если ты готов путешествовать быстро и спать мало.

Через три дня тряской езды я прибыл в Северен. Почтовая карета въехала в город через восточные ворота, и я впервые увидел ту железную клетку, о которой рассказывал Бредон. Зрелище побелевших костей меня отнюдь не успокоило. Маэр уморил человека в клетке за обычный разбой. Что же он сотворит с тем, кто убил на дороге девять странствующих актеров?

Я испытывал огромное искушение отправиться прямиком в "Четыре свечки", надеясь найти там Денну, несмотря на то что говорил мне Ктаэх. Но я был покрыт многодневной пылью и потом. Прежде чем с кем-то встречаться, мне требовалось принять ванну и почистить одежду.