Потирая глаза, я снова посмотрел вниз и увидел, что тварь придвинулась ближе к огню. Она была черная, чешуйчатая — и гигантская. Она снова громоподобно заворчала, потом, качнув головой, выдохнула вверх еще один громадный язык синего пламени.

Это был дракон.

В трактире «Путеводный камень» Квоут выжидающе умолк. Прошло полминуты, и Хронист поднял взгляд от страницы.

— Я даю вам возможность что-нибудь сказать, — сообщил Квоут. — Что-нибудь в духе «этого не может быть!» или «драконов не существует…»

Хронист тщательно вытер перо.

— На самом деле я не вправе комментировать историю, — миролюбиво сказал он. — Если вы говорите, что видели дракона… — Он пожал плечами.

Квоут смерил его взглядом, полным глубочайшего разочарования.

— И это я слышу от автора «Особенностей брачных игр драккусов обыкновенных»? От Девана Локииза, величайшего развенчивателя мифов?

— От Девана Локииза, принявшего обязательство не перебивать и не изменять ни единого слова в истории, которую он записывает. — Хронист положил перо и размял руку. — Потому что это были единственные условия, на каких он мог получить столь желанную ему историю.

Квоут пристально посмотрел на него.

— Ты когда-нибудь слышал выражение «белый бунт»?

— Слышал, — сказал Хронист с тонкой усмешкой.

— Я могу это сказать, Реши, — радостно заявил Баст. — Я никаких обязательств не принимал.

Квоут перевел взгляд с одного на другого, потом вздохнул.

— Мало что вызывает такую же тошноту, как абсолютное послушание, — заметил он. — Вам обоим стоило бы это запомнить. — Он показал Хронисту снова взяться за перо. — Итак… это был дракон.

— Дракон, — прошептала Денна. — Тейлу сохрани и спаси нас. Это дракон.

— Это не дракон, — сказал я. — Драконов не существует.

— Да посмотри на него! — прошипела она. — Он же прямо перед тобой! Видишь, это громадный дракон.

— Это драккус, — возразил я.

— Это богопроклятая громадина, — повторила Денна с истерической ноткой в голосе. — Это богопроклятый громадный дракон, и он собирается залезть сюда и сожрать нас.

— Он не ест мяса, — сказал я. — Он травоядный — что-то вроде огромной коровы.

Денна посмотрела на меня и начала хохотать. Не истерически, а неудержимым смехом человека, который только что услышал нечто настолько забавное, что теперь может только пускать пузыри от хохота. Она прижала руки ко рту и тряслась от смеха, но единственным звуком было тихое пыхтение, прорывавшееся сквозь пальцы.

Еще одна вспышка синего пламени внизу. Денна замерла посреди смеха, потом убрала руки ото рта. Она посмотрела на меня расширившимися глазами и тихонько, с легкой дрожью в голосе сказала:

— Му-у-у.

Мы оба перешли от испуга к спокойствию так быстро, что расхохотались бы просто от облегчения. Поэтому когда Денна опять скорчилась, душа хохот в ладонях, я тоже начал смеяться, весь трясясь, но стараясь не издавать ни звука. Мы лежали там, как хихикающие ребятишки, а внизу огромное чудовище ворчало и обнюхивало наш костер, время от времени изрыгая в ночь языки пламени.

Через несколько долгих минут мы взяли себя в руки. Денна вытерла слезы с глаз и глубоко вдохнула. Она придвинулась ближе ко мне, пока ее левый бок не прижался к моему правому.

— Слушай, — сказала она тихонько. Мы оба смотрели на землю поверх каменного ребра. — Эта тварь не может пастись. Она огромная. Она в жизни не добудет столько пищи. И погляди на пасть, на эти зубищи.

— Именно. Они плоские, а не острые. Эта тварь жрет деревья, целые деревья. Посмотри, какая она здоровенная. Где бы она брала столько мяса? Ей бы пришлось лопать по десять оленей в день, а иначе бы ей не выжить!

Денна повернулась и посмотрела на меня.

— Откуда, демон раздери, ты это знаешь?

— Читал в Университете, — объяснил я. — Книга под названием «Особенности брачных игр драккусов обыкновенных». Они используют огонь во время брачного периода. Что-то вроде хохолка у птиц.

— Ты хочешь сказать, что эта тварь там, внизу, — Денна подбирала слова, и секунду ее губы двигались беззвучно, — собирается попробовать покрыть наш костер? — Секунду казалось, что она вот-вот опять взорвется смехом, но вместо этого она сделала глубокий дрожащий вдох, восстанавливая самообладание. — Я просто обязана это увидеть…

Мы оба почувствовали содрогание камня под нами, идущее снизу, от земли. В то же время вокруг заметно потемнело.

Посмотрев вниз, мы увидели, что драккус валяется в огне, как кабан в грязи. Земля дрожала, а он катался, подминая под себя огонь.

— Эта тварь, наверное, весит… — Денна отползла от края, качая головой.

— Тонн пять, пожалуй, — предположил я. — Если не больше.

— Она может достать нас, опрокинув эти камни.

— Ну не знаю, — сказал я, поглаживая камень под рукой и пытаясь говорить более уверенно, чем себя чувствовал. — Они здесь давно стоят. Мы в безопасности.

Катаясь по нашему костру, драккус разбросал горящие ветки по всей вершине холма. Теперь он приполз туда, где в траве дымилось полусгоревшее полено. Драккус понюхал его и плюхнулся сверху, загоняя полено в землю. Потом снова поднялся на ноги, еще раз обнюхал полено и сожрал его. Он не трудился жевать — просто проглотил обугленный кусок дерева целиком, как лягушка заглатывает кузнечика.

Он повторил это несколько раз, обходя вокруг теперь уже угасшего костра: нюхал, катался по горящим дровам и пожирал их, когда они гасли.

— Полагаю, в этом есть смысл, — сказала Денна, наблюдая за ящером. — Он может вызвать пожар, а живет в лесу. Если бы у него в голове не было чего-нибудь, что заставляло бы его тушить пожары, он бы долго не протянул.

— Возможно, именно поэтому он и пришел сюда, — предположил я. — Увидел наш костер.

После нескольких минут обнюхивания и катания драккус направился на ровное ложе из углей — единственное, что осталось от нашего костра. Ящер сделал несколько кругов, потом взошел на угли и улегся. Я подозрительно наблюдал за ним, но он просто поерзал туда-сюда, как курица, устраивающаяся на насесте. Вершина холма теперь была совершенно темна, только бледно светила луна.

— Как же так, почему я раньше ничего об этом не слышала? — спросила Денна.

— Они очень редкие, — сказал я. — Люди убивают их, не понимая, что они относительно безобидны. Да и размножаются они не слишком быстро. Этому вот, внизу, лет, наверное, двести: он здоровенный, крупнее они не вырастают. — Я перевел взгляд на драккуса. — Могу поспорить, что в целом мире не более двухсот драккусов такого размера.

Мы понаблюдали еще пару минут, но внизу не было видно никакого движения. Денна широко зевнула.

— Боги, я совсем измотана. Ничто так не утомляет, как твердая уверенность в скорой смерти. — Она перекатилась на спину, потом на бок, потом опять лицом ко мне, пытаясь устроиться поудобнее. — Господи, как здесь холодно. — Она резко вздрогнула. — Теперь я понимаю, почему это чудище так тянуло к нашему костру.

— Мы можем спуститься и взять одеяло, — предложил я.

Денна фыркнула:

— Сомневаюсь, — и снова вздрогнула, пряча руки под грудь.

— Вот. — Я встал и снял плащ. — Завернись в него. Немного, но все же лучше, чем голый камень. — Я протянул ей плащ. — Я посторожу, пока ты спишь, и послежу, чтобы ты не упала.

Денна смотрела на меня долго-долго, и я уже наполовину был уверен, что она откажется. Но через мгновение она взяла плащ и закуталась в него.

— Вы, мастер Квоут, определенно знаете, как обращаться с девушками.

— Подожди до завтра, — сказал я. — Я еще только начал.

Я сидел тихо, старясь не дрожать, и дыхание Денны наконец стало ровным. Я смотрел, как она спит, со спокойным удовлетворением мальчишки, который понятия не имеет, насколько он глуп и какие несчастья может сулить грядущее утро.