Она отвернула крышечку серого металлического шарика. Крышечка щелкнула, и Деви медленно отвела руку. Невзирая на все свои усилия, остановить ее я не мог.

Я только теперь узнал устройство, которое она достала из ящика. Я проходил такие с Манетом в прошлой четверти. Килвин называл их «портативными экзотермическими усилителями», но все остальные звали их карманными грелками или «сиротками».

Внутри был керосин, нафта или сахар. Будучи активирован, сиротка выжигал топливо, в течение пяти минут распространяя вокруг себя такой же жар, как от горна. Потом его надо было разобрать, почистить и перезарядить. Эти штуки были грязные, довольно опасные и часто ломались от стремительного нагрева и остывания. Однако на короткое время они могли дать симпатисту столько же энергии, сколько целый костер.

Я ушел в «каменное сердце» и отделил еще одну часть своего разума, пробормотав шестое связывание. Потом попытался создать седьмое, но не смог. Я устал, мне было плохо. Руки у меня заледенели, а я столько всего перенес в последние несколько дней… Но я стиснул зубы и заставил себя вполголоса пробормотать нужные слова.

Шестого связывания Деви как будто и не заметила. Двигаясь медленно, точно стрелка часов, она вытянула из своего рукава нитку. Сиротка издал стенающий металлический скрежет, и от него волнами повалил жар.

— Прямо сейчас у меня нет настоящей связи с тобой, — сказала Деви, пока рука с ниткой медленно ползла к сиротке. — Но если ты не уберешь свои связи, я использую эту нитку, чтобы спалить на тебе всю одежду, и буду улыбаться, слушая, как ты вопишь!

Странно, какие мысли приходят в голову в такие моменты. Первое, о чем я подумал, — это не о страшных ожогах, а о том, что плащ, который подарила мне Фела, пропадет и останусь я всего с двумя рубашками.

Мои глаза метнулись в сторону стола, на котором лак уже пошел пузырями вокруг сиротки. Я чувствовал бьющий в лицо жар.

Я знаю, когда нужно признать поражение и сдаться. Я разорвал связи, и мысли мои смешались оттого, что все части разума слились воедино.

Деви повела плечами.

— Ну-ка, брось ее! — приказала она.

Я разжал руку, и восковая кукла, скособочившись, упала на стол. Я положил руки на колени и замер, не желая ее напугать или сделать жест, который покажется ей угрожающим.

Деви встала и перегнулась через стол. Она провела рукой по моим волосам, потом сжала кулак и вырвала несколько волосков. Я невольно ойкнул.

Деви снова села, взяла куклу и заменила свой волосок моими. И пробормотала связывание.

— Деви, ты не понимаешь, — сказал я. — Мне просто надо было…

Связывая Деви, я сосредоточился на ее руках и ногах. Это самый эффективный способ остановить человека. У меня был очень слабый источник тепла, и я не мог тратить энергию на что-то другое.

Но у Деви сейчас тепла было завались, и ее связывание было как железные тиски. Я не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни челюстью, ни языком. Я даже дышал с трудом, неглубокими вдохами, не требующими движения грудной клетки. Это было жутко. Казалось, чья-то рука сдавила мне сердце.

— А я тебе доверяла.

Голос Деви был стальным и резким, как хирургическая пила с мелкими зубьями, врезающаяся в ампутируемую ногу.

— Я тебе доверяла!

Она смерила меня взглядом, исполненным ярости и отвращения.

— Да, действительно, сюда приходил человек, который хотел купить твою кровь. Пятьдесят пять талантов давал. Я ему отказала. Отказала, потому что у нас с тобой были деловые отношения. Я всегда выполняю условия сделки.

«Кто?!» — хотел было крикнуть я. Но сумел выдавить только невнятное «гу-гу».

Деви взглянула на восковую куклу, которую держала в руке, потом на сиротку, который уже выжег обугленный круг на столе.

— Теперь с нашими деловыми отношениями покончено, — сухо сказала она. — За тобой остается долг. До конца четверти вернешь мне деньги. Девять талантов. Если опоздаешь хоть на полсекунды, я продам твою кровь, чтобы вернуть вложенные деньги, и умою руки на твой счет.

Она смерила меня ледяным взглядом.

— Это куда больше, чем ты заслуживаешь. Твоя кровь по-прежнему у меня. Если вздумаешь пойти к магистрам в Университете или к констеблю в Имре, для тебя это плохо кончится.

Стол уже дымился, и Деви поднесла восковую куклу к потрескивающему металлу сиротки. Она пробормотала что-то себе под нос, и я почувствовал, как меня накрыло волной жара. Это было точь-в-точь как те внезапные приступы горячки, которые посещали меня в течение последних дней.

— Когда я разорву связь, ты скажешь: «Я все понял, Деви». И уйдешь прочь. В конце четверти пришлешь кого-нибудь с деньгами, которые ты мне должен. Сам приходить не смей. Я тебя больше видеть не желаю.

Деви взглянула на меня с таким презрением, что я до сих пор ежусь, вспоминая об этом. А потом плюнула в меня. Мелкие капельки слюны упали на сиротинку и зашипели.

— Если я тебя еще хоть раз увижу, хотя бы краем глаза, для тебя это плохо кончится.

Она подняла восковую куколку над головой и с размаху раздавила ее об стол. Если бы я мог дернуться или завопить от ужаса, непременно бы так и сделал.

Куколка разлетелась на куски, руки и ноги у нее оторвались, голова покатилась по столу и упала на пол. Я ощутил резкий удар, как будто рухнул навзничь на каменный пол с высоты полутора метров. Меня это напугало, но особого вреда не причинило. Невзирая на весь свой ужас, в глубине души я невольно восхитился ее точным расчетом и безупречным контролем.

Удерживавшая меня связь распалась, и я наконец перевел дыхание.

— Я все понял, Деви, — сказал я. — Но я…

— Пшел вон!!! — заорала она.

И я ушел. Мне хотелось бы сказать, что я удалился с достоинством, но это была бы неправда.

Вил с Симом ждали меня в дальнем углу общего зала «У Анкера». Я принес две кружки пива и поднос, нагруженный свежим хлебом, маслом, сыром, фруктами и мисками с густой горячей похлебкой из мяса и репы.

Вилем потер глаз ладонью. Его смуглая сильдийская физиономия слегка осунулась, но в остальном он, похоже, не особо страдал от трехдневного недосыпа.

— С чего это ты расщедрился?

— Хочу подкрепить ваши силы, — сказал я.

— Да ладно тебе, — сказал Сим. — Я вот неплохо отоспался на лекции по возгонке.

У него появились небольшие синяки под глазами, но в целом и он, похоже, был еще ничего.

Вилем принялся накладывать еду себе в тарелку.

— Ты говорил, у тебя новости. Какие новости?

— Разные, — ответил я. — Вам сначала какую, плохую или хорошую?

— Начни с плохой, — сказал Симмон.

— Килвин не дает мне чертежи, которые нужны для изготовления грэма. Там требуется сигалдри. Руны крови и кости и все такое. Он считает, что это слишком опасные сведения, чтобы доверить их ре'лару.

— А он не сказал почему? — с любопытством спросил Симмон.

— Не сказал, — признался я. — Но я догадываюсь. Их можно использовать для самых разных неприятных вещей. Например, сделать небольшой металлический диск с дырочкой. Если капнуть на него каплю чьей-нибудь крови, можно сжечь этого человека заживо.

— Господи, ужас какой! — Сим положил ложку на стол. — Слушай, почему тебе вечно всякая дрянь на ум приходит?

— Ну, это любой член арканума может сделать с помощью простейшей симпатии, — заметил Вилем.

— Это очень разные вещи, — возразил я. — Если сделать такое устройство, им сможет воспользоваться кто угодно. Столько раз, сколько потребуется.

— Это же безумие! — воскликнул Симмон. — Зачем вообще такое делать?

— Ради денег, — мрачно ответил Вилем. — Ради денег люди вечно творят всякие глупости.

Он многозначительно взглянул на меня.

— Например, берут в долг у кровожадных гатессоров.

— Кстати, насчет второй новости, — смущенно сказал я. — Я ходил к Деви.

— Что, один?! — сказал Симмон. — Ты что, дурак?

— Да, — кивнул я. — Но не потому, что ты думаешь. Разговор вышел довольно неприятный, но теперь я точно знаю, что порчу наводит не она.