Я почувствовал себя униженным. Издать протестующий возглас мне помешал только тот факт, что я знал: Вашет сочтет это жутким хамством.

— Целеана, это Квоут! — сказала Вашет по-адемски.

Девочка оценивающе смерила меня взглядом, потом машинально сделала полшага в мою сторону. Это был комплимент. Она сочла меня достаточно опасным и подошла поближе, чтобы при необходимости иметь возможность нанести удар. Она подошла чуть ближе, чем подошел бы взрослый, потому что была меньше ростом.

Я сделал жест "вежливое приветствие".

Целеана ответила на мой жест. Возможно, это все мое воображение, однако мне показалось, что наклон ее рук демонстрировал вежливое приветствие на равных.

Если Вашет это и заметила, она ничего не сказала.

— Я хочу, чтобы вы сошлись в поединке.

Целеана еще раз смерила меня взглядом. Ее узкое личико ничего не выражало, как и у всех адемов. Ветер взметнул ее волосы, и я заметил у нее на лбу полузаживший порез, тянущийся от брови к линии роста волос.

— Зачем? — спокойно спросила девочка. Не похоже было, что она боится. Вопрос был задан так, словно она просто не понимала, для чего ей со мной бороться.

— Потому что вы оба можете кое-чему научить друг друга, — сказала Вашет. — И потому, что я так велю.

Вашет сделала мне знак "внимание".

— Целеана чрезвычайно искусна в исполнении кетана. У нее за плечами многолетний опыт, и она без труда справляется с любыми двумя девочками своего роста.

Она дважды хлопнула Целеану по плечу — предупреждение.

— Квоут же в кетане новичок, ему еще многому предстоит научиться. Однако он сильнее тебя, выше, и конечности у него длиннее. Кроме того, на его стороне варварская хитрость.

Я взглянул на Вашет, пытаясь понять, то ли она издевается надо мной, то ли нет.

— Кроме того, — продолжала Вашет, обращаясь к Целеане, — скорее всего, ты, когда вырастешь, будешь того же роста, что и твоя мать, так что тебе следует набирать опыт поединков с теми, кто крупнее тебя.

Внимание.

— Ну и, наконец, он еще только учится говорить на нашем языке, и ты не станешь смеяться над ним из-за этого.

Девочка кивнула. Я обратил внимание, что Вашет не сказала, что надо мной нельзя смеяться по другим причинам.

Вашет расправила плечи и заговорила официальным тоном:

— Не делать ничего с намерением искалечить партнера.

Она принялась загибать пальцы, перечисляя правила, которые она мне изложила, когда мы впервые занялись спаррингами:

— Бить жестко, но не жестоко. В голову и шею бить аккуратно, в глаза не бить вообще. Вы оба отвечаете за безопасность партнера. Если кто-то из вас проведет удачный болевой прием, не пытайтесь вырваться. Признайте это честно и считайте это концом спарринга.

— Я все это знаю, — сказала Целеана. Раздражение.

— Повторить не помешает, — сказала Вашет. Суровый упрек. — Проиграть бой — простительно. А выходить из себя — нет. Потому я и привела сюда тебя, а не какого-нибудь мальчишку. Я была не права?

Целеана потупилась. Виновата, сожалею. Смущение и согласие.

Вашет обратилась к нам обоим:

— Причинить партнеру вред по небрежности противоречит летани.

Я не представлял, как избиение десятилетней девочки вообще согласуется с летани, но понимал, что говорить об этом лучше не надо.

И Вашет оставила нас один на один и направилась к каменной скамье, стоявшей метрах в пятнадцати от нас, на которой сидела еще одна женщина в красной наемничьей одежде. Целеана сделала вслед Вашет какой-то замысловатый жест, которого я не понял.

Потом девочка развернулась ко мне лицом и смерила меня взглядом.

— Ты первый варвар, с которым мне придется сражаться, — сказала она после длительного молчания. — Вы что, все такие красные?

Она поднесла руку к волосам, поясняя, что она имеет в виду.

Я покачал головой.

— Нас таких мало.

Она поколебалась, потом протянула руку.

— Можно потрогать?

Я едва не улыбнулся, но вовремя опомнился. Я слегка опустил голову и наклонился, чтобы она могла дотянуться до моих волос.

Целеана провела рукой по моим волосам, потеребила прядь между большим и указательным пальцами.

— Мягкие! — она коротко рассмеялась. — А на вид как металлические.

Она отпустила мои волосы и отступила назад на приличное расстояние. Сделала жест "вежливая благодарность", потом вскинула руки.

— Ты готов?

Я неуверенно кивнул и тоже вскинул руки.

Готов я не был. Целеана ринулась вперед, застигнув меня врасплох. Ее кулачок нанес удар четко мне в пах. Я чисто инстинктивно пригнулся, так что удар пришелся не в пах, а в живот.

По счастью, к этому времени я уже научился держать удар, и после месяца напряженных тренировок мой живот превратился в сплошную стенку мышц. И все же ощущение было такое, словно в меня кинули камнем. Я понял, что к обеду там будет синяк.

Я выпрямился и нанес пробный удар ногой. Я хотел проверить, насколько она пуглива, и надеялся заставить ее отступить, чтобы восстановить равновесие и воспользоваться своим преимуществом в росте.

Оказалось, что Целеана была совсем не пуглива. Она не отступила, а вместо этого скользнула вдоль моей ноги и нанесла удар в мощное сплетение мышц над коленом.

Из-за этого я невольно пошатнулся, возвращая ногу, и потерял равновесие при этом, Целеана оказалась достаточно близко, чтобы при желании прыгнуть на меня. Она сцепила руки, встала в стойку и атаковала "волнующейся пшеницей". Я отлетел назад.

Трава была густая, так что ушибся я не сильно. Я перекатился, чтобы выиграть расстояние, и вскочил на ноги. Целеана догнала меня и выполнила "метание молнии". Она была проворна, но ноги у меня были длиннее, так что мне удавалось отступить или заблокировать все ее удары. Она сделала ложный удар ногой, и я купился, что дало ей возможность нанести мне удар в то же место над коленом, что и в прошлый раз.

Было больно, но на этот раз я не пошатнулся, а отступил вбок и назад. Она преследовала меня, неумолимо и пылко. И в спешке раскрылась для удара.

Но, несмотря на все свои ушибы и падение, я все же не мог заставить себя ударить такую малышку. Я представлял, насколько сильно я могу ударить Темпи или Вашет. Но Целеана была такая хрупкая! А вдруг я ей больно сделаю? Вашет же говорила, что мы отвечаем за безопасность партнера!

Поэтому я перехватил ее "карабкающимся железом". Моя левая рука промахнулась, но длинные сильные пальцы правой обхватили ее тонкое запястье. Это не был настоящий захват, но теперь все зависело только от силы, и я не мог не победить. За запястье я ее уже держу, остается только ухватить за плечо, и я перейду к "спящему медведю", прежде чем…

Целеана выполнила "укрощение льва". Но не в той версии, которую я учил. Она использовала обе руки, нанесла удар и вывернулась так проворно, что я остался с ноющей пустой рукой, прежде чем сообразил, что к чему. А потом она ухватила меня за запястье и потянула, одновременно плавным движением пнув меня в лодыжку. Я наклонился, согнулся, и она швырнула меня на землю плашмя.

Это приземление мягким не было, я с размаху врезался в траву. Не то чтобы меня это ошеломило, но это было неважно: Целеана протянула руку и постучала меня по затылку. Давая понять, что при желании могла бы без труда меня оглушить.

Я перевернулся и сел. В нескольких местах у меня болело, и это не считая уязвленной гордости. Впрочем, гордость моя была уязвлена не так сильно. Время, проведенное с Темпи и Вашет, научило меня ценить мастерство, а Целеана и в самом деле мастерски владела кетаном.

— Никогда не встречал "укрощение льва" в таком варианте, — сказал я.

Целеана усмехнулась. Улыбка была совсем незаметная, но белые зубы все же мелькнули. В мире бесстрастных адемов это было как солнце, выглянувшее из-за туч.

— Это мой вариант, — сказала она. Очень гордо. — Я сама придумала. Я не настолько сильна, чтобы применять обычное "укрощение льва" против своей матери или человека твоего роста.