Их реакция меня поразила, и я сделал над собой усилие, стараясь взять себя в руки. Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Минутная дезориентация миновала, хотя башмаки на ногах по-прежнему казались чересчур тяжелыми и жесткими.

Когда я снова открыл глаза, то увидел, что на меня смотрит Геспе. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— Квоут, — осторожно сказала она, — ты выглядишь как-то… хорошо.

Я широко улыбнулся.

— Так и есть.

— А мы думали, ты… потерялся.

— Вы думали, я пропал, — мягко уточнил я, пробираясь к очагу, где стоял Мартен. — Умер в объятиях Фелуриан или блуждаю в лесу, безумный и сломленный похотью.

Я обвел их взглядом.

— Верно?

Я чувствовал, что на меня смотрит весь трактир, и решил выжать из ситуации все, что можно.

— Да бросьте вы, ведь я же Квоут! Я эдема руэ по рождению. Я учился в Университете и могу призвать молнию с небес на землю, как Таборлин Великий. Неужто вы и впрямь думали, будто Фелуриан меня погубит?

— Она бы тебя и погубила, — произнес грубый голос из угла возле очага. — Если бы ты и в самом деле увидел хотя бы ее тень.

Я обернулся и увидел скрипача с ястребиным лицом.

— Прошу прощения, сударь?

— Тебе стоит просить прощения не у меня, а у всех присутствующих, — сказал он тоном, исходящим презрением. — Не знаю уж, чего ты надеешься этим добиться, но я ни на миг не верю, будто вы видели Фелуриан.

Я посмотрел ему в глаза.

— Я ее не только видел, приятель.

— Будь это правдой, ты бы сейчас был либо безумен, либо мертв. Готов признать, что ты, возможно, безумен, но чары фейри тут ни при чем.

Присутствующие захихикали.

— Ее уже лет двадцать никто не видел. Дивный народ покинул эти места, и ты никакой не Таборлин, что бы там ни болтали твои приятели. Подозреваю, ты просто хитроумный врун, который надеется таким образом сделать себе имя.

Его слова были неприятно близки к истине, и я видел, что многие в толпе смотрят на меня недоверчиво.

Но не успел я ничего сказать, как вмешался Дедан:

— А борода у него откуда, а? Три ночи тому назад, когда он убежал за ней следом, лицо у него было гладкое, как детская попка!

— Это вы так говорите, — возразил скрипач. — Я вообще собирался помалкивать, хотя не поверил и половине того, что вы тут рассказывали про разбойников и про то, как он призвал молнию. Но я думал про себя: их приятель, верно, погиб, и им хочется, чтобы люди помнили его как героя.

Он свысока взглянул на Дедана.

— Но это и впрямь зашло чересчур далеко. Врать насчет дивного народа попросту неразумно. И мне не нравится, когда являются какие-то чужаки и кружат моим друзьям голову дурацкими побасенками. Так что молчите уж лучше. Довольно с нас ваших разговоров.

С этими словами скрипач открыл потертый футляр, что лежал рядом с ним, и достал свой инструмент. Настроение публики к этому времени сделалось довольно враждебным, и многие поглядывали на меня с отвращением.

— Да послушайте же!.. — гневно выпалил Дедан. Геспе что-то ему сказала и попыталась усадить его обратно на место, но Дедан стряхнул ее руку. — Нет уж, я не позволю, чтобы меня звали вруном! Нас отправил сюда сам Алверон из-за этих разбойников. И мы свое дело сделали. Мы не ждем, что вы устроите парад в нашу честь, но будь я проклят, если позволю вам называть себя вруном! Мы перебили этих ублюдков. А потом мы действительно видели Фелуриан. И вот он, Квоут, действительно убежал за ней следом.

Дедан обвел зал воинственным взглядом, отдельно задержавшись на скрипаче.

— Все это истинная правда, клянусь в этом своей здоровой правой рукой. И если кто-нибудь захочет утверждать, будто я вру, я готов с ним разобраться здесь и сейчас!

Скрипач взял смычок, посмотрел в глаза Дедану и извлек из скрипки визгливую ноту.

— Врешь!

Дедан чуть ли не одним прыжком пересек зал. Люди поспешно раздвигали стулья, чтобы освободить место для драки. Скрипач медленно поднялся на ноги. Он оказался выше, чем я думал, с короткими седыми волосами и сбитыми костяшками, которые говорили, что он знает толк в кулачном бою.

Мне удалось преградить путь Дедану и прошептать ему на ухо:

— Ты точно хочешь ввязываться в драку со сломанной рукой? Стоит ему ухватить тебя за нее, и ты заорешь и опозоришься прямо при Геспе.

Дедан слегка обмяк, и я аккуратно толкнул его обратно. Он ушел на свое место, хотя явно был не в восторге.

— Это что еще такое? — раздался женский голос у меня за спиной. — Коли хочешь драться, ступай на улицу и обратно не возвращайся. Я тебе не за то плачу, чтобы драться с постояльцами. Понял?

— Да ладно тебе, Пенни, — примирительно сказал скрипач. — Я всего-то и сделал, что показал зубы. Это он принял все чересчур близко к сердцу. Не станешь же ты винить меня за то, что я посмеялся над байками, которые они тут рассказывали!

Я обернулся и увидел, что скрипач оправдывается перед рассерженной теткой средних лет. Она была сантиметров на тридцать ниже его, и ей приходилось тянуться вверх, чтобы ткнуть его пальцем в грудь.

И тут рядом со мной кто-то воскликнул:

— Матерь Божия! Себ, ты это видал? Ты только погляди! Оно само шевелится!

— Да тебе с пьяных глаз мерещится. Должно быть, это от ветра.

— Да нет нынче никакого ветра. Оно само! Гляди, гляди!

Разумеется, речь шла о моем шаэде. Теперь уже несколько человек заметили, что он слегка развевается на ветру — на ветру, которого здесь не было. Мне казалось, что это довольно эффектно, но по их расширившимся глазам я понял, что люди напуганы. Кое-кто поспешил отодвинуться от меня подальше.

Пенни устремила взгляд на мой колышущийся шаэд, подошла и встала напротив меня.

— Что это? — спросила она. В ее голосе слышался легкий страх.

— Да ничего такого, — беспечно ответил я, протягивая ей полу пощупать. — Это мой теневой плащ. Его соткала для меня Фелуриан.

Скрипач с отвращением фыркнул.

Пенни зыркнула на него и осторожно коснулась моего плаща.

— Мягонький… — пробормотала она и подняла взгляд на меня. Когда наши глаза встретились, она как будто удивилась, а потом воскликнула: — Да это же Лозин парнишка!

Не успел я спросить, что она имеет в виду, как женский голос переспросил:

— Что-что?

Я обернулся и увидел, что к нам идет рыжеволосая служанка. Та самая, которая так смутила меня при первом визите в "Пенни и грош".

Пенни кивнула в мою сторону.

— Это же твой огненный мальчик со свежим личиком, что был тут три оборота назад! Помнишь, ты еще мне его показывала? С бородой-то я его и не признала!

Лози встала напротив меня. Ярко-рыжие кудряшки разметались по бледным обнаженным плечам. Взгляд опасных зеленых глаз окинул мой плащ и медленно поднялся к моему лицу.

— Ну да, он самый, — сказала она Пенни. — Хоть и с бородой.

Она подошла на шаг ближе, почти прислонившись ко мне.

— Мальчики вечно отпускают бороду, надеются, что это сделает их мужчинами!

Сверкающие изумрудные глаза дерзко уставились в мои, как будто она ждала, что я снова покраснею и смешаюсь, как прежде.

Я подумал обо всем, чему научился в объятиях Фелуриан, и меня снова обуял тот странный, дикий смех. Я сдерживал его как мог, но он все равно бурлил во мне. Я встретился с ней глазами и улыбнулся.

Лози испуганно отшатнулась, ее бледная кожа густо залилась краской.

Пенни подхватила ее, чтобы та не упала.

— Господи, девочка, что случилось?

Лози оторвала взгляд от меня.

— Да посмотри же на него, Пенни, посмотри на него как следует! Он выглядит как фейе! В глаза ему посмотри.

Пенни с любопытством заглянула мне в глаза, сама слегка покраснела и прикрылась обеими руками, точно я увидел ее обнаженной.

— Боже милостивый! — прошептала она. — Значит, это все правда. Да?

— Все до последнего слова, — ответил я.

— Как же ты от нее выбрался-то? — спросила Пенни.

— Ох, да брось ты, Пенни! — недоверчиво вскричал скрипач. — Неужто ты купишься на болтовню этого щенка?