Геспе обернулась к Дедану.

— А как ты думаешь, какого цвета был Таборлинов плащ?

Дедан слегка наморщил лоб, как будто нахмурившись.

— То есть как это какого цвета? Сказано же тебе: "Не имеющий цвета".

Геспе поджала губы.

— Да нет, я знаю! Но вот как ты его себе представляешь? Ведь когда ты пытаешься его вообразить, он же должен как-то выглядеть?

Дедан призадумался.

— Я всегда представлял его таким, блескучим, — сказал он. — Вроде как мостовая у салотопки после ливня.

— А я всегда представляла его грязно-серым, — сказала Геспе. — Ну, как будто он вылинял. Таборлин же всегда в дороге.

— Ну да, тоже верно, — сказал Дедан, и я увидел, как лицо Геспе снова смягчилось.

— Белый, — вмешался Темпи. — Я думать — белый. Бесцветный.

— А мне всегда казалось, что он был бледно-голубой, — признался Мартен и пожал плечами: — Да, это совершенно нелогично, я знаю. Просто мне так кажется.

И все обернулись ко мне.

— Иногда он представляется мне чем-то вроде лоскутного одеяла, — сказал я. — Россыпь разноцветных лоскутков и обрывков. Но чаще мне кажется, что он был темный. Как будто он имеет цвет, но вокруг слишком темно, чтобы разглядеть, какой именно.

Когда я был помоложе, я неизменно слушал истории о Таборлине, разинув рот. Теперь, когда я знал, какова магия на самом деле, они по-прежнему нравились мне, но уже по-другому: отчасти вызывали ностальгию, отчасти просто казались забавными.

Но Таборлинов плащ, не имеющий цвета, занимал в моем сердце особое место. Его посох хранил в себе большую часть его могущества. Его меч был грозен. Его ключ, монетка и свеча были ценными инструментами. Но плащ был самой сутью Таборлина. Он позволял ему сменить облик, когда было надо, помогал спрятаться, когда Таборлину грозила опасность. Плащ защищал его. От дождя. От стрел. От огня.

Таборлин мог спрятать под ним все, что надо, и плащ имел множество карманов, где хранились удивительные сокровища. Нож. Игрушка для ребенка. Цветок для дамы. Все, что только требовалось Таборлину, имелось в одном из карманов плаща, не имеющего цвета. Именно эти истории заставили меня выпросить у матери мой первый плащ, когда я был ребенком…

Я плотнее закутался в свой собственный плащ. Гадкий, потертый, вылинявший плащ, который продал мне лудильщик. В один из наших походов в Кроссон за припасами я купил отрез ткани и пришил к нему изнутри несколько неуклюжих карманов. Но все равно он был жалкой заменой моему роскошному вишневому плащу или тому чудному черно-зеленому плащу, который подарила мне Фела.

Мартен снова откашлялся и пустился рассказывать дальше:

— Так вот, Таборлин хлопнул ладонью по крышке сундука и вскричал: "Эдро!" Сундук вмиг распахнулся, и Таборлин схватил свой плащ, не имеющий цвета, и свой волшебный посох. Он вызвал целый пучок молний и убил на месте два десятка стражников. Потом вызвал стену огня и убил еще два десятка. Те же, что остались в живых, побросали мечи и взмолились о пощаде.

Тут Таборлин забрал из сундука остальные свои вещи. Он достал свой ключ и монетку и запрятал их подальше. Под конец он вытащил свой медный меч, Скьялдрин, и опоясался…

— Что-что? — смеясь, перебил его Дедан. — Дурак! Меч Таборлина не был медным!

— Заткнись, Дан! — огрызнулся Мартен, уязвленный этим замечанием. — Медный он был!

— Сам заткнись! — возразил Дедан. — Медных мечей вообще не бывает. Медь же заточку не держит. Это все равно что пытаться убить человека монетой!

Геспе расхохоталась.

— Может, все-таки серебряный, а, Мартен?

— Медный он был! — стоял на своем Мартен.

— Может, это было в самом начале странствий Таборлина, — громким шепотом сказал Дедан Геспе. — И он тогда не мог себе позволить другого меча, кроме медного!

Мартен метнул в их сторону гневный взгляд.

— Медный, черт бы вас побрал! А коли вам это не нравится, тогда сами придумывайте, что было дальше!

И он надменно скрестил руки на груди.

— Ладно, — сказал Дедан. — Пускай вон Квоут что-нибудь расскажет. Он хоть и пацан, а байки рассказывать умеет. Медный меч! Подумать только!

— По правде говоря, — сказал я, — я бы предпочел дослушать Мартена.

— Да нет уж, валяй, — с горечью ответил старый следопыт. — У меня вся охота пропала рассказывать. Лучше уж ты что-нибудь расскажешь, чем слушать, как блеет этот баран, пытаясь связать два слова!

Вечерние разговоры у костра были одним из немногих моментов, когда мы могли собраться все вместе, не переходя тотчас на мелкие раздоры. А теперь вот даже эти посиделки начинали становиться напряженными. А главное, остальные начали рассчитывать на то, что именно я обеспечу им развлечение на весь вечер. Надеясь положить конец этой тенденции, я заранее продумал, что именно стану рассказывать сегодня вечером.

— В некотором царстве, в некотором государстве, — начал я, — в одном городке родился мальчик. Мальчик был чудо как хорош, по крайней мере, так полагала его мать. Одно в нем было не так: в пупке у него был золотой винтик. Его шляпка немного торчала наружу.

Мать мальчика была довольна уже тем, что у него все руки-ноги на месте. Однако, когда мальчик подрос, он понял, что далеко не у всех людей в пупке имеются винтики, тем более золотые. Он спросил у своей матушки, для чего у него этот винтик, но матушка этого не знала. Мальчик спросил об этом у батюшки, но и батюшка этого не знал. Он спросил у дедушки с бабушкой, но и они ему ничего ответить не смогли.

Тогда он на время успокоился, и все-таки этот вопрос не давал ему покоя. И вот, наконец, когда мальчик подрос, он собрал котомку и отправился в путь, надеясь отыскать кого-нибудь, кто знает, в чем тут дело.

Он ходил по городам и весям и спрашивал об этом всякого, кто хоть что-нибудь в чем-то смыслил. Он расспрашивал повитух и лекарей, но они ничего понять не могли. Мальчик расспрашивал арканистов, лудильщиков, старых отшельников, живущих в лесной чащобе, но никто из них отродясь не видывал ничего подобного.

Тогда он отправился к сильдийским купцам, полагая, что уж они-то наверняка знают все о золоте. Однако и сильдийские купцы этого не знали. Тогда он отправился в Университет к тамошним арканистам, полагая, что уж они-то наверняка знают все о винтиках и шпунтиках и о том, для чего они нужны. Однако и арканисты этого не знали. Тогда мальчик отправился за Штормвал, чтобы задать вопрос тальским колдуньям, но никто из них так ему ничего толком и не ответил.

Наконец он отправился к винтийскому королю, самому богатому королю на свете. Но и король этого не знал. Побывал он и у атуранского императора, но и император ему ничего не ответил, невзирая на все свое могущество. Он обошел, одно за другим, все Малые королевства, но никто-никто не знал ответа на его вопрос.

И вот в конце концов мальчик отправился к верховному королю Модега, мудрейшему из всех королей на свете. Верховный король пристально посмотрел на золотой винтик, торчащий у мальчика в пупке. Потом верховный король махнул рукой, и его сенешаль принес подушечку золотого шелка. На подушечке покоилась золотая шкатулка. Верховный король снял золотой ключик, который носил на шее, и отпер им шкатулку. Внутри шкатулки лежала золотая отвертка.

Верховный король взял отвертку и сделал мальчику знак подойти поближе. Мальчик повиновался, трепеща от возбуждения. Верховный король взял золотую отвертку и вставил ее мальчику в пупок.

Я выдержал паузу, отхлебнул воды. Я чувствовал, что моя небольшая аудитория с нетерпением ждет продолжения.

— Верховный король аккуратно повернул золотую отвертку. Раз — ничего. Два — ничего. Потом король повернул отвертку в третий раз, и… у мальчика отвалилась задница!

Воцарилось ошеломленное молчание.

— Чего? — недоверчиво переспросила Геспе.

— У мальчика отвалилась задница, — повторил я совершенно бесстрастно.

Все надолго замолчали. Слушатели не сводили с меня глаз. Треснуло полено, красный уголек отлетел в сторону.