Неудивительно, что на четвертый день, как только ко мне постучали, я опрометью бросился к двери. Я надеялся, что меня снова вызывают к маэру, но, в сущности, сейчас я был рад любому поводу отвлечься.
Я отворил дверь. На пороге стоял немолодой мужчина, аристократ до мозга костей. Это было видно и по костюму, но куда важнее был тот факт, что он носил свое богатство с привычным безразличием человека, который родился богатым и знатным. Новоиспеченные дворяне, самозванцы и богатые торговцы просто не способны себя так держать.
Вот, к примеру, дворецкий Алверона одевался богаче, чем половина здешних аристократов, но, невзирая на всю уверенность, с которой держался Стейпс, выглядел он все равно как пекарь, нарядившийся в свой лучший костюм.
Сам я, благодаря портным Алверона, был одет не хуже прочих. И цвета мне шли: черный, вишневый, цвет весенней листвы, с серебряным галуном по обшлагам и воротнику. Однако, в отличие от Стейпса, я носил богатую одежду с небрежностью аристократа. Да, конечно, парча колючая. Да, конечно, все эти пуговицы, пряжки и множество слоев ткани делают любой костюм жестким и неуклюжим, как кожаный доспех наемника. Но я носил все это так непринужденно, как если бы это была моя вторая кожа. Понимаете, это ведь был костюм, и я играл свою роль, как может ее играть только актер.
Итак, как я уже говорил, я отворил дверь и увидел на пороге пожилого аристократа.
— Вы и есть Квоут, не так ли? — спросил он.
Я кивнул, несколько застигнутый врасплох. В северном Винтасе принято было договариваться о встрече через слуг. Посыльный обычно приносил записку и кольцо с выгравированным на нем именем владельца. Прося о встрече с человеком более знатным, следовало отправить золотое кольцо, договариваясь с кем-то более или менее равным — серебряное, а с человеком более низкого ранга — железное.
У меня, разумеется, ранга не было вовсе. Ни титула, ни земель, ни семьи, ни благородной крови. Я был низшим из низших, но здесь этого никто не знал. Все предполагали, что таинственный рыжеволосый юноша, проводящий так много времени с Алвероном, непременно должен быть знатен, и о моем происхождении и положении ходило много слухов и разговоров.
А главное, я до сих пор не был официально представлен ко двору. И, как таковой, я не имел официального ранга. Это означает, что мне присылали только железные кольца. А от встречи, предложенной с железным кольцом, обычно не отказываются, из опасения оскорбить вышестоящую особу.
Так что я был изрядно удивлен, обнаружив за дверью этого аристократа. Он был явно знатен, однако явился без предупреждения и приглашения.
— Можете звать меня Бредоном, — продолжал он, глядя мне в глаза. — В тэк играете?
Я покачал головой, не зная, как себя вести.
Он разочарованно вздохнул.
— Ну, ничего, я вас научу.
Он протянул мне черный бархатный мешочек, я принял его обеими руками. Мешочек на ощупь казался набитым мелкими гладкими камушками.
Бредон обернулся, махнул рукой, и ко мне в комнату ввалились двое молодых людей, несущих небольшой столик. Я отступил с дороги, и Бредон ворвался ко мне следом за ними.
— Поближе к окну поставьте! — распорядился он, указывая тростью. — И принесите пару стульев — да нет, с жесткой спинкой!
В мгновение ока все было устроено, как он хотел. Слуги удалились, и Бредон с виноватой улыбкой обернулся ко мне.
— Надеюсь, вы простите старику столь театральное вторжение?
— Разумеется! — любезно ответил я. — Не угодно ли вам присесть?
И указал на новый столик у окна.
— Экие церемонии! — усмехнулся он, приставив свою трость к подоконнику. Солнце сверкнуло на полированном серебряном набалдашнике в виде оскаленной волчьей головы.
Бредон был немолод. Не стар, нет, но для меня он был почти дедушкой. Цвета его костюма и цветами-то назвать было нельзя: пепельно-серый да угольно-черный. Его волосы и борода, ослепительно-белые, были подстрижены на одинаковую длину, образуя вокруг лица нечто вроде рамки. Когда Бредон сел и уставился на меня живыми карими глазами, я подумал, что он похож на сову.
Я сел напротив, рассеянно гадая, как именно он собирается вытягивать из меня информацию. Очевидно, он принес с собой какую-то игру. Возможно, он надеется выиграть сведения обо мне. Ну что ж, хоть что-то новенькое.
Он улыбнулся мне — открытой, искренней улыбкой, и я невольно улыбнулся в ответ, прежде чем сообразил, что делаю.
— Должно быть, вы уже собрали изрядную коллекцию колец, — заметил он.
Я кивнул.
Он с любопытством подался вперед.
— Вы не будете особенно против, если я на них взгляну?
— Да нет, пожалуйста.
Я ушел в соседнюю комнату, вернулся с пригоршней колец и высыпал их на стол.
Он окинул их взглядом и кивнул про себя.
— Да у вас побывали все наши лучшие сплетники! И Вестон, и Превек, и Теменлови — ни один не удержался!
Он прочел имя на еще одном кольце и вскинул брови.
— Превек побывал у вас дважды?! И ни один из них не сумел вытянуть из вас ни капли сведений! Ничего, что сошло хотя бы за намек.
Брендон взглянул на меня.
— Это говорит о том, что вы крепко держите язык за зубами и хорошо умеете это делать. Не волнуйтесь, я явился сюда не в тщетной надежде выведать ваши секреты.
Не то чтобы я ему поверил, однако же слышать это было приятно.
— Должен признаться, что слышу это с облегчением.
— Кстати, небольшое замечание, — мимоходом сказал он. — Кольца принято держать в гостиной, поближе к входной двери. Это демонстрация вашего статуса.
Я этого не знал, но не желал признаваться в этом. Если я покажу, что незнаком с обычаями здешнего двора, это даст ему понять, что я либо чужестранец, либо не дворянин.
— Ну какой там статус в горсти железа! — небрежно ответил я. Про кольца граф Трепе мне объяснил до отъезда из Имре, но только самое основное. Граф не был родом из Винтаса и всех тонкостей, очевидно, и сам не знал.
— Отчасти это так, — легко согласился Бредон. — Однако не совсем так. Золотые кольца говорят о том, что те, кто ниже вас, стремятся заслужить ваше расположение. Серебряные указывают на то, что вы поддерживаете нормальные отношения с равными.
Он разложил кольца рядком на столе.
— Но железные — железные означают, что вы пользуетесь вниманием вышестоящих особ. Они говорят о том, что вас ценят.
Я медленно кивнул.
— Да, конечно, — сказал я. — Маэр рассылает только железные кольца.
— Именно! — кивнул Бредон. — Получить кольцо от маэра — знак большого расположения!
Он подвинул кольца в мою сторону по гладкой мраморной столешнице.
— Однако такого кольца здесь нет, и это само по себе достаточно многозначительно.
— Похоже, вы и сами не чужды придворным интригам, — заметил я.
Бредон прикрыл глаза и устало кивнул.
— Я всем этим изрядно увлекался, пока был молод. Даже обладал некой властью, как оно бывает. Но в данный момент я не преследую никаких тайных целей. А без них подобные маневры теряют всю соль и остроту.
Он снова посмотрел на меня, прямо в глаза.
— Нынче мои вкусы сделались проще. Я путешествую. Наслаждаюсь тонкими винами и беседами с интересными людьми. Я даже принялся учиться танцам!
Он снова радушно улыбнулся и постучал костяшками пальцев по доске.
— Однако более всего мне нравится играть в тэк. Но, увы, я знаю не так много людей, у которых достаточно и времени, и ума, чтобы играть в эту игру как следует.
Он посмотрел на меня и вопросительно приподнял бровь.
Я колебался.
— Можно предположить, что человек, искусный в тонком ремесле беседы, будет пользоваться праздной болтовней, чтобы вытянуть нужные сведения из опрометчивой жертвы…
Бредон улыбнулся.
— По именам на этих кольцах я вижу, что вы до сих пор знакомы лишь с самыми пустыми и алчными из нас. Неудивительно, что вы столь ревниво бережете свои тайны, в чем бы они ни состояли.
Он подался вперед.
— Но подумайте вот о чем! Те, кто являлся к вам, подобны сорокам. Они суетятся и хлопают крыльями у вас над головой, норовя утащить к себе в гнездо что-нибудь блестящее.