Он вздохнул.
— Знаете, ре'лар Квоут, лучше бы вы посвятили себя другим занятиям. Дал вас обожает, Килвин тоже. Судя по всему, у них вы делаете большие успехи.
— Но сударь, — сказал я, стараясь не выдать своего смятения, — ведь это же вы высказались за то, чтобы сделать меня ре'ларом!
Он развернулся и пошел дальше вверх по лестнице.
— Ну так тем более вам стоит ценить мои мудрые советы, верно?
— Но если вы обучаете других студентов, то почему не меня?
— Потому что вы слишком рветесь учиться, чтобы учиться как следует, — небрежно ответил он. — Вы слишком горды, чтобы как следует слушать. А главное, вы слишком умны. И последнее — хуже всего.
— Некоторые наставники предпочитают иметь дело с умными студентами, — буркнул я. Мы очутились в просторном коридоре.
— Да, — сказал Элодин. — Дал, Килвин, Арвил — все они предпочитают умных студентов. Вот и учитесь у них. Ваша жизнь станет куда проще, и моя тоже.
— Но…
Элодин внезапно остановился прямо посреди коридора.
— Отлично! — сказал он. — Докажите, что вас стоит учить. Разрушьте мои предположения до основания.
Он выразительно охлопывал свое одеяние, как будто искал что-то в карманах.
— К моему большому сожалению, я не могу войти в эту дверь.
Он постучал по ней костяшкой пальца.
— Что вы сделаете в подобной ситуации, ре'лар Квоут?
Я улыбнулся, невзирая на раздражение, которое испытывал. Он не мог бы придумать вызова, более соответствующего моим талантам! Я достал из кармана своего плаща длинную и тонкую полоску пружинной стали, присел перед дверью и заглянул в замочную скважину. Замок был массивный, прочный. Но, хотя массивные замки выглядят впечатляюще, на самом деле отпереть их куда проще, если только их хорошо смазывают.
Этот был смазан на совесть. Я успел сделать три ровных вдоха, и он уже провернулся с приятным моему уху щелчком. Я встал, отряхнул колени и торжественно распахнул дверь.
Элодин, похоже, и впрямь был изрядно впечатлен. Когда дверь распахнулась, он вскинул брови.
— Недурно! — произнес он, входя внутрь.
Я следовал за ним по пятам. Я никогда прежде не задумывался, как должны выглядеть комнаты Элодина. Но если бы я об этом задумался, мне бы никогда не пришло в голову, что они могут выглядеть так.
Это были просторные, роскошные апартаменты с высокими потолками и толстыми коврами. Стены были отделаны мореным дубом, в высокие окна лился утренний свет. На стенах висели картины, вдоль стен стояла массивная антикварная мебель. Короче, эти покои выглядели на удивление тривиально.
Элодин стремительно миновал прихожую, со вкусом обставленную гостиную и вошел в спальню. Хотя здесь было бы скорее уместно слово «опочивальня». Огромная комната, кровать под балдахином, просторная, как корабль. Элодин распахнул дверцы гардероба и принялся вытаскивать наружу длинные черные одеяния, такие же, как то, что было на нем.
— Нате, держите!
Элодин совал мне охапки одеяний, пока они не начали вываливаться у меня из рук. Часть из них были простыми, тряпичными, повседневными, часть — из дорогого тонкого полотна или роскошного мягкого бархата. Еще с полдюжины одеяний Элодин повесил себе на руку и пошел с ними обратно в гостиную.
Мы миновали старинные книжные шкафы, уставленные сотнями книг, огромный полированный стол. Одну стену гостиной целиком занимал большой камин, достаточно просторный, чтобы в нем можно было зажарить свинью на вертеле, хотя сейчас в нем горел довольно скромный огонек, разгоняющий холод ранней осени.
Элодин взял со стола хрустальный графин и подошел к камину. Он свалил одеяния, которые держал в руках, поверх тех, которые нес я, так что я едва мог видеть поверх этой кучи. Аккуратно вытащив пробку, Элодин попробовал содержимое графина на вкус, одобрительно приподнял бровь и посмотрел графин на свет.
Я решил попытать счастья еще раз:
— Магистр Элодин! Почему вы не хотите учить меня именам?
— Это не тот вопрос, — ответил он и выплеснул содержимое графина на угли, тлеющие в камине. Жарко полыхнуло пламя. Элодин забрал у меня те тряпки, которые принес, и не спеша скормил камину бархатное одеяние. Одеяние быстро вспыхнуло, и, когда оно как следует разгорелось, Элодин проворно побросал в огонь остальные, одно за другим. Образовалась большая груда тлеющих тряпок, в каминную трубу потянулся густой дым. — Попробуйте еще раз.
Я не удержался и задал самый очевидный вопрос:
— Зачем вы жжете свою одежду?
— Не-а. Даже и рядом не лежало, — сказал он, взял у меня еще несколько одеяний и сунул их в камин. Потом с лязгом закрыл задвижку каминной трубы. Клубы дыма повалили в комнату. Элодин слегка закашлялся, отступил назад и огляделся с довольным видом.
Я внезапно сообразил, что происходит.
— О боже! — воскликнул я. — Чьи это комнаты?
Элодин удовлетворенно кивнул.
— Очень хорошо! Меня бы также устроил вопрос «Почему у вас нет ключа от этой двери?» или «Что мы тут делаем?».
Он смотрел на меня, взгляд у него был серьезный.
— Если дверь заперта, значит, на то есть причина. И если у человека нет ключа, значит, есть причина его не впускать.
Он потыкал ногой груду тлеющего тряпья, как бы затем, чтобы убедиться, что оно не вывалится наружу.
— Вы умны и знаете об этом. Это и есть ваша слабость. Вам все кажется, будто вы понимаете, во что ввязываетесь, хотя на самом деле это не так.
Элодин снова посмотрел на меня, его темные глаза были очень серьезны.
— Вам кажется, будто вы можете мне довериться, — сказал он. — Будто я вас научу всему, что надо, и уберегу от всего, что может случиться. Но это худшая разновидность глупости.
— Чьи это комнаты? — тупо повторил я.
Он внезапно расплылся в улыбке.
— Магистра Хемме!
— И зачем вы жжете всю его одежду? — спросил я, пытаясь не обращать внимания на то, что комната стремительно наполняется горьким дымом.
Элодин посмотрел на меня, как на идиота.
— Потому что я его ненавижу!
Он вытащил из складок мантии хрустальный графин и шварнул его об стенку камина. Графин разлетелся вдребезги, и огонь вспыхнул еще ярче от того, что оставалось внутри.
— Он осел и ублюдок. Никто не смеет так со мной говорить!
Дым продолжал заполнять комнату. Если бы не высокие потолки, мы бы уже задыхались. Но и без того дышать становилось трудновато. Мы бросились к выходу. Элодин отворил дверь, и дым повалил в коридор.
Мы стояли у двери, глядя друг на друга. Мимо нас струился дым. Я решил подойти к проблеме с другой стороны.
— Магистр Элодин, — сказал я, — я понимаю ваши колебания. Иногда мне действительно недостает предусмотрительности.
— Очевидно, да.
— И, должен признаться, временами мои поступки бывают…
Я замялся, пытаясь придумать более уничижительное для меня определение, чем «необдуманные».
— Невообразимо идиотскими? — подсказал Элодин.
Меня охватил гнев, я начисто забыл о своем намерении продемонстрировать смирение.
— Ну знаете ли! Слава богу, я тут не единственный, кому случалось принимать неразумные решения! — выпалил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. Я посмотрел ему в глаза. — Про ваши подвиги я тоже наслышан! Говорят, вы и сами немало начудили, когда были студентом!
Улыбающаяся физиономия Элодина несколько вытянулась, придав вид человека, который что-то проглотил и это застряло у него в горле.
Я продолжал:
— Если вы думаете, будто я безрассуден, так сделайте с этим что-нибудь! Укажите мне верный путь! Направьте мой неокрепший юный разум…
Тут я глотнул дыма и закашлялся, это вынудило меня оборвать свою тираду на полуслове.
— Сделайте что-нибудь, черт побери! — прохрипел я. — Научите меня!
Не то чтобы я кричал, но под конец все-таки запыхался. Мой гнев улегся так же стремительно, как и вспыхнул, и я испугался, что зашел чересчур далеко.
Но Элодин просто смотрел на меня, и все.
— А с чего ты взял, будто я тебя не учу? — озадаченно спросил он. — Если не считать того факта, что ты упорно отказываешься учиться.