Незнакомец громко хмыкнул, отчего поток горячей духовной энергии, испущенной его дыханием, обжёг затылок.

– Мои способности безграничны, – прогрохотал вторженец откуда-то из глубин моей черепушки. – Но вот твои – безмерно ограничены. Раз уж ты заговорил о «духовной росписи», то позволь спросить: как я могу оставить послание души в существе, лишенном духовных сил?

А. Об этом я как-то не подумал. Всё время забываю, что являюсь свергнутым богом. Нет, ну а что – жил себе спокойно три тысячи лет в облике совершеннейшего из когда-либо существовавших созданий, а тут на тебе – свергли на тысячелетие и заставили коротать это бесконечное количество времени в теле простого смертного. Как тут быстро перестроиться с одного на другого? Особенно, когда вездесущие солнечные боги так и норовят напомнить о том, кем ты являлся однажды. Издевательство какое-то, честное слово.

– Ну-ну, Ма Онши, не стоит сетовать на своё положение, когда ты можешь извлечь из него пользу, – продолжал усмехаться вторженец, и в его искаженном вуалью забвения голосе невозможно было узнать владельца. Но…

Он способен читать мои мысли? Какой же силой должно обладать существо, чтобы мало того, что вторгнуться в сознание бога, так ещё и без особого труда читать его мысли, будто легче занятия в мире не существует? Ни каждый бог способен на такое, только Верховные, но какой Верховный в здравом уме захочет посещать голову всеми покинутого, одинокого свергнутого бога?

– Хватит жалеть себя, Онши, мне прекрасно известно, что ты получаешь удовольствие от своего нынешнего статуса. Ведь сейчас, когда ты так слаб, никто не спросит с тебя ответа за совершенные ошибки. Ты отложил своё истинное наказание, спрятавшись за муляжом. Или же ты и в самом деле думал, что свержение – достаточная плата за разочарование, которое я испытал, едва ты сошёл с проложенной для тебя тропы?

Что, простите?

– Эм, извините, конечно, но не могли бы вы для начала представиться, прежде чем обвинять в чём-либо? С кем имею честь?

Но ответом мне, кто бы мог подумать, послужила лишь усмешка.

Кто это, горги его дери? Как же раздражает, когда могущественные и не очень существа начинают строить из себя персон невообразимой значительности вместо того, чтобы чётко и ясно изложить свои претензии. К чему устраивать подобные театры одного актера? Не понаслышке знаю, как жалко выглядят в глазах других те, кто мнят о себе слишком много, и как после с надменными улыбками эти «другие» смотрят на споткнувшегося о свое самомнение неудачника, летящего вниз с горы самодовольства. Знаю, проходили.

– А сам не догадываешься, с кем «имеешь честь»? Хоть я и заметил, Онши, насколько коротка стала твоя память, но удивлению моему нет границ.

Да, есть такое дело, чего скрывать.

– Но, раз так, – продолжал громыхать вторженец, отчего моя голова начала гудеть, – то я воспользуюсь случаем и останусь нераскрытым. К тому же роль моя маленькая: передать сообщение и наставление.

– Наставление? Спасибо, не нуждаюсь, так как имею свойство делать всё наперекор учениям.

– Мне это прекрасно известно, – хмыкнул вторженец. – Но перейдём к сути, ибо физическое тело твоё достигло конечной цели.

Тело?

Ах, да. Пучина Страждущих, в которую мой дражайший дядя погрузил всю нашу разношерстную компанию. Значит, моё тело всё ещё живо. Удивлен, что дядя не прикончил меня на месте. Ма Сульхэ настолько претит родство со мной, жалким изменником и отступником, что он не стал бы оставлять в живых своего нерадивого племянника, имея возможность оборвать все связи одним ударом. Тот факт, что я ещё жив, в таком случае, означал лишь одно: Ма Сульхэ что-то нужно от меня, и это «что-то» гораздо важнее его собственного отношения к моей персоне.

Не нравится мне это, ой, как не нравится.

– Ма Сульхэ сейчас не основная проблема, – ой, да ладно, может, хватит уже? Нигде покоя не дают, даже в собственной голове. – Солнечный Пантеон наивно полагает, что Лунный легко сдастся, не получив желаемое. Смерть Бо Ючуна от рук его супруги – жестокое оскорбление памяти Шо Лонвая, которого лунные боги глубоко уважали, несмотря на его смертное происхождение. Черная Мгла вышла из-под контроля, Бо Юкан затаился в Солнечной Резиденции, а его дети, оставшись без родителя, влезают в неприятности, из которых даже Верховный бог не вытянет. Война вышла из своего пристанища и вряд ли скроется в нём, не вкусив божественной плоти. Обстановка накаляется, Ма Онши, колокол Войны уже грянул, но ещё не поздно защитить то, что дорого нам обоим.

«Нам обоим?» – подумал я. Ну а что, зачем попусту тратить силы на разговоры, когда собеседник имеет доступ к твоей голове.

– Пускай твоя память и прохудилась, – глухо прогремел голос вторженца, – но тело и сердце помнят тех, с кем ты однажды коротал своё время. Мне даже не требуется упрашивать тебя поступить, как должно. Я лишь прошу тебя, Ма Онши, не сворачивать на этот раз с намеченной дороги и не убегать, бросив в одиночестве тех, кто нуждается в твоей помощи. Действуй так, как привычно твоему разбалованному вниманием сердцу, но не забывай того, кем на самом деле являешься: младшим богом Войны, которому однажды удалось поставить на колени Пантеоны и заставить богов играть по своим правилам. Ты смог один раз, удастся и во второй. Только прошу тебя, перестань притворяться независимым богом, которому ни до чего нет дела. Мы же с тобой прекрасно знаем о том, что никто в этом протухшем мире не печётся так о судьбах богов, как ты.

«Смелое заявление, конечно, но совершенно неверное».

– Подумай над моими словами, Онши. В том хаосе, что пробудился от смерти, возможно без труда вырвать место, в котором появится шанс дать начало новой жизни.

«Не понимаю, о чём идёт речь».

– Знаю, ведь ты предпочёл укрыться в забвении и отрицании, однажды потерпев поражение. Но стоит тебе вспомнить, кто ты есть – всё станет на свои места.

Гулкий голос незнакомца стих, и мне ошибочно стало казаться, что я вновь одинок в своей голове, но острый запах сладковатого пепла и солёной морской травы выдавали присутствие незваного гостя.

– Тебе пора возвращаться к своему телу, – уже гораздо тише прогрохотал вторженец. – Не упусти возможности встать во главе хаоса, Ма Онши. И не говори после, что я не предупреждал тебя.

Последнюю часть предложения мне пришлось додумывать самому, так как моё сознание наконец-то стало пустым. Но мне почему-то с легкостью удалось это сделать, так как слова вторженца о хаосе всколыхнули в моей засохшей памяти воспоминания о давно забытом времени.

Боги, надеюсь, что я ошибаюсь.

***

Возвращение к смертному телу было малоприятным событием. Я будто потяжелел разом на сотню другую килограмм и при этом стал беспомощным и жалким созданием, которое даже не властно всецело управлять собственным телом. Убогая туша противилась всему, что я ей приказывал, так что мне пришлось пролежать на полу мешком, набитым всяким никому не нужным хламом, до тех пор, пока сознание со скрипом не наладило связи со смертным сосудом.

Руки и ноги обрели легкость, не ту, на которую я надеялся, но хотя бы шевелиться теперь было возможно. С тяжким усилием отрыв глаза, я проморгался, но ничего так и не увидел: темнота будто высасывала из окружающего пространства малейший намек на источник света, чтобы никто, не дай боги, не понял, где он находится. Пошарил руками по телу, которое было насквозь мокрым и мелко дрожало от холода, но не нашел ни ран, ни отсутствия каких-либо членов. Я был целым и невредимым, разве что голодным и замерзшим, но это было не проблемой, а моим обычным состоянием с тех пор, как меня свергли. Чего уж тут жаловаться.

Но вот то, что теперь в мою голову имело доступ не совсем приятное существо, излишне меня напрягало. Да и тот факт, что драгоценному дядюшке от меня было что-то нужно, и поэтому он оставил в живых ненавистного племянника, не внушал радости. Я уже помолился всем богам, с которым волею случая не попортил отношений до самого конца, с готовностью принял решение уйти из жизни достойным образом, но мне не дали исполнить моего добровольного порыва со смирением покинуть мир живых.