Воспоминание изменилось. Час спустя в небольшой комнатке, где обитала Джейн, где всё было выверено до миллиметра и расставлено по линеечке, продолжилось их общение.

Чистый и одетый в целое Эдмунд сидел напротив старухи, задом наперёд на стуле, упершись грудью в его спинку. Он объяснял декану, как проводил вычисления, что и как пытался сделать.

Перед каждым стояло по чашке чая.

— Я выпишу тебе пропуск в библиотеку… — старуха потянулась за бумагой. — В раздел углубленной магии. Прочти… вот это.

Она набросала список литературы и протянула Эду. Следом выдала доступ к указанным книгам.

— Если соберёшься что-то пробовать — приходи ко мне.

— Да, мадам.

— Для чего вообще, позволь спросить, ты решил создать мутанта?

— Ну… девушке хотел подарить. Она, правда, не то чтобы моя девушка… но я хотел её погулять пригласить.

— Без предупреждения подарив домашнее животное? Не лучший вариант.

— Ну… Она как-то говорила, что хочет зверушку. Вот я собрал неприхотливое, милое и умное животное.

— Ох… — Джейн засмеялась. — Ну ты и придумал! Эдмунд, это же ответственность. Подари букет цветов. Не усложняй простые вещи. Ты ведь не замуж её зовёшь, а только на первое свидание. Не обязательно сразу горы сворачивать.

Мальчик задумался. Кивнул.

— Ну вот. Ладно, иди. Наказание я тебе озвучила, пропуск и список литературы дала — свободен.

— До свидания, — Эдмунд встал. Пошёл к двери.

Джейн взялась записывать что-то в бумаги — работа, от которой её отвлекли, ещё не была закончена, но любопытство пересилило мысли о «не её деле».

— Эдмунд, — улыбнулась. — Хоть кто она, если не секрет?

— Ну… она с водного направления, — Эд едва заметно порозовел, останавливаясь перед открытой дверью. — Пацифика Вэст.

Женщина кивнула. Она ничего не имела против выбора своего протеже.

Однако через пару дней, столкнувшись с моей будущей мамой в коридоре и обладая теперь новой информацией, смотреть стала по-другому.

Под внимательным взглядом недостатки посыпались из девушки как из дырявого мешка. И роста-то она почти того же, что и Эдмунд, ещё не превратившийся из мальчишки в юношу. И волосы у неё распущены всегда — ведь по всем поверхностям волокутся — пачкаются. И характер так себе. И фигура так себе: сверху плоская — снизу нормальная.

Ну, фигура и впрямь так себе… по себе знаю. «Спасибо» за наследственность, мама.

Высказывать своё фи, мадам Лониан не спешила, но приглядываться стала.

А тем временем одарённый дурень продолжал проводить дуэли и эксперименты, продавать решения, копить наказания, которые не отработал бы до конца жизни, прогуливать всё больше, убеждаясь, что те или иные предметы больше не дадут ему новой информации.

На собраниях преподавательского коллектива ей постоянно передавали какие-то списки книг для него и рекомендации.

Он не боялся её как другие, мог пошутить, даже если знал, что некоторые темы для юмора она не одобряет, мог выругаться, не опасаясь ничего.

Другие студенты начали посылать его решать все возникающие у них вопросы к ней: любимчика не загрызёт.

И не сказать, чтобы Джейн была против — проводить время с Эдмундом не было ей в тягость. Не ребёнок, а сплошные дополнительные хлопоты, но заниматься с ним было интересно.

Ему, очевидно тоже всё нравилось.

Они оба любили это общение. Разом и «за», и «вопреки», тому, что в нём происходило.

В целом всё было радужно. Я уже несколько воспоминаний не слышала ничего печального… интересно, когда это прекратиться?

Вспомни говно — вот и оно. Плохие новости начались, когда в конце второго курса он решил что хочет закончить академию экстерном после третьего.

Потом, когда решил уехать на лето к другу.

Без доставучего заучки, приходящего на всех каникулах на дом для дополнительных занятий, стало невыносимо скучно.

Снова не было никаких дел. Развлекать старушку приходили только внуки братьев и сестры. Джейн любила их, но разговаривать им было не о чем — только школа, приятели и какая-то детская ерунда. Неплохо для разнообразия, но шумные игры малышни начинали раздражать быстрее, чем поток «почему?».

Джейн радовалась началу учебного года.

Однако вместо мальчугана ростом метр семьдесят вернулся симпатичный юноша сантиметров на десять выше. Плечи стали шире, лицо сильнее вытянулось, чуть отросли волосы, из немного вздёрнутого нос стал прямым, но остался таким же «клювом».

Характер не изменился. Ни капли. Всё тат же оболтус. Разве что травмироваться стал реже — научился не ошибаться.

Всё больше времени проводил с дамой сердца. С моей мамой. Она же, в свою очередь, сильнее раздражала Джейн — прямо пропорционально времени, которое Эдмунд уделял ей.

Да, нормальность и правила Эду не были поняты. Без влияния кого-то с очень чётким моральным и этическим компасом — кого-то вроде моей мамы — этот странный парень со временем просто обязан был однажды хорошенько вляпаться. Но это ведь не значит, что такой человек должен похищать мальчика постоянно!

К выпускным экзаменам Эдмунд почти не готовился — не было нужды. Всё больше приходил за пропусками в лабратории и библиотеки и за консультациями по практической магии.

Именно Джейн научила его поглощению чужих чар…

— Так можно разорвать связь плетения и призывателя практически в любом случае, но помни, что это скажется на самочувствии, — наставляла она, демонстрируя, как рука сияет белым, а от кончиков пальцев в центр ладони сходятся серые линии. — Тебе придётся бороться с чужой энергией внутри себя.

Я уже знала, где это знание потом пригодится… и как откликнется.

Видение сменилось.

— Я договорилась в Королевком Научном Обществе. Ты должен завтра прийти на собеседование. Если хорошо себя покажешь, после академии тебе подыщут рабочее место.

— Спасибо, мадам!

И снова сменилось.

— Меня возьмут в ассистенты! Правда перспективы карьерного роста… они есть, но медленные.

— А как ты хотел? Всё и сразу?

— Да было бы неплохо.

— Ну знаешь… много хочешь. И, насколько я знаю, есть пути для ускорения.

— Ага: либо опыт работы, либо военная служба, либо ещё что-то там, что мне не подходит.

— Военная служба это очень хороший вариант, — в Джейн заговорило детство.

Ненависть к чужим солдатам и восхищение своими.

— А сколько необходимо отслужить?

— Не меньше трёх месяцев.

— Совершенная ерунда. Сейчас даже войн как таковых не идёт.

— И всё же, это не то, чем я хотел бы заниматься. Даже если вся работа будет выглядеть как мытьё пола в казарме.

Старуха хмыкнула:

— Служение родине — благородное дело.

— Рисковое, — возразил Эд. — И потом, война — это всегда жестокость. Смерть, увечья. Я бы не хотел в этом жить.

— Любая медицина это смерть, увечья и в определённом смысле жестокость. На эти вещи вырабатывается противоядие — называется, цинизм. Хотя, само собой, решать тебе.

— Не, я не так уж тороплюсь.

Это пока. Скоро Эд начнёт торопиться. Очень зря, но начнёт.

То ли магия чтения воспоминаний среагировала на эту мою мысль, то ли между событиями не нашлось ничего важного, но вот уже по академии поползли слушки, что Эд сделал моей маме предложение.

— Вы вызывали, мадам? — весёлое лицо парня просунулось в кабинет старухи.

— Да, Эдмунд, проходи. В академии говорят, ты собираешься жениться.

— Да, — и без того счастливый, расплылся в широченной улыбке, опускаясь на стул напротив декана. — В конце декабря будет свадьба. Я собирался сказать, но первый день только в академию сегодня пришёл после выходных, а меня тут все уже поздравляют.

Она умилённо посмотрела на парня.

— А тебе не рано?

Эд пожал плечами:

— Может. Но лучше раньше, чем позже.

— Лучше вовремя, — она вздохнула. Почему-то ей казалось, что Эд гораздо младше.

— Я вот только теперь сомневаюсь насчёт работы. Содержать себя — это одно. Содержать себя и жену, а в перспективе и детей — это другое. И, если мы не хотим затягивать с малышнёй лет до тридцати, надо бы накопить некоторую сумму на первое время.