— По-моему, звучит жестоко. И потом, тогда не выйдет убирать Фамильяров. Они всегда будут бегать рядом. А так, снял медальон — зверь исчез — практично.

— Фамильяр — чистая энергия. Он может менять свою форму, нужно только разобраться в этом получше. И потом, если моя теория о том, что размер фамильяра зависит от размера источника, верна, то моя дворняга — один из самых крупных вариантов. У большинства магов будет зверушка не больше кошки.

Я довела линию на чертеже и, подняв глаза, уточнила.

— А что насчёт объёма Астерата?

Эдмунд не спешил с ответом.

— Ты про своего парня спрашиваешь? — печально-задумчивый тон не предвещал хорошего.

— Да.

— Видишь ли, — Эдмунд задумчиво натирал пальцем кончик длинного острого носа. — «Объём Астерата» — это размер источника больше трёх объёмов сердца, при стандарте от половины до полутора. Понимаешь, что это значит?

— Ослабленный контроль. Большой источник тяжелее в управлении.

— Именно. Даже меня с моими «двумя сердцами» часто спрашивали о контроле. Но у меня при рождении контроль был идеальным! Травмы очень сильно его ослабили. Помнишь, когда я нервничал, росла крапива? Это сниженный контроль. То же происходит и с фамильяром. Он чувствителен к настроению хозяина и начинает колдовать, даже если я не хочу.

Я кивнула.

— Представляешь, что может сотворить травмированный «Астерат»? Тем более, что у твоего, кажется, объём не три сердца?

— Двадцать.

— А рекорд — тридцать пять. Твой парень ближе к рекордсмену, чем к здоровому человеку. Я не знаю, как и насколько Астерату нужно урезать объём накопительного кристалла по сравнению с изначальным источником.

— А полностью восстанавливать опасно, — кивнула я.

— Опасно, — подтвердил с кивком. — Как бы там ни было, «объём Асьерата» — это болезнь. Врождённая, наследственная, не поддающаяся лечению и опасная. В обществе она романтизируется из-за того, какие, якобы, открывает перспективы, но это всё ещё болезнь. А любое отклонение от нормы требует дополнительных исследований.

Я кивнула.

— А иногда и ограничений, — Эд взял меня за руку. — Мы постараемся разобраться, обещаю. Но сначала, давай не будем хвататься за сложный случай. Научимся лечить обычные.

— Справедливо, — я кивнула, не пытаясь скрывать, что надеялось услышать другое.

— Скорее всего, то, что мы делаем, сработает и на Астератах, он побочные эффекты для них усилятся многократно. Вопрос нужно изучать.

— Я понимаю.

— Не стоит обнадёживать его раньше времени.

— Я вообще ничего не рассказывала.

— Вот и правильно. Технологию мы скоро оформим в Королевском Научном. Получим копию бумаги об авторстве. И постараемся к лету закончить новую, улучшенную модель, оформить и пустить в производство. Я уже подобрал несколько человек, которые станут первыми подопытными. Возможно, предложим им и вариант с вшиванием амулета в организм.

— Меня больше пугает то, что после открытия свободных продаж этой продукции, именно мне придётся объяснять ситуацию Джастину. Для него это важно.

— Если твой парень не идиот, он поймёт. И потом, если захочешь, мы обязательно придумаем, как свалить эту миссию на меня, ладно?

— Ты всегда будешь решать каждую мою трудность? — я улыбнулась.

— Конечно, — Эдмунд с вредной усмешкой щёлкнул меня по носу. — Маленькое солнышко слишком маленькое для проблем большого мира.

— Издеваешься, да?

Эд свёл большой и указательный пальцы на расстояние сантиметра, как бы говоря «Самую малость».

— Но ты всегда можешь притормозить меня, если перегибаю палку, — он улыбался. Мягко и заботливо, как всегда. Опять, как всегда, готов был меня опекать и защищать.

— Знаешь, Эд… редко говорю, но… я тебя очень-очень люблю.

Эд опустил глаза к бумагам. Улыбка стала ещё шире. В неё примешалось смущение вперемешку с умилением. Он собрал листы и постучал краями по столу, чтоб стопочка вышла аккуратной.

— И я тебя, солнышко.

В более качественной версии амулета для протезирования источника изменился и Фамильяр.

Нет, пёс остался всё тот же — дворняжка с крыльями, но цвет шерсти изменился.

Из иссиня-черного с белой шейкой и золотыми вкраплениями шерсти он стал золотым с чёрной спинкой и отдельными тёмными перьями на крыльях. При беге иногда от собаки разлетались золотые шерстинки, похожие на искры. Самое интересное, что найти их потом было невозможно, словно они сгорали на лету. Впрочем, он — чистая энергия — может, распадается?

Первые попытки носить амулет практически не давали побочных эффектов — эксперимент удался.

Но сегодня мы хотели поставить долгий опыт. Эд надел медальон рано утром, и не снимал уже полдня.

Фамильяр вбежал на тренировочное поле академии.

Да, крылатые собаки — не норма, но, учитывая, что маги света легко создают мутантов, единственный вопрос, который нам задавали прохожие в городе — «Можно погладить?».

Мы — я, Эдмунд и мальчишки — привели его сюда на прогулку. Маме оставили ценную возможность хоть несколько часов побыть дома в полном одиночестве. На вечер они с Эдом планировали отвести детей к бабушке с дедушкой и сходить в театр.

— Если почувствуешь, что кто-то чужой идёт — переставай колдовать, — Эд присел перед псом на корточки. — Никто не должен видеть твою магию без необходимости. Понял?

Пёс заскулил — понял.

— Я нашёл палку! — один из близнецов принёс ветку и, показав Фамильяру, кинул подальше.

Питомец поспешил за ней.

— Ты плохо кидаешь, дай я! — между близнецами начался конфликт за палку.

— Кидать будем по очереди, — Эд забрал предмет ссоры и отдал тому, кто ещё не кидал. — Луна, что ты там с краю встала? Приходи. Ты будешь после Моргана.

Я присоединилась, но очередь успела дойти до меня всего два раза, не считая нескольких объятий с очаровательной собакой, прежде, чем Фамильяр застыл, повернув голову в сторону тропинки и вздёрнув переднюю лапу к груди.

— Что там? — Эдмунд проследил за направлением его взгляда. — Человек? Убери всё наше!

Я только сейчас заметила, что поле покрылось цветами и низкими стеблями крапивы, которых раньше тут не было. Всё это пропало, стоило Эду потребовать.

На тропинке появился Джастин. Почему он в академии в выходной? А впрочем… скорее всего, просто не хочет общаться с семьёй.

Заметив нас, притормозил, явно размышляя, стоит ли приближаться. Встретив мой взгляд, помахал рукой и, получив ответ, обошёл нас за десять метров. Его интересовали турники, лестницы и прочие снаряды, поставленное для спортивных занятий.

— Это же тот парень, с которым ты встречаешься? — Эд, сощурившись, наблюдал за тем, как Джей раскладывает по скамье вещи.

— Да, — по выражению его лица мне показалось, что отчим хочет пойти туда и о чём-нибудь поругаться. — Тебе он не нравится?

— Аристократы — странный народ. С конкретным бы пообщаться… — Эдмунд задумчиво потёр кончик носа, продолжая буравить взглядом Джастина.

Под внимательным взглядом Джей явно нервничал, косясь на нас.

— Прекрати, пожалуйста, смотреть на него так, будто придумываешь, где спрятать труп. Ты мне его напугаешь.

— А ничего, пусть привыкает, — усмехнулся, всё же отводя глаза. — Когда матери покажешь, она его взглядом на фарш перекрутит.

— Не скажи, — я пожала плечами. — Спорим, будет спокойнее, чем ты?

— Спорить мы не будем, но ты не права.

Что-то невнятно пробубнив себе под нос, внимательно оглядел меня с ног до головы:

— Ты хочешь пойти к нему?

— Я была бы не против, но свидание в компании родственников… не предел мечтаний, знаешь ли.

— Догадываюсь. Вас оставить?

— М… и куда Вы Фамильяра поведёте? Не в парк же колдовать.

— Мы его оставим тебе. Пусть не колдует — ладно уж, а вы с молодым человеком его выгуляете.

— Тогда отлично.

Эдмунд свистом подозвал фамильяра и, трепля за ухом, приказал: