На доске была заранее начерчена вторая схема, где от человека потоки шли куда-то влево, а на груди помимо источника был начерчен треугольник. Картинку окружали записи, для неподготовленного глаза похожие на чужой язык.

— Через некоторую призму, подвязанную к конкретному человеку, можно сфокусировать энергию и призвать вторую сущность. Эдакая искра вне тела. И можно снова колдовать.

Отчим дал слушателям минуту на осмысление.

На удивлённые возгласы и переглядывания.

— Солнышко, — позвал Эд.

Вывернувшись из-за стола снова, поспешила к кафедре, на ходу доставая из потайного кармашка в рукаве мешочек с артефактом. Его я отдала хозяину.

Я нажала на кнопку защитного артефакта в основании кафедры. Нас отделило от зрителей прозрачным голубоватым щитом из семи видов магии.

Это сработало безотказно — предвещая что-то интересное, аудитория замолчала.

— Собственно, это проводник. Если человек, на которого настроен перстень, его надевает, призывается фамильяр. Существо из перенаправленных потоков.

Эдмунд поднял над головой медальон с изумрудом:

— Внимание.

Надел медальон.

И вот уже мерзкая рыжая субстанция, похожая на склизкое тесто переваливалась по мрамору. Её части растягивались с отвратительным хлюпаньем и ползли по полу в разные стороны.

Фамильяр формировался как обычно — все идёт хорошо.

— Это и есть фамильяр, — Эдмунд обратился к аудитории. — Проекция искры. И живое существо.

Через болтавню, продолжил рассказывать.

— Что о нём сказать? Во-первых, существо автономно. Пока я не снял амулет, могу хоть за море его отправить, он будет существовать, и выполнять данную ему задачу. Во-вторых, существо, в целом, разумно. Он различает команды и слова без дрессировки. Узнаёт близких мне людей. Например, жену Фамильяр слушается беспрекословно. Или доносит на сыновей, если те что-то творят. Он не говорит. Во всяком случае, я пока не слышал. Но имеет развитую мимику.

Эдмунд выудил из кармана бритву и раскрыл, обнажая лезвие. Свистнул, обращая на себя внимание собаки.

— В-третьих, через него я — человек с выжженной искрой — могу колдовать. Фамильяр, — Эд обратился к собаке. — Крапива.

Пёс поглядел на него умными чёрными глазками, дёрнул головой, будто кивая, и трусцой оббежал кафедру. На местах, где вставали лапки, стали пробиваться стебли жгучей травы.

— Лечить он тоже способен.

Эдмунд закатал рукав и резанул бритвой вдоль предплечья. На мраморный пол закапала кровь.

Фамильяр подбежал к хозяину, цокая коготками по камню, и принялся вылизывать травмированную руку.

— Я могу колдовать, когда он просто стоит — мне даже не надо произносить команды — он всё чувствует, но всегда, когда даётся выбор, Фамильяр выбирает прямой контакт.

Рана пропала. Пёс с крыльями взялся слизывать с пола натёкшую кровь. Чистоплотная зверушка.

Эд поднял руку, демонстрируя её залу.

— Как видите, магия света, присущая мне до сожжения искры, вернулась.

Гробовая тишина.

Откуда-то издалека стали звучать единичные аплодисменты. Редкие и заторможенные.

Всё громче и громче. Быстрей и быстрей.

Всё больше стариков поднималось со стульев, с восхищением осознавая услышанное.

Под гром аплодисментов Эдмунд улыбался, глядя в толпу слушателей. Тёмно-серые глаза, казалось, светились. Хотя может это был блеск от полуденного солнца, бившего в окно. Впрочем, не важно. В скором времени этот человек в очередной раз перевернёт мир с ног на голову.

А мы с Джастином просто будем нормальными.

Относительно.

Насладившись моментом, поднял руки, призывая народ затихнуть.

— Господа, господа… продолжим? Есть у вас вопросы?

Руку кажется, поднял каждый.

— Пока не по теории — пока в общих чертах — о расчётах подробнее позже. Есть вопросы по сути?

Количество вскинутых рук заметно снизилось.

— Да, — ворчливый старик, с которым я сидела, был впечатлён не меньше всех остальных. — Говорите, фамильяр слушается Вашу жену. Значит ли это, что и колдовать он может по её приказу.

— Вполне, — пожал плечами Эдмунд. — Если я прикажу слушаться её во всем, он хоть человека загрызёт, хоть пирог из печи достанет. Но опять же, он разумен. Будут сомнения, будет ждать моего подтверждения.

— Он летает? — послышалось из зала.

— Пытается, — Эдмунд задумчиво потёр длинный острый нос. — В последний раз, летал почти пять минут. Подождите второй подопытный образец и мы покажем вам кого-то, кто точно летает, — Эд с намёком покосился на Джастина.

Закончив чистить пол, собака начала облизывать перья на крыльях и отряхиваться.

— Если кольцо снять, он пропадёт?

— Да, — Эдмунд стянул с руки украшение и передал мне.

Животное растеклось в чёрную лужу, которая моментально испарилась белым туманом энергии.

Кольцо немного измазалось в крови. Я вынула из кармана платочек. Надо его протереть.

— Что будет, если здоровый маг наденет амулет?

— Ничего. Искра управляет потоками и амулет скорее временно выведет эту систему и строя, но никак не починит. А что чинить, когда и так всё работает?

— А если кто-то кроме Вас наденет амулет, но тоже страдающий от нарушений функций искры?

— Отличный вопрос, мы как раз его ждали, — сделал шаг в сторону, уступая место за кафедрой. — У нас есть человек, прошедший данную процедуру.

Джастин встал, прошёл через щит, защищающий внешний мир от преходящего у доски.

Встал у кафедры. Он нервничал перед толпой, смотревшей на него с вниманием, какого никогда в жизни не получал.

— Дерзай, — Эдмунд мягко улыбнулся ему, заражая уверенностью и поддержкой.

В части города, где преимущественно обитал средний класс, рядками тянулись милые двухэтажные домики. Совершенно однообразные и различающиеся только краской на стенах и цветами на балкончиках.

От пёстрой растительности тянулся сладкий аромат. С востока города, где располагался порт, запах шёл солёный — запах моря. А от пекари неподалёку веяло свежим хлебом.

Солнце подходящего к концу августа грело как в последний раз. Горячая тёмно-серая брусчатка жарила ноги через подошвы лёгкой обуви.

Светло-жёлтый дом, принадлежащий Эдмунд, встретил нас, радушно помахивая занавесками через открытое окно. Мы отперли дверь и зашли внутрь.

Пару лет назад я съехала отсюда в дом покойного отца, где прошла львиная доля моего детства. Тем не менее, сейчас в коридоре стояли сумки с моими вещами.

— Мальчики? — с кухни раздался мамин голос. Видимо, она куда-то отправила моих братьев.

— Нет. Это мы пришли, — я скинула туфли и прошла в ванную. Джастин последовал за мной.

Торчащая из стены труба при повороте рычажка с кристаллом засияла синим узором водных чар. По системе труб под городом в дом побежала вода. Я повернула дополнительное кольцо на трубе до слабого проявления огненного плетения на металле. Струя начала подогреваться.

Вымыв руки, мы переместились на кухню.

Мама в лёгком белом платье без рукавов резала салат. Эдмунд уже встал за ней, приобнимая, и что-то ласково нашёптывал, уткнувшись носом в каштановые волосы.

— Я тебя однажды поколочу, — нежно улыбнулась мама, поднимая руку к чёрно-седым кудрям.

— Блеф, — Эдмунд поцеловал её и потянулся к ломтику помидора на разделочной доске.

— Не трогай, я ещё не закончила. Расскажите лучше подробности вашего выступления.

— Люди немножко удивились, впрочем, это не удивительно, — я встала рядом и тоже попробовала достать себе дольку овоща.

— Не трогай, — попытка была прервана.

Мы с отчимом переглянулись.

— Ну почему тебе жалко для нас овощей, Пацифика? — руки Эдмунда заскользили по маминым. От плеч к локтям и назад.

— Я приготовлю салат, дождёмся мальчиков и будем есть все вместе.

— Жадина.

— Ещё какая, — легко согласилась мама.

Эд резко притянул её локти к себе, ограничивая движения рук: