— Да что Вы, мадам, я не говорил? Я буду писать дипломную работу про отказ моче-половой системы у мужчин вследствие низких температур, — Эд с сонным смешком встряхнул рукой шевелюру и спустился с импровизированной постели. — С настоящими исследованиями.

— Возьмите для опытов кого-нибудь из этих лабораторных крыс, — указала на группу студентов. — Комиссия обязательно зачтёт подопытному его крохотную жертву.

— Чёрт, мадам, а ведь это идея! Как насчёт нескольких подопытных? Для полноты статистики.

— Замечательно, — улыбнулась старуха. — Быстро схватываете.

— Хорошо кидаете.

На мгновение Джейн показалось, что нечто подобное она и сама говорила в юности. С той же интонацией, что и мальчик и даже с похожей прищуренной мордашкой.

— Вот поэтому я верю в Вас больше, чем в остальных. Умрёте не в сырой канаве, как все, а в сухой и чистой. Но совсем выбраться из канавы не рассчитывайте.

— Ну, ничего, — заверил мальчик. — Не выберемся на поверхность — выроем подземный некрополь.

Со смешком декан удалилась по своим делам, однако мысль о том, что засыпающий на ходу Эдмунд зачем-то пойдёт уставать ещё больше, не давала покоя.

В следующем воспоминании за окном шёл снег. Настала зима. Шёл последний день перед двухнедельными выходными. Светлый курс выходил с занятия практической магией. Эд задержался в кабинете.

— Мадам.

— Слушаю Вас, Рио, — старуха вытирала с доски.

— Вы будете проводить дополнительные занятия на каникулах?

— Списки тех, кто хочет прийти на консультацию, почти пусты. Во вторник я проведу одну встречу для всех курсов и на этом закончим.

— Понял, — кивнул мальчик. Он выглядел подавленным.

— А Вам-то зачем дополнительные, Рио? У Вас есть время отдохнуть. Неужели Вы хотите просидеть его на занятиях? Сходите погулять с друзьями.

— Они разъезжаются по домам, — возразил себе под нос Эд.

— И что же? Вам совсем нечем заняться?

— По большому счёту, да. Я сдохну со скуки, если проведу две недели в пустом доме.

Декан развернулась, оглядывая мальчика с ног до головы.

— Ну, приходите.

И он пришёл. Сидел одиноко за своей любимой третьей партой, пока остальной десяток студентов кучковался на последних рядах.

Все разобрались со своими вопросами за час и ушли. У Эда же вопросами было исписано два тетрадных листа.

— Рио, — в середине третьего часа занятия, Джейн закрыла глаза, опуская руки на полку для мела. — Вы меня достали. Полтора часа! Считайте полтора индивидуальных занятия. Сами-то не устали?

Мальчик с удивлённой мордашкой закрыл тетрадочку. Ничего не сказал.

— Приходите завтра к часу. Позанимаемся в моём кабинете.

Кабинет-спальня не требовал согласования с кем-либо из администрации — преподаватели могли появляться там в любое время.

Но и на второй день у Эда словно не кончали вопросы. При том на некоторые Джейн ответов не знала — они были разбросаны в слишком широком спектре тем.

— Я не знаю, — наконец признала, наливая уже четвёртую порцию чая. Шёл четвёртый час общения с настырным подростком.

— А у кого можно спросить?

Неопределённо пожав плечами, прикинула, кто из преподавателей мог разбираться в этой теме, и какой раздел библиотеки посоветовать.

— Сходите на кафедру огня и там спросите, кто сейчас преподаёт рунический язык этому направлению.

— Понял.

— Ещё я выпишу вам пропуск в библиотеку к материалам старших курсов. Подберёте что-нибудь. Если что, библиотекарь подскажет.

— Спасибо.

— Если будет мало информации — дайте знать. У меня дома лежит книга по истории рунических языков.

— Истории? — мальчик оживился. — Прям про то, как их открывали?

— Наверное. Без понятия, если честно — мне учебники по древним байкам интересны никогда не были.

— А можно мне её сразу?

— Я почему-то так и подумала, — усмехнулась, записывая что-то на бумажку. — Вот мой адрес. Я завтра целый день дома — зайдите забрать.

— Спасибо!

На следующий день Эду передали огромную старую книгу.

— Ещё одни вопрос, — собираясь уходить Эдмунд, всё ещё красный от прогулки по морозу остановился на пороге. — Ведь если при отравлении энергией от человека «фонит» магией, то должны нарушаться режимы работы окружающих приборов?

— Да, так и происходит.

— Почему не нарушается работа организмов людей вокруг?

Уперев руки в бока серо-зелёного домашнего платья, Мадам шумно выдохнула: прикидывала, с чего начать объяснения.

— Нарушается. Живые существа чувствительны к нестабильному магическому фону. Часто те, кто выхаживает людей с разрывами источников, жалуются на плохое самочувствие и учащение болезней.

— Почему тогда при колдовстве не происходит подобного?

— М… — потирая лоб, фыркнула. — Разувайтесь и проходите в кухню. Сейчас попробую объяснить.

Они и сама не была уверена почему так происходит, но, как практик, могла подобрать сравнение.

— Проставьте человека с диарей. Первый раз он сходит в туалет легко и просто. Собственно легко и просто в туалет ходит каждый человек — так задумано природой. Но при диарее из-за непрерывности этого процесса… соответствующее место устаёт.

— Ага, — Эд заулыбался. Ему понравилось сравнение.

Парню почти пятнадцать — его смешит пример с какашками. Осуждаю, но поддерживаю.

— И с источниками, думаю, так же. Через тело в нормальном состоянии проходит энергия. Во время расходования и заполнения источника энергией потоки искривляются — поэтому магия утомляет при длительном использовании. А во время разрывов, как при диарее, это происходит безконтрольно и постоянно. Вот человека это и убивает.

— И всех, кому он портит магический фон долгое время, это тоже задевает.

— Думаю, да. Сейчас поищу книгу по теме. Что-то у меня должно быть.

Старуха поставила ребёнку кружку подогретого молока, чтоб согрелся.

Я долго наблюдала, как они изучали материалы по теме и бурно обсуждали, смеясь и споря, искали ответ.

Магический фон…

Долговременно…

Чёрт!

Будто котёнка за шкирку, магия потащила меня прочь из воспоминаний.

Я снова оказалась в мире сознания старухи. Крепость и горы.

Но в следующий миг меня утащило дальше — в моё сознание.

Я оказалась в сосновом лесу. Здесь стояло прохладное лето. Вечер. Шёл ливень. Гремела гроза. Под ногами крупный песок и камни, потоки воды, травы и сухие иголки. Здесь почти ничего не изменилось с тех пор, как я была тут последний раз.

Разве что я не помню шалаш, раскинутый между двумя старыми соснами. С гамаком из сетки.

Я знала, что должна найти что-то в нём. Одно своё воспоминание.

Прикаснувшись к сети убедилась — это моя семья — отец, мать, отчим и братья. Не в смысле отношений с каждым из них а в смысле единой концепции.

Сложно объяснить.

Я легла в гамак и оттолкнулась от ближайшего дерева ногой.

Мерно покачиваясь под плотным навесом их еловых ветвей, прикрыла глаза.

Ощущение прохладного водного потока перебросило меня в воспоминание.

Я сидела в кухне дома Эдмунда. Всего пару месяцев назад.

Укутанный в одеяло, отчим болезненного вида тыкал в нагреватель, негромко матеря его.

— Да почему ты не работаешь⁈ — фыркнул. — Ты работал минуту назад, когда Пацифика тебя включала! Да и пошёл ты в задницу.

Отказавшись от идеи сделать кофе, подошёл к дивану и растянулся на нём, согнав Фамильяра. Эд в очередной раз изводил себя кольцом, чтоб изучить последствия.

В кухню вошла мама.

— Давно надел?

— Сразу после завтрака. У нас, кстати, сломался нагреватель.

— Потом отнесёшь его в мастерскую? — мама пощёлкала рычажками.

— Да, без проблем, — Эдмунд закрыл глаза, но спокойствие продлилось не долго.

— Вообще-то он работает.

Встал, подошёл:

— Отлично, сделаю-таки кофе.

Стоило Эдмунду приблизиться — артефакт выключился.

Шаг назад — заработал.