— На который положила голову, — кивнул Джастин. — Прядь поседела.

— Да… но в отличее от волос, плечо немного спасла одежда.

— Ясно…

Нужно было срочно что-то придумать. Как-то разрушить её мысли о том, что это некрасиво.

Нет, само собой, ничего хорошего в следах травмы нет, но и вынуждать себя даже в жару прятать их под слоями ткани… нездорово.

Джастин поднял руку к шее. Ведь он поступал так же. С высокими воротниками и шейными платками, намотанными порой под самый подбородок.

Вёл себя ровно так же, как она, хоть только что в мыслях сам назвал это поведение нездоровым.

Открепив заколку от шейного платка, размотал его.

— А знаешь… булочка… Мои шрамы круче.

Выдавив гордую ехидную улыбку, расстегнул несколько пуговиц рубашки, демонстрируя сетку молниеподобных полос, покрывающую шею и грудь. Куда ярче, чем у Луны, и куда более частую.

Она, поколебавшись секунду, усмехнулась:

— А тебе идёт, Джей.

В её больших сияющих в лучах утреннего солнца глазах Джастину почудилась нежность. От этого ощущения дыхание перехватило.

— Похоже на татуировку древних жрецов.

— Ага. Они набивыли следы от ударов молний тем, кто проходил обряд божественного благословения.

— Да! Тебе тоже нравилась легенда о первом носители этого рисунка? — оживилась Луна. — Я её в детстве обожала!

— Ну не знаю, меня идея того, что парня перед подвигом ударила молния несколько пугала. Помню, я, когда первый раз услышал эту легенду в ужасе спросил: «То есть, если Создатель тобой даволен, он бьёт тебя молнией⁈ А можно он лучше будет меня ненавидеть⁈».

Луна засмеялась.

— Мама сказала, что нельзя. Но мне кажется, что он всё-таки слегка меня недолюбливает, — ещё один взгляд на девушку. На волосы, рассыпавшиеся по плечам. С одного из них сползла шаль, вновь обнажая шрамы. — В последнее время всё реже.

— Значит, всё же любит.

— Да уж, возможно… Хочешь как-нибудь погулять?

— Погулять? — по удивлённому тону не было понятно, рада Луна такому предложению или наоборот.

— Да, — сделал уверенный вид. Не хотел показывать, что на самом деле отказ его огорчит. — Мы сидим в столовой, а могли бы в парке. Хочешь погулять?

— Сейчас? — девушка растерялась.

— Сейчас тоже можем.

— Если дашь мне минут десять доесть и отнести книгу в комнату, можем пойти, — Луна закрыла книгу и ускорила уничтожение выпечки.

— Хорошо, — Джестин последовал её примеру — вернулся к еде.

Его тарелка с рагу остыла, превратившись из вкусного блюда в странное месиво комнатной температуры. Доев, Джастин встал из-за стола и понёс посуду работникам столовой.

Проходя к выходу мимо стола, где Луна заканчивала обед, легонько коснулся её волос:

— Приятного аппетита, булочка. Жду тебя на лестнице в первый корпус.

— Да откуда тут столько людей?

— Иногда мне кажется, что из близлежащих деревень приезжают. Исключительно для того, чтоб побродить в парке.

— Вполне возможно.

Мы с Джастином лавировали между группами людей. Какой-то ребёнок, пробегая мимо, прошёл по касательной к моему боку и чуть не впечатался в Джея.

— Куда смотрят родители? Воспитывать своих отпрысков нынче не в моде?

— Ну, ладно, бежит, — я покачало головой. — Ребёнок — есть ребёнок, но хоть бы извинился.

— Тебя зацепил?

— Слегка.

— Отвратительный ребёнок.

— Не воспитанный.

— Точно, — призадумавшись, пощёлкал пальцами у виска. — Так… о чём я там говорил? А! В воскресенье мне двадцать семь. И придётся сидеть с роднёй и делать вид, что их бесконечный вопросы меня не раздражают, как и картинные попытки изображать дружное семейство перед немногочисленными гостями, которых позвали на правах «самых близких». И знаешь, что хуже всего?

— Что?

— Эти «самые близкие» — просто самые выгодные партнёры семьи, а за глаза половина из них в нашем доме глубоко призираема.

— Прости, конечно, но… ну и семейка у тебя!

— Нормальная семейка. Это не в ней проблема — это всё социальный круг. В нём важен статус и компания, в которой мы водимся. Эти люди тоже нас, вероятнее всего, недолюбливают, но и им идти некуда. Низы аристократии одновременно сплочённое общество — все мы в одной лодке, и крабы в ведре — грызут друг друга и тянут на дно.

— По-моему, искусственная поддержка высокого статуса должна только мешать реальному достижению.

— Возможно. Обеспечить банкет дороже, чем отметить в кругу семьи и сохранить средства на что-то более важное.

— Кстати о банкете, — проходя вдоль реки, я приостановилась напротив палатки с уличной едой. — Ты не голоден?

— Да есть немного, — Джастин огляделся. — Погоди, уже вечереет? Сколько мы гуляем?

— Не знаю. Поедим?

— Здесь? — он скорчил гримасу отвращения. — Из каких кошек готовят еду в таких палатках?

— Из блохастых, конечно. Дополнительное мясо, как-никак, — сыронизировала я. — Ты хоть раз пробовал?

— Ещё чего не хватало.

— Вот и не спеши осуждать.

Я приблизилась к маленькому пёстрому домику с большим окошком-прилавком. Встала в очередь. Джастин подошёл ко мне.

— Если отравишься, до больницы не понесу.

— Потрясающе. Такие вот в наше время рыцари.

— Какие есть.

Я изучила меню, нарисованное на, приставленной изнутри к стеклу, доске:

— Я уже пробовала здесь еду — всё ещё жива, — потёрла замёрзшую щёку и задумчиво протянула. — Па-па-рам… Взять тебе что-нибудь?

— Ни за что.

— О, салат в лепёшке! Точно не хочешь — с курицей — просто потрясающе. На твоём пафосном банкете ты такого не найдёшь.

— И слава Создателю.

Молодой человек за прилавком, несколько лет назад сменивший на посту своего давно состарившегося деда, вручил заказ семье передо мной.

— Что для Вас, девушка?

— Один салат в лаваше и побольше соуса.

— Сию минуту. Что-то ещё? — он сразу схватился готовить.

Я покосилась на спутника:

— Точно-точно не хочешь открыть для себя классику совершенства вкуса и текстуры?

— Однозначно.

— Нет, спасибо, это всё, — подтвердила в окно заказов и полезла в сумку за деньгами.

— Не ищи. За даму принято платить, — пробормотал Джей, сунув в окошко несколько монет.

— М… — я поколебалась с кошельком в руках. Всё-таки официально никто это свиданием не называл. Но если он так хочет… кто я чтоб отказываться? — Дама и сама могла бы, но в душе она старый жадный банкир, поэтому спорить не будет.

Джастин усмехнулся.

Нам передали тонкую лепёшку, свёрнутую в форме полена. Внутри разместилась начинка.

Мы осмотрелись в поисках свободной лавочки, но даже каменная оградку вдоль дороги, была занята.

— М… я знаю одно место, там вряд ли будут люди, — сообщила я, указывая в сторону плотно стоящих деревьев. — Это там.

— Веди, — Джей отвёл одну руку за спину, а второй сделал размашистый жест, приглашая меня на тропинку.

На ходу откусив излишне упругий край свежей лепёшки, засеменила туда.

Мы просочились в чащу и через пять минут были на месте.

Крохотное природное озерцо и полусгнившие скамейки по кругу. Почти стаявший лёд отбрасывал белые блики.

Самая чаща, но даже тут нашлись люди.

Несколько скамеек всё же были свободны. Мы выбрали одну.

— Так… дно уже размокает, — констатировала я, зажимая низ свёртка-лепёшки. — Я всё жду, когда их додумаются заворачивать в вощёную бумагу, совсем без упаковки есть неудобно.

Исхитрившись повернуть голову так, чтоб укусить салат сразу по всей ширине, обнажила начинку.

Соус для салата в лепёшки — сметана, смешанная с основой яично-масленого соуса и специями. Салат, помидоры, солёные огурцы, мясо, лук и любые прочие ингредиенты по вкусу конкретного повара — начинка. Этот повар клал вместо обычного лука маринованный. Всё на тонком подобии хлеба, выпекаемом на большой сковороде из тончайшего блинчика теста.

Лицо после укуса всё было измазано соусом.