Окно лаборатории Королевского Научного Общества было широко распахнуто, впуская ночной воздух.

По правде говоря, находиться здесь в такое время было… не запрещено, конечно, скорее категорически нежелательно. Но мы собирались провести важный эксперимент, и бросать дело на полпути не было смысла.

Вот закончим, и можно будет забрать часть вещей — в нашем исследовании начинается новый виток и лишнее хотелось бы унести из рабочего пространства и спрятать дома по углам.

Эдмунд убрал рогожевый фартук в сумку и собрал волосы в хвост на затылке. К сорока пяти годам в висках у него уже появилась заметная седина.

— У тебя всё готово?

— Ага, — я проверила заряд на улучшенной защитной клетке.

За эту свою разработку я готова была поручиться. Коробка из стальных прутьев состояла из двух отсеков.

В первом должна была закрыться я. Он был защищён так, что ни единые чары из внешнего мира не могли бы пробить эту защиту. В подтверждение тому служили семь энергетических кристаллов на пять килограмм, соединённых прутьями из сплава свинца и золота. Монструозная конструкция огромной стоимости в полу моей части клетки просто не могла подвести.

Второй отсек, куда встал Эдмунд, был защищён иначе: он предназначался для тех, кто проводит эксперимент, а значит, позволял взаимодействовать с объектом изучения, и закрыться должен был только в случае опасности.

— Прекрасно. Тогда давай по быстрому кофеёчку жахнем и можно будет начинать.

— Хорошо.

Я вышла из клетки и плюхнулась на стул возле рабочего стола.

Эдмунд взялся наполнять водой чугунный чайник, подставив его под вмонтированную в стену водотрубку.

Повернув рычажок, отвечающий за водные чары, Эдмунд секунду ждал проявления на трубе синего плетения. После того, как оно загорелось, потекла вода, поданная через подземную систему труб.

Эд на максимум выкрутил рычажок с красным кристаллом. Красное огненное плетение засветилось и нагрело вытекающую воду.

Пока добавлял в горячую воду порошок и устанавливал на жаровую доску вариться, я рассматривала лабораторию.

Да… столько времени тут проводим… уже и пледы разложены, чашек пять штук, я вкусняшек разных по всем углам напихала, а Эд сделал винную заначку. Ну и куда уж без стопок бумаг и книг.

Впрочем, это не удивительно — Эд работает тут с тех самых пор как вернулся в столицу без малого десять лет назад.

Я перевела взгляд на него. Сухощавый мужчина чуть выше среднего с длинным острым носом и чёрными кудрями немного не достающими до плеч. Не считая ранней седины и первых пока совсем лёгких морщинок, он ничуть не изменился за то время, что мы знакомы. А ведь прошло… одиннадцать лет?

На момент нашего знакомства мне было четырнадцать, ему тридцать четыре, а сейчас двадцать пять и сорок пять… Да, верно, прошло одиннадцать лет. Я провалила экзамены в академию и уехала учиться у одного старика, который взял да и помер, а меня, как ребёнка старых знакомых, «подобрал» Эдмунд, обитавший в том же городе.

Мой бывший учитель, а ныне отчим и коллега в одном лице бодро нарезал хлеб и колбаску.

— Ты чего на меня так смотришь? — отчим заметил мой взгляд и снял с ножа прилипшую на лезвие копчёную корочку и протянул её мне.

— Нет, ничего, я просто задумалась, — отправила пряный обрезок в рот.

Я перевела взгляд на стену, обтянутую мягкой древесиной и исколотою булавками. Многие годы разные учёные работали здесь и прикрепляли к ней свои заметки.

Последние лет пять на ней красовался наш большой плакат с человеческим силуэтом, в груди которого были нарисованы круг и звёздочка — резервуар и искра магического источника. Слева на уголке были выписаны виды магии: тёмная, светлая, ментальная и четыре стихийные: огонь, вода, земля и воздух.

Через искру проходили полосочки — энергетические потоки, которые собственно и наполняли резервуар, а по всему телу шли тонкие, как капилляры линии — мелкие индивидуальные потоки. Их мы срисовывали с Эда, ибо создаваемый артефакт был заточен на взаимодействия только с ним.

Как-то мне было не по себе. Может, от того, что отец погиб, тестируя свою артефакторскую разработку, и я видела это своими глазами, может от того, что мне в целом не всё нравилось в моей работе.

Даже присутствие Эдмунда не прибавляло энтузиазма. Эта разработка она очень важна для него и обычно его воодушевления хватало нам обоим, но сегодня почему-то это не работало. То ли со мной было что-то не так, то ли с ним. Скорее всего, с нами обоими.

Артефакт, который мы будем тестировать должен перенаправить потоки магической энергии через украшение-линзу в постороннюю точку в обход разрушенной искры. Это вернёт способность колдовать многим людям. Эду в том числе.

Учитывая важность опыта и продолжительность нашего знакомства, я была абсолютно уверена, что реакция Эда неправильная. Он должен порхать по лаборатории воодушевлённый до той стадии, когда это начинает раздражать меня. Сейчас же… он просто рад. Это не катастрофа, но и не норма.

Что бы немного развеяться, я начала бесполезный разговор.

— Если сейчас у нас всё получится, последняя из трёх фундаментальных болезней получит лечение.

— Ага, — отчим кивнул, разливая кофе по кружкам, добавляя сахар и подливая мне молока. Сам он пил чёрный кофе с одной ложкой сахара. Передавая чашку, подмигнул. — А может даже и больше. — Это надо будет проверять, но вполне возможно на людей без магического таланта это тоже подействует, и они начнут колдовать.

Я сделала глоток. Да… в том, что Эд однажды перевернёт мир с ног на голову, никогда сомневаться не приходилось — уже в мои четырнадцать он был учёным с легендарным открытием за плечами, а теперь и подавно.

Кофе горячий. Даже слишком, пожалуй. Я устало вздохнула. Достало меня всё это.

— Давай, когда закончим, пойдём поедим? — предложила я. — Хочу чего-нибудь сладенького. Шоколадку или печенья. А лучше торт.

— Мама ужин приготовила, — покачал головой отчим. — Да и у кого ты в такое время поесть купишь?

Я пожала плечами.

— Ну, ладно, если будет возможность, тебе вкусняшку.

В отличие от родных сыновей Эдмунда, мне никогда не приходится его о чём-либо упрашивать. Почему? Варианта два. Либо, дело в том, что он не чувствовал за собой права в чём-то меня ограничивать, либо причина в отсутствии родных дочерей, которых Эд мог бы баловать как маленьких принцесс, и эта роль была отдана мне.

Второй вариант больше походил на правду, хотя бы потому, что мне в марте исполнилось двадцать пять и я уже третий год жила отдельно в доме покойного отца. Кормить меня «вкусняшками» Эд не обязан был ни по какой причине, но занимался этим регулярно.

Погрузившись в свои мысли, я даже не заметила, как полностью осушила чашку.

— Ты допил?

— Пока нет, но, в принципе, мы можем начинать, — чашка Эдмунда была полна ещё больше чем на половину.

— Допивать не будешь?

— Буду. В процессе.

Мы заняли места каждый в своём отсеке защитной клетки.

Эдмунд поставил внутри табуретку и, оставив на ней чашку, вытянул руки вперёд, выставляя их в специальное отверстие решётки.

Перстень из тёмной стали с символикой в виде крапивника был извлечён из противомагической защитной шкатулки.

— Готова, солнышко?

— Ага.

Украшение легко село на палец. Кольцо затряслось.

Воспоминания о смерти отца при тестировке артефакта заставили меня поёжиться, но Эдмунд был абсолютно спокоен. Я приблизилась к перегородке между нами, чтобы если потребуется прийти на помощь.

Надо было позвать кого-то из коллег поучаствовать. Просто для безопасности. Нет, блин, Эду надо всё сделать самому!..

…теперь я говорю как мама.

От перстня начали расходиться волны белой магической энергии. Магия света. Она же целительская или магия жизни. Именно ей владел когда-то Эдмунд.