Шаг вперёд — перестал.

Шаг назад и руку с кольцом вперёд — не работает.

Шаг вперёд и руку с кольцом назад — лучше не стало.

— Блин, так и знал, что от меня фонит!

Снова разлёгся на диване.

— Ненавижу всё это!

Мама с сочувствием улыбнулась и поставила греться воду:

— Я сделаю тебе кофе, не расстраивайся так.

Меня вышвырнуло из воспоминаний.

Снова домой к мадам Лониан.

Старуха и Эдмунд спали, оба усыплённые моими заклинаниями.

Та-а-ак…

Подвинувшись к голове отчима поближе, призвала несколько заклятий для вызова отдельных воспоминаний и принялась просчитывать свою идею относительно его артефакта.

Зачем придвинулась к голове? Чтоб воровать из его воспоминаний формулы и вычисления, а не искать в доме бабки книги.

Даже то, чего он сам не помнит — в его голове есть. Мозг хранит всё, что человек однажды в него пихал, даже если не может это извлечь.

При большом желании его мозг и воображение можно было бы использовать даже для того, чтоб он просчитал мне что-нибудь, но так издеваться над усыплённым человеком я не буду — сама справлюсь.

Надо только рассчитать, какое время его источник может пробыть в состоянии напряжения — то есть в состоянии накопления энергии и растраты — то есть в состоянии изменения потоков.

Соответственно, потом можно будет использовать максимальное время, в течение которого получается использовать кольцо без последствий и попробовать разработать систему из кристаллов-накопителей на кольцо, которая удерживала бы энергию, как резервуар источника.

Это будет малое время, но на накопление энергии это… стоп.

Потоки искривляются сильнее из-за выбора украшения. Изначально искра находится в груди. А её альтернатива — на пальце. Стоило выбрать медальон или заколку для шейного платка.

Чем ближе к месту настоящей искры — тем дольше будут периоды использования.

Единственное что… объём кристального резервуара должен соответствовать объёму изначального источника, чтоб не создавать ещё больше проблем.

Конечно, это ещё одно доказательство того, что подарить магический талант тем, кто им не обладает пока невозможно. Впрочем, с нашей версией артефакта тоже не выходило. Но это сейчас не важно! Мы работаем не над таким артефактом, а над артефактом для коррекции искры.

Придётся переделать всё! Это будет уже артефакт не для коррекции искры, а для полного протезирования источника!

Я допила остатки чая. О, да! Наброски расчётов готовы! Можно было бы уже разбудить отчима и его престарелую преподавательницу, но…

Категорически не хотелось с ними снова разговаривать. Я жутко устала. А мне ещё рассказывать Эду полночи про свою идею и участвовать в работе…

А потом он ещё дня три будет без перерыва всё считать и выверять… А потом мы будем всё это собирать…

Я отнесла посуду на кухню.

Взгляд упал на зеркало. Подойдя ближе с грязной чашкой в руке, посмотрела на своё вымотанное лицо.

— Ну что? И у кого теперь нет своих достижений? Ты только что решила проблему побочки. Ну… разумеется, тебя вдохновило чужое воспоминание, просмотренное… аморальными путями, но простительно — цель оправдывает средства.

Улыбнувшись, отсалютовала чашкой отражению:

— За меня, — допила последние капли чая.

Помыла посуду, протёрла и расставила по местам.

Вернулась в гостиную и развалилась на диване. Что ж… я заслужила ещё немного позаниматься аморальным поведением.

Нельзя упускать такой шанс насмотреться чужих воспоминаний.

Я остановилась на том, что Эдмунд и Мадам занимались у неё.

Продолжим.

Магия подобрала для меня недосмотренные воспоминания.

Эд поступил на второй курс.

И первое значимое, что открылось взору — сентябрь следующего года.

Старуха сидела в кабинете, занимаясь какими-то рабочими вопросами. Вдруг туда ворвался мальчик со второго курса — ровесник Эда.

— Мадам, Крапивник… ой, то есть Рио! У него эксперимент на тренировочном поле. Собака взбесилась!

Дослушивать не стала — не в первый раз одарённый студент устраивал беспредел. Она поспешила спасать.

Уже издалека виднелась толпа и купол щита, разделённого надвое.

В одной половине купола в крапиве прыгало огромное, как лошадь, костлявое существо с колючей чёрной шерстью. Оно бросалось на щиты и щёлкало окровавленной пастью.

Во второй мальчик с разорванным плечом, тоже окружённый крапивой, пытался колдовать, чтоб уничтожить животное.

Эдмунд запустил в животное плетение-проявитель. Чувствуя опасность, Оно бесилось сильнее.

Студент рухнул на землю, казалось без сознания. Волна белой энергии вырвалась за пределы ослабевших щитов. Стебли крапивы в одно мгновение вырвались из земли, жаля детей.

Сознание преподавательницы захватил ужас. Во-первых, Эдмунд лежал там, внутри, как неживой. Во-вторых, если он не контролирует чары — их не контролирует никто, а значит, другие дети в не меньшей опасности.

Белый рисунок чар преподавателя воздвиг ещё щит. Старуха-декан, оказалась заперта внутри перед щитом Эдмунда.

Она не могла позволить себе беспорядочных действиях. Только уверенность. Возраст научил этому… как она думала.

Руки дрожали, но мало кто мог заметить это в суматохе.

Один удар сильного плетения и остатки защитного купола студента разлетелись тлеющими лоскутами магической материи по пузырю её защиты.

Магия под корень снесла крапиву, но настырное растение стало пробиваться вновь.

Нить, соединяющая Эда и создание, с хлопком разорвалась. Ничто теперь не сдерживало монстра и не отделяло его от декана света.

Джейн подняла ладонь, наведя её на чудовище.

С воем монстр атаковал старуху, но всё так же вытянутая навстречу опасности рука засияла.

Белая полоса света, как вертикальное лезвие, встало на пути, при соприкосновении обратив тварь в прах.

Чёрный пепел обдал зелёное платье и седые волосы.

Ещё один удар плетения и крапива снова исчезла на всём поле.

Щиты рухнули.

Всё время визжащие студенты умолкли. Тишину нарушило лишь хриплое дыхание лежавшего рядом Эдмунда.

Секунду оценивая ситуацию, Джейн бросилась к нему.

Она на ходу сформировала плетение, заращивающее тяжелейшие раны в считанные минуты. Десять рун или даже двенадцать. Присела на колени около мальчика и убрала с разорванного плеча кусочки одежды. Пошла кровь, ранее остановленная чарами парня. Эд громко застонал.

— Тихо, — голос её, обычно грубый и неприятный сейчас пусть и сохранял строгость, казался заботливым и тёплым.

Плетение сжалось и впиталось в травмированную руку. Можно было видеть, как магия восстанавливала кости и мясо, возвращала кожу и кровь.

— Как ты себя чувствуешь? — когда процедура почти завершилась, она повернула на себя лицо мальчика и убрала со лба и щёк мокрые от крови кудри.

— Почти отлично, — глаза блестели от выступивших слёз, но парнишка улыбнулся ей. Следов пережитого страха в них почти не было.

Жив.

Мальчик жив.

— Спасибо, профессор. Я где-то ошибся, похоже…

Улыбается, как ни в чём не бывало.

Встанет и пойдёт дальше.

С ним всё будет хорошо.

Ничего не грозит.

Не умрёт.

Никогда.

— Уж не знаю, что ты делал, об этом мы ещё поговорим, — женщина вздохнула с облегчением.

Внутри разжались чьи-то холодные клешни, позволяя расслабиться.

Но вспомнив о том, каковы её задачи как педагога, Джейн сообщила:

— Но тебя ждёт дисциплинарное наказание.

— Справедливо, — кивнул подросток.

— Встать можешь?

— М… Да? — Эд перевернулся в живот и, оттолкнувшись от земли, сумел подняться. Рука двигалась и совсем не болела.

— Иди, приведи себя в прядок. Потом сразу в мой кабинет, — всеми силами она старалась вернуть на лицо нормальное выражение. Ей удавалось, но внутри всё кричало, что помятый мальчик — не шибко сообразительный при излишнем таланте — должен остаться с ней, под защитой.