— Почему?! Конкуренты переманили или…

— Говорит, нет. Просто по собственному желанию. Поиски себя, новый этап в жизни и всё такое, — усмехается Сашка, выдыхая едкий дым в распахнутое окно.

— И кто теперь вместо него будет уже известно?

— Да. Ты.

В первое мгновение, мне показалось, что я ослышалась.

Я?! Это что розыгрыш? Финансовый департамент и управление филиалом это совершенно разные вещи. Это же… это ответственность другого уровня!

— Саш, ты серьёзно?!

— Марин, мне не нравится то, что творится в столичном филиале. Увольнение Ильченко — это далеко не первый звоночек. Что там что-то не чисто. И дело вовсе не в том, что они не выходят в топ три по стране, как должны. Мне в целом не нравится, как там ведутся дела. Постоянная текучка кадров в руководстве, проигранные тендеры, несостыковки в отчётности… Если прибавить к этому пиар-скандал в Калининграде и несколько весенних инцидентов в Поволжье, то вырисовывается очень нехорошая картина. Кто-то явно не хочет, чтобы мы сделали рывок вперёд. И боюсь, что дело вовсе не в конкурентах. Гниль нужно искать внутри компании.

— Думаешь, это кто-то из наших? — хрипло отзываюсь я, пытаюсь осмыслить услышанное. Теперь я понимаю, почему у Сашки сдают нервы. Столько лет упорной работы на благо компании, столько лет доказывать, что он по праву перенял от отца руководство холдингом… Чтобы наблюдать, как кто-то методично изнутри разваливает дело жизни наших родителей? Да и если уж на то пошло и дело нашей с Сашкой жизни?! — Но кто… Кому это может быть выгодно?!

Вот уже на протяжении двадцати лет акции холдинга «АКВИРС групп» держали в своих руках одни и те же люди. Алиев, Корсаков, Вишняков, Ильдюганов, Ромащук и Сенченко. И если наши с Сашкой семьи можно было смело вычёркивать из круга подозреваемых, то всё равно остается довольно внушительный список людей.

— Не знаю, Марин. Но очень хочу узнать. И я надеюсь, ты мне в этом поможешь.

— Саш, но я же… Чёрт! Ну какой из меня управленец?! — восклицаю я, нервно заламывая руки.

— Очень даже хороший, Марин, — улыбается Саша. — И ты уже не один раз доказывала это своей работой. Если кому я могу доверять в этой компании, то только тебе. Я знаю, что вместе с тобой мы сможем навести порядок. Если понадобится, можешь перетрясти до основания весь московский филиал.

***

Делаю глубокий вдох, смотря вдаль на вершины гор, алеющие в лучах закатного солнца. Никак не могу привыкнуть, какой же здесь вкусный воздух. И время тут течёт будто бы по каким-то своим законам. Казалось, я отошла всего лишь на пару минут, чтобы ответить на звонок мамы, сделала небольшой круг по саду, посмотреть, что изменилось за эти годы, и вот уже минуло полчаса.

После того знаменательного дня рождения я больше сюда не возвращалась. Даже после того, как мы наладили общение с Мереминским, я всё равно находила любой предлог, лишь бы не ездить на дачу к Корсаковым.

«У тебя всё хорошо»? — приходит сообщение от Лиса, который уже начал беспокоится, куда я запропастилась.

«Да, скоро буду», — быстро пишу ему. Но вместо того, чтобы вернуться к ребятам, следуя какому-то внутреннему зову, сворачиваю к тропинке, которая ведёт в маленький летний домик.

Я знаю, что мне будет очень больно — столкнуться лицом к лицу с призраками прошлого. Но не зайти туда я просто не могла…

Дрожащей рукой тяну ручку входной двери. Открыто.

Сердце глухо ударяется об грудную клетку и срывается на болезненно рваный ритм, когда я захожу внутрь. Ступая аккуратно в полумраке, будто здесь до сих пор были везде разбросаны банки с краской и строительный инвентарь, начинаю медленно пробираться к лестнице.

Каждая ступенька вверх — это маленькая победа над собой и своими внутренними демонами. Дверь в мансарду была чуть приоткрыта. Как будто знак судьбы или немое приглашение: зайти и окунуться с головой в омут прошлого.

Закусываю от напряжения нижнюю губу, прикрываю глаза и делаю шаг вперёд.

Ничего не изменилось. Всё тот же светильник на тумбочке, всё тот же огромный платяной шкаф в углу комнаты, всё та же кровать… Только плотные шторы заслоняют теперь окно от лучей закатного солнца. А во всём остальном время здесь будто бы остановилось. И я вновь чувствую себя той самой маленькой влюбленной девочкой, чьё сердце разрывается на куски…

— Вот ты где, — раздаётся рядом голос Лиса, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. — Мы уже тебя потеряли.

Бесшумно подходит сзади и обнимает меня за талию. А я продолжаю молчать, потому что боюсь, что стоит мне заговорить, как Лис сразу же догадается. О том, что здесь произошло много лет назад в этой комнате, о том, как мне было больно из-за предательства Мереминского, о том, что я чувствую сейчас…

— Корсаков сказал, что сегодня домик в нашем полном распоряжении, — промурлыкал мне на ушко Елисей. Горячие губы начинают скользить по моей шее ниже, невольно вырывая у меня рваный вздох.

Резко разворачивает к себе и не давая мне опомнится, впивается в мои губы жадным, тягучим поцелуем. Пытаюсь отстраниться, но Меланчук лишь сильнее сжимает меня в объятиях, запуская руку под тонкую ткань топика. Одним ловким движением стягивает вниз чашечки кружевного бюстгалтера, накрывает ладонью налившуюся от его жарких касаний грудь.

Мозг и тело будто бы вступает в противоборство друг с другом. Возбуждение то обрушивается на меня лавиной, то притупляется от болезненных воспоминаний, которыми была пропитана эта комната.

— Лис, погоди… — отчаянно мотаю головой, чтобы он немного сбавил обороты, но вместо этого ощущаю себя полностью прижатой к стене.

— Ты уверена, что хочешь ждать? — спрашивает Меланчук, прожигая меня насквозь своим потемневшим от желания взглядом. Сжимает пальцами затвердевший сосок, чуть оттягивая его на себя, продолжая свою мучительно сладкую пытку.

— Да-а, — вскрикиваю я, пытаясь взять под контроль собственное тело.

— А мне кажется, что не хочешь, — шепчет своим бархатистым голосом, скользя костяшками пальцев вниз к поясу юбки, задевая чувствительный участок кожи в районе пупка. — Совсем не хочешь…

Сминает ткань юбки, пробираясь под неё рукой между моих бедер, чтобы получить подтверждение своих слов. И убедившись в собственной правоте с лёгкой усмешкой чуть прикусывает мою нижнюю губу, пока его пальцы начинают методично орудовать у меня внутри.

— Обманщица… — хрипло шепчет мне в губы.

Господи, пожалуйста, только не здесь! Только не здесь и не сейчас! Я не могу! Не могу!!

— Лис, пожалуйста, не надо, — молю я, чувствуя, как по щекам начинают стремительно катиться слёзы. — Лися…

Мой отчаянный шепот и жалобный всхлип наконец его отрезвляют. Меланчук удивлённо распахивает глаза и резко отстраняется, давая мне возможность сползти вниз по стене, сотрясаясь от горьких рыданий.

Эта война была с треском проиграна мной моим внутренним демонам.

— Прости, но я так не могу… — обхватываю колени руками и склоняю на них своё заплаканное лицо. Мне кажется, я просто умру, если посмотрю сейчас Лису в глаза.

— Мариш…

— Лися, увези меня отсюда, — шепчу я, задыхаясь от слёз, — Пожалуйста, увези меня…

— Дай мне знать, когда будешь готова поговорить об этом, — сказал Меланчук, тормозя перед моим домом.

Молча киваю, неловко касаюсь губами его щеки и выхожу из машины. Чувствую на себе его пристальный внимательный взгляд, пока ищу в сумочке связку ключей. Лис слишком хорошо меня знал. И знал, что недавняя истерика — это не просто нервный срыв на фоне грядущего переезда и новой должности. Если уж я Лизку не смогла обмануть своими невнятными объяснениями сквозь слёзы, то Лис и подавно мне не поверил. Просто сдержался при друзьях, чтобы не усугублять ситуацию. И в очередной раз проявил терпение, которое уже било все возможные рекорды.

Будь на его месте любой другой мужик, он бы, наверное, уже меня послал далеко и надолго. Или ушёл в загул по бабам, чтобы наверстать всё то, что он потерял за время «голодовки». Но Лис — это Лис. И если он сказал, что ему нужна именно я — значит, так оно и есть и он будет добиваться своей цели любыми возможными способами. Я знала, что он не сорвётся и не пойдёт налево, поддавшись сиюминутному порыву. Просто знала и всё! Будто это безоговорочное доверие было вшито мне под кожу. А быть может, это была заслуга Лиса. И он сам внушил мне эту уверенность своим практически идеальным поведением, которое он демонстрировал в последние месяцы. Я знала, что Елисей будет верен мне и своему слову. Наверное, поэтому я его и выбрала…