— Ярик, пожалуйста, не надо, — хриплым срывающимся голосом просит Маришка, на миг отрываясь от его губ. Взгляд с поволокой, абсолютно расфокусированный, а в словах ни капли уверенности. А значит, последние жалкие попытки к сопротивлению, это так — скорее для проформы. Или для успокоения собственной совести.

Мереминский готов был на что угодно поспорить: меньше всего на свете Вишнякова сейчас хотела покидать его объятия и идти на свидание с Лисом. Каких бы золотых гор не наобещал ей этот прохвост! А значит, нужно закреплять результат, чтобы в ее голове не осталось ни единого сомнения. Потому что только то, что происходит сейчас — правильно. И по-другому просто не может быть!

— Не надо? Но тебе ведь нравится, — захватывает губами мочку уха и игриво проводит по ней языком, тут же самодовольно отмечая у Маринки учащённое, прерывистое дыхание. Вновь резко притягивает её к себе за бедра, нагло перемещая ладони на аппетитную попку, сминая тонкую ткань офисной юбки, — Признайся, Мариш… Тебе ведь на самом деле нравится, когда так напористо, так жёст…

Вишнякова распахивает глаза и, её полыхающий от страсти взгляд сменяется пронзительным холодом.

— Ты решил сменить тактику?! — со злостью отталкивает его от себя, делая внушительный шаг назад.

Пустота, которая образовалась между ними тут же болезненно отдаётся у него в области сердца.

Что он не так сказал? Почему она сейчас смотрит на него таким взглядом, точно готова разорвать на куски?! Ей ведь и правда нравилось! Он же чувствовал, как она откликалась на каждое его касание…

— Решил пойти по стопам Лиса? — продолжает Маринка звенящим от гнева голосом. — Может где-то в кустах тоже прячется человек с фотокамерой? Ну давай, скажи, куда мне лучше повернуться и где позировать, чтобы получился отличный кадр?

— Марин, ты рехнулась?! — воскликнул Мереминский, окончательно переставая понимать, что происходит.

— Это ты рехнулся, если решил накинуться на меня прямо здесь… на глазах у сотрудников! Тебе вообще знакомо элементарное понятие приличий? Понятие деловой этики?! — переходит на крик Вишнякова, впечатывая в него свой пылающий злобой взгляд. — Да что у тебя в голове твориться?!

Ну всё, приплыли! Давайте начнём прятаться за какими-то морально этическими нормами, лишь бы не обсуждать то, что действительно важно!

Ярик был уверен, что всё это её показательное выступление — сплошная фикция от первого до последнего слова. Просто Маринка сбита с толку из-за своей реакции и поэтому отчаянно пытается перевести тему. Вот только чёрта с два у неё это прокатит! Она ответила ему на поцелуй и этот факт уже никак не сотрёшь из памяти!

— У меня в голове — ты! — Ярик вновь стремительно сокращает между ними расстояние. — Маринк, всё, что я хочу — это достучаться до тебя. Чтобы между нами не стояла эта твоя чёртова ревность и недоверие…

— А может для разнообразия перестанешь делать мне больно?!

— Ты… ты о чём? Да что я опять сделал не так?!

— Ты прекрасно знаешь, что именно меня ранит! Но ты упорно делаешь вид, будто всё в порядке и мне не о чем беспокоится! И продолжаешь называть это необоснованной ревностью! — прокричала Маринка, начиная отчаянно молотить кулачками по его груди. — Ты обещал, что не будешь давать мне поводов сомневаться в тебе! Но вот уже второй день подряд рядом с тобой эта чёртова Лана! Звонит тебе, приезжает к тебе домой, на работу…

— Марин, да, мы несмотря ни на что сохранили с ней нормальные дружеские отношения. Да, мы можем перекинуться парой фраз при встрече, — Мереминский перехватывает её запястья, стараясь погасить вспышку гнева, — Но заметь — встрече исключительно по делу! А не потому, что мы дико соскучились…

— Посмотри мне в глаза и скажи, что она не давала тебе не единого намёка, что хочет от тебя не просто дружеского общения, — прошептала Марина, прожигая его насквозь своим тёмным взглядом. — Что Зубкову действительно всё устраивает в её новых отношениях и она не собирается обращаться к тебе за утешением!

Ярик в изумлении уставился на девушку.

Это что ещё за скрытые экстрасенсорные способности, которые срабатывают у Вишняковой в отношении других представительниц прекрасного пола?! Или всё дело в той самой женской интуиции, о которой ходят легенды?

По-хорошему надо было сказать, что все это полная чушь и ничего подобного Зубкова и не помышляла в его адрес. Потому что на самом деле Ярику было глубоко плевать, что она там думает и хочет. Вот только, стоило ему вспомнить их разговор в воскресенье, как совесть начинала противно скрежетать внутри, напоминая, что на вранье далеко не уедешь. И если правда когда-нибудь вскроется, то трещина, что появилась в их с Маринкой доверии, превратиться в окончательный раскол, который погубит всё.

Нужно было подобрать какие-то слова, чтобы смягчить правду, и донести до Маришки главную мысль: даже если Зубкова и хотела что-то подобное, ему на это по барабану. И он это довольно чётко дал ей понять. И какие бы чары не пускала в ход Лануся, ему на это тоже глубоко плевать. У него на них пожизненный иммунитет.

Потому что ему нужна только она — Маринка.

— Всё ясно, — процедила Вишнякова, неправильно истолковав молчание Ярика и со злостью сбрасывая с себя его руки.

— Марин…

— Мереминский, просто оставь меня в покое! Это ты… ты мне уже всю душу вымотал! Я тебе не игрушка, чтобы ты то набрасывался на меня с поцелуями, то отшвыривал в сторону, когда тебе что-то не нравится и уходил, громко хлопнув дверью!

— Марин, ты для меня не игр…

— Хватит! Должен же быть этому какой-то предел! — в отчаянии говорит девушка, отступая назад. — Когда ты уже поймёшь, что я просто хочу быть счастливой! Просто счастливой, Ярик! Без тебя!

«Никогда не думала, что такое скажу, но мне жалко Лиса», — написала мне Лизка, когда я поведала ей, чем закончилась наша последняя перепалка с Мереминским, и что я всё равно собираюсь на свидание с Елисеем.

«Это ещё почему?!»

«Потому что ты его используешь, чтобы забыть Ярика. И это нечестно»

«Я его к себе гвоздями не приколачиваю! — тут же вспыхиваю я. Злобно отстукиваю ногтями по экрану телефона, набирая ответ подруге. — Лиз, он сам говорил, что совсем не против помочь мне забыть Мереминского. И Лис прекрасно знает, что сейчас творится у меня внутри. Может даже лучше меня самой! И поверь, если его что-то не устраивает, то он не станет это терпеть».

Чёрт почему я вообще должна оправдываться? Пускай даже перед лучшей подругой! Каждый человек — кузнец своего счастья. И я как могу, так и стараюсь ковать своё собственное счастье. И если Лис готов мне в этом помочь, то значит он сам этого хочет!

Раздражённо кидаю телефон на кровать и следом опускаюсь на край сама, осторожно касаясь ладонями пылающего лица. Лис хотел, чтобы я волновалась перед нашим первым официальным свиданием, предвкушала его и мучилась из-за выбора платья. Я же с треском провалила каждый из обозначенных пунктов.

Вместо долгих размышлений над своим нарядом я просто зашла в гардеробную и достала первое попавшееся платье — длинное, чёрное с открытой спиной и глубоким разрезом по бедру. К нему я схватила красные замшевые босоножки с ремешками на щиколотке, украшенными аккуратными миниатюрными бантиками. Ну что ж, раз именно они попались мне под руку, то придётся малевать губы красной помадой. Лис точно будет в восторге. И надеюсь, это немного отвлечёт его внимание от моих полыхающих щек…

Вот только полыхали они не от волнения перед свиданием, а потому что я никак не могла выкинуть из головы то, что недавно произошло у нас с Яриком. И как бы я не старалась изгнать из своих мыслей образ Мереминского, у меня ничего не получалось. Я до сих пор ощущала его обжигающие прикосновения на своей коже. А мои губы по-прежнему хранили вкус его поцелуев. Дерзких, опьяняюще сладких… Чёрт, Лизка всё-таки права — как я могу идти на свидание с Елисеем, если я вся сейчас будто бы соткана из прикосновений и поцелуев другого мужчины?!