Поджимаю чуть дрожащие губы и отворачиваюсь от мягкого янтарного взгляда матери, в котором я отчётливо видела жалость и сочувствие.

Хочется сказать, что если бы Ярик меня по-настоящему любил и предложил быть вместе, то плевать я хотела на все другие обстоятельства. И Ульянку мы бы вместе поставили с ним на ноги, но… Какое это имеет сейчас значение?

Звук оповещения переключает мое внимание с мамы на телефон. Бросаю быстрый взгляд на экран и вижу сообщение от Лиса: «Буду через пятнадцать минут». После разговора с отцом я поняла, что не хочу оставаться на выходные в родительском доме и терпеть постоянное недовольство. А поскольку я сегодня была без машины, то пришлось опять воспользоваться услугами извозчика Елисея. Который очень обрадовался моему звонку. Наверное, уже напридумывал там себе, что этим вечером ему что-то обломится. Наивный. Максимум на что я сейчас способна — злобно помолчать, переваривая то, что наговорил мне любящий родитель. Ну или наоборот использовать Лиса в качестве бесплатной психологической помощи и вывалить на него всё, что накопилось внутри.

— Лис скоро за мной приедет.

— Как?! Я думала ты как минимум до завтра у нас…

— Нет, мам. Я лучше в город. Нервы целее будут.

— И Сеня опять за тобой приедет? Маришик, ну что ж ты загоняла бедного мальчика… — укоризненно качает головой мама, а я едва не прыскаю от смеха. Меня всегда забавляло как мои родители ласково величали Елисея. А уж словосочетание «бедный мальчик» по отношению к Лису и вовсе звучало в высшей степени уморительно. — Я же говорила, чтобы он с нами на ужин оставался. Может и отец бы не так завелся… Ты же знаешь, что он всегда хорошо относился к Сенечке.

О да! «Сенечка» тоже был в восторге от общения с моим папой и искренне считал его «мировым мужиком». Они ещё много лет назад отлично «спелись». Иногда мне казалось, что даже к Лису отец был больше расположен, чем к собственной дочери. По крайней мере, папа хвалил Елисея с завидной регулярностью, за какой проект тот бы не взялся.

А вот Ярика он возненавидел с первой секунды, как только увидел.

— Знаю, — буркнула я.

— Маришик, а что у вас с Елисеем сей…

— Мам, ничего такого, что тебе бы следовало знать!

Мама не может сдержать улыбки на мою столь бурную реакцию.

Смотрю на неё — и будто бы смотрю в зеркало на себя повзрослевшую. Удивительное ощущение. Я действительно была на неё очень похожа — светлые от природы волосы, высокий лоб, тонкий носик, миндалевидные глаза. У мамы они правда больше уходят в янтарный оттенок, с вкраплениями зелёного, а у меня они тёмные, цвета горького шоколада. Это у меня от папы. Как, впрочем, острый ум и упрямый, а порой и невыносимый, взрывной характер.

— Я никогда тебе не рассказывала, но… В моей жизни тоже когда-то был такой «Ярик».

— Чего?! — ахаю я, округляя глаза. Сколько помню, мама всегда говорила, что отец был любовью всей ее жизни! Единственной любовью! Наверное, мое безграничное изумление можно было сейчас с лёгкостью прочитать на моём лице, поэтому мама поспешно добавляет:

— Это было ещё до твоего папы, Мариш. Тогда я думала, что это настоящая любовь, но нет. Сейчас я оглядываюсь назад и понимаю, что это была просто блажь молодой неопытной девочки. А настоящая любовь у меня только одна. И это твой отец.

— Почему… почему у вас не сложилось? Ну… с этим парнем.

— Почему? Мы просто были слишком разные, Марин. Я была слишком серьёзная, а он, как Ярик, был такой весельчак, душа компании. Рядом с ним постоянно кто-то крутился, каждый раз какие-то новые девушки. И меня это… ранило. Я не хотела быть одной из них, я хотела, чтобы у нас всё было по-настоящему. А он не мог принадлежать только одной. Да он, мне кажется, и сам себе не принадлежал. Вот Ярослав умный мальчик, талантливый, работящий. Семье помогает. А тот… знаешь про таких обычно говорят «перекати-поле». Красивый был, на гитаре играл хорошо, пел красиво, а во всём остальном… Тушите свет! Но это я конечно уже сейчас понимаю… Как и то, что я бы ни за что на свете не пожелала своей дочери связаться с подобным экземпляром.

Не могу сдержать ухмылки при упоминании гитары. Ярик ведь тоже время от времени мог взять в руки свой любимый «Фендер»[1] и что-нибудь сыграть для души или на потеху публике. И пел он, кстати, тоже довольно неплохо… Это что ж получается, любовь к весёлым раздолбаям заложена во мне на генетическом уровне?! Я ведь знать ничего не знала, что происходило у мамы в молодости! Как-то эту тему она всегда ловко обходила стороной…

— А папа?..

— Твой папа появился, Марин, в очень важный момент моей жизни. Я тогда пыталась забыть того парня. Пыталась начать жизнь с чистого листа. Это было… очень непросто, — задумчиво смотрит вдаль мама.

И я ведь понимаю, о чём она говорит. Прекрасно понимаю… Нахожу мамину ладонь и ободряюще сжимаю. Мама несколько мгновений помолчала, но потом всё-таки решилась продолжить свой рассказ:

— Знаешь, по молодости каждая любовная неурядица воспринимается, как нечто из ряда вон выходящее. Будто бы великая трагедия, которой ещё не знал мир. Хотя из века в век, мы все испытываем примерно одни и те же чувства и эмоции, наступаем на одни и те же грабли. Тогда я думала, что моя боль со мной уже навсегда. И ничто не может это исправить. А твой папа… Он сначала был просто хорошим другом. Потом… болеутоляющим. Как бы мне сейчас не горько об этом было вспоминать, но это именно так. А уже потом он стал любовью всей моей жизни. И я каждый день благодарю бога, что всё сложилось именно так. Что я замужем за таким чудесным человеком, что у меня есть ты.

Друг? Болеутоляющее?! По спине невольно пробежал холодок, когда я осознала, насколько причудливо может разыграть карты судьба. Получается, я шаг за шагом повторяю путь своей мамы, даже не подозревая об этом? Я ведь действительно планировала использовать Елисея в качестве болеутоляющего. Правда не особо в этом преуспела вчера, но это уже был другой вопрос…

Опускаю взгляд на свой телефон, который лежал рядом со мной на качелях. Очередное сообщение от Лиса не заставило себя ждать: «Подъезжаю».

— Иногда счастье может оказаться ближе, чем ты думаешь, — с улыбкой кивнула мама в сторону гаджета, словно прочтя мои мысли. А я в ужасе округляю глаза, услышав от неё эту фразу. То же самое мне сказал Елисей этой ночью. Буквально слово в слово. Сговорились они что ли?! Или это был очередной намёк судьбы?.. — Сеня — хороший парень, Мариш. Задиристый немного, но со стержнем внутри. Как твой папа. И он уже много лет в тебя безответно влюблен. Может, всё-таки стоит дать ему шанс? Кто знает, что из этого выйдет…

[1] Известная марка акустических гитар

Елисею хватило одного взгляда, чтобы всё понять.

— Увези меня куда-нибудь, — сдавленным голосом говорю, усаживаясь к нему в машину.

Лис тяжело вздыхает, а потом притягивает меня к себе и коротко целует в висок. Прикрываю глаза, пытаясь сдержать непрошенные слёзы. Напоминаю себе в очередной раз, что полугодовую норму я уже выплакала вчера. А значит, нечего разводить сырость, Марина Владимировна! Подумаешь, в очередной раз не получила поддержки и душевного тепла от отца, на которые сегодня рассчитывала. Могла бы уже и привыкнуть за столько лет!

К счастью, Елисей слишком хорошо меня знал, поэтому весь путь до Вертолётки — довольно известной в Самаре смотровой площадки, мы провели молча. Молчали мы и когда шли за руки полюбоваться последними ускользающими лучами закатного солнца. Лис знал, что самый лучший способ меня перезагрузить — это просто дать мне возможность посмотреть на реку. А если к созерцанию Волги добавить потрясающий вид на горы и волжские острова, то это гарантированный способ быстро избавиться от печальных мыслей.

Смотрю задумчивым взглядом на простирающийся вдали зелёный остров, на тихую спокойную гладь воды. Идеально… То, что нужно, чтобы заглушить бурю в моей душе.

Меланчук подходит ко мне сзади и приобнимает за талию. Откидываюсь головой на его грудь, утопая в тёплых объятиях, и пытаюсь осознать то, что произошло за эти сутки. Получалось, откровенно говоря, не очень. Ещё и мамины слова по поводу шанса для Елисея, которые теперь назойливо крутились у меня в голове…