— Марин, они люди старой закалки. Для них объединение капиталов это обычная тема. Можно сказать, это такой безопасный и понятный сценарий, — выпрямляется Меланчук. Находит мои ладони и ободряюще крепко сжимает в своих, будто бы показывая, что все мои переживания сейчас — пустое. — Но это не означает, что мы обязаны играть по их правилам. У нас есть своя голова на плечах. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к браку и детям.

— Знаю, — киваю я, чуть нахмурив брови.

Лис никогда не рвался связывать себя цепями брака. К детям относился равнодушно, просто как к чему-то необходимому для продолжения рода. Он всегда смеялся, что если и женится, то ближе к сорока и исключительно ради бизнеса. Подозреваю, что всему виной было отношение к нему родителей. Мать Лиса всегда мне казалась очень холодной женщиной, зацикленной исключительно на своей карьере. У отца на первом месте всю жизнь был старший сын. И насколько я знала, брак его родителей — это был союз, основанный на взаимовыгодном расчёте. Любовь появилась уже гораздо позже после долгих лет совместной супружеской жизни.

Но неужели наши родители считают, что повторение подобного сценария — это будет отличный вариант для нас с Лисом?! Да, мы отличные друзья и между нами есть химия, но брак… дети…

Нет, это просто уму не постижимо!

— Марин, ты — единственная женщина в моей жизни, ради которой я готов поменять свое отношение к этой теме, — тихо говорит Лис, склоняясь ко мне. Тёплый взгляд скользит по моему лицу, губам, поднимает выше, встречаясь с моими глазами, будто бы пытаясь что-то прочесть в них, отыскать ответ на важный вопрос. Но я молчу, затаив дыхание. И только мысли в голове мечутся, как раненные птицы.

Это какой-то другой Лис. Которого я еще не знаю. Который будто бы учиться быть таким… беззащитно искренним. Другого определения у меня сейчас не находилось. И это совершенно сбивало меня с толку.

— Но мы не будем спешить, чтобы кому-то угодить. Пускай всё идёт своим чередом…

Находит мои губы, вновь утягивая меня в этот омут. И я больше не чувствую в нём опасности. Это был омут, в котором хотелось раствориться полностью, без остатка. Просто закрыть глаза и отдаться наслаждению, позабыв обо всём на свете.

Вот только… В голове сразу же мелькает образ Мереминского.

Я люблю Ярика и всегда его любила!

Не бывает такого, чтобы в сердце было место сразу для двух мужчин! То, что происходит сейчас с Лисом — это другое. Это… я не знала, что сейчас творилось между нами, и я не представляла, как это остановить. Я не отвечаю на поцелуй, но и не отталкиваю его. Пытаюсь отыскать внутри себя силы, чтобы приступить к той теме, ради которой мы уединились в этой коморке. Но слова совершенно не идут у меня с языка.

Вот только Лис трактует мою растерянность и безынициативность совершенно иначе. Углубляет поцелуй, вжимается в меня сильнее бедрами, заставляя вновь разместиться на этой жёсткой деревянной тумбе. Чувствую, что он меня хочет. Сильно. До безумия. Так сильно, что рычит, впиваясь в меня губами. Ткань платья стремительным движением отлетает в сторону, полностью оголяя мои ноги.

В голове сразу всплывают его недавние слова:

«Чтобы сбежать в какое-нибудь укромное место, задрать его и как следует тебя от…»

Нет, нет, нет! Это совершенно не то, что нам сейчас нужно делать!

— Лис…, - делаю очередную провальную попытку отстраниться.

— С ума меня сводишь, — резко притягивает меня к себе, закидывая ногу на своё бедро. Ведёт губами вниз по шее, то нежно, то чуть прикусывая кожу, оставляя свои отметки. — Поотрывал бы ноги всем этим клоунов за столом. Чтобы больше никто не смел даже посмотреть в твою сторону. Никто, слышишь?!

— Лис…, - вновь пытаюсь остановить его я. Увожу голову в сторону, пытаюсь привстать с этой чёртовой тумбы, но Елисей ещё крепче прижимает меня к себе. Перемещает руку на грудь, сминая тонкую ткань платья. Сжимает сильно, но без боли, запуская волны наслаждения по всему моему телу, которые устремляются вниз живота. В отчаянии мотаю головой, чтобы он сбавил обороты, — Лис, пожалуйста…

Мой шёпот тонет в его поцелуях, которыми он продолжает осыпать моё лицо и тело. Какая-то вспышка озаряет моё сознание, а потом заставляет полностью распахнуть глаза, когда я осознаю, что дело не в играх разума. В комнате действительно на несколько секунд стало чуть светлее. И звук камеры телефона — это тоже не плод моей больной фантазии!

В ужасе перевожу глаза на чуть приоткрытую дверь.

Снова вспышка и едва слышный звук съёмки камеры. И кажется, я даже различаю в проёме двери очертания телефона…

— Лис, нас снимают!! — изо всех сил отталкиваю его от себя, от чего неловко заваливаюсь на тумбу и ударяюсь локтем об одну из стоящих на ней палеток с минералкой. Но синяк на руке — это сейчас меньшее из всех моих бед!

— Мариш, у тебя паранойя?!

— Посмотри на дверь! — в ужасе воплю я, но в то же время осознаю всю бессмысленность этой затеи. Там уже никого нет. — Лис, я точно помню, что она была закрыта, когда мы с тобой зашли…

— Марин, мы не селебрити, чтобы за нами охотились папарацци, — усмехается Лис, вновь привлекая меня к себе. — Если ты не хочешь секса здесь и сейчас, просто скажи. Не надо придумывать небылицы на пустом месте.

— А ты правда считаешь это подходящим местом?! — вспыхиваю я, обводя рукой помещение вокруг нас. — И вообще, я хотела…

— Да я уж понял, — смеется Лис, игриво захватывая губами мочку моего уха. — Шёлковые простыни, лепестки роз и всё такое… Ты можешь миллион раз говорить, что тебе это не нужно. Но ведёшь себя именно так.

До боли закусываю губу, пытаясь сдержать стон ярости. Я вот вообще сейчас не об этом!!

— И к таким вот маленьким безумствам ты пока не готова, я понял, — жарко шепчет он мне на ухо. Скользит ладонями вниз, опускается на мои ягодицы и чуть сжимает их, совершенно игнорируя мой пылающий от гнева взгляд. — Но это пока…

Не успеваю отстраниться и скинуть с себя его руки. Яркий свет врывается в коморку, заставляя меня вздрогнуть и тут же в ужасе замереть в руках Лиса. Сердце стремительно ухает вниз, когда я слышу знакомый голос.

— Прошу прощения…

Голос из моего худшего кошмара.

Я даже на мгновение зажмурилась, в надежде, что видение исчезнет. Но нет. Одна из самых ненавистных мне женщин на этой планете по-прежнему стояла в дверях. На её губах застыла лёгкая усмешка, которая явно относилась к нам с Лисом.

Боже, ну почему она?! Почему именно здесь и сейчас?! Что за внеплановое испытание моей нервной системы на прочность?! Слишком много для одного вечера приветов из прошлого!

— Срочный звонок…, - с наигранным смущением пропела Лана, — Я… я пойду найду другое место. Ещё раз прошу прощения…

Какие все вдруг резко стали вежливые и совестливые! Аж тошно!

— Интересно, на этом вечере есть хоть одна представительница прекрасного пола моложе пятидесяти лет, которой ты не успела насолить? — саркастично протягивает Меланчук, наконец выпуская меня из своих объятий. — Кроме твоей мамы, конечно.

Пропускаю его вопрос мимо ушей. Спрыгиваю на пол, поспешно поправляя своё платье и растрёпанные волосы.

— Вот ведь сука! — в сердцах воскликнула я, нисколько не заботясь достаточно ли далеко Зубкова успела отойти от двери, чтобы услышать моё ругательство.

— Забавно — бывшая Мереминского в паре столов от нас. А я сначала подумал, что мне показалось, — задумчиво протянул Лис, подходя ко мне.

— Так ты её видел?! И не сказал мне, что бывшая Мереминского припёрлась на юбилей свадьбы моих родителей?!

— Я думал, ты принципиально её игнорируешь. Они с Виталием Валентиновичем сидят слева от нас. Это старый приятель твоего отца, не последний человек в Министерстве Строительства…

Ну конечно, я ведь должна знать наизусть всех министерских дружков папы и их молодых любовниц!

— Мой отец его тоже хорошо знает, — всё так же безмятежно продолжает Лис. Как будто ничего не случилось и эта блондинистая сучка только что не фоткала нас с ним в очень пикантном положении! — Только недавно с ним смеялись, что Валентинович на старости лет сошёл с ума. Влюбился в какую-то мать одиночку, которая ему в дочери годиться. Знает её без году неделю, но уже собрался жениться.