Ярик с самого начала не сильно проникся симпатией к своему новому товарищу. Слишком самоуверенный, эгоистичный, наглый. А ещё временами безжалостный и беспринципный — не самые лучше качества для человека по мнению Мереминского. Качества, которых другие друзья почему-то в упор не замечали за весёлым нравом Лиса, отличным чувством юмора и любовью погулять на широкую ногу. А вот Мереминский замечал, и потому к Елисею относился с прохладой и настороженностью, хоть старался это открыто это не афишировать.

Мереминский раньше не особо предавал значение выражению «между ними пробежала чёрная кошка». Но в ту первую судьбоносную во многих отношениях встречу Марины с Елисеем, он ощутил действие этого выражения на собственной шкуре. Потому что после этого знакомства, его тихая неприязнь к Лису грозила перерасти в настоящую ненависть.

Ярик конечно же предполагал, что Лис сразу же сделает «стойку» и приложит все усилия, чтобы завоевать внимание девушки — Маринка мало кого оставляла равнодушным и с этим он более или менее уже смирился. Да, ему было бы чертовски больно и неприятно, добавь Елисей к своему списку побед ещё и Марину. А победы, тот всегда одерживал легко, даже можно сказать играючи. У них в компании даже шутка ходила по этому поводу: если Лис объявлял охоту, то ни у кого из девушек не было ни единого шанса уйти без разбитого сердца. Но к огромному удивлению (и облегчению) Ярика, Маринка осталась совершенно равнодушна к вниманию нового ухажёра.

Вот только это обстоятельство совершенно не охладило пыл Елисея. Время шло, Лис будто бы занял выжидательную позицию и… неожиданно для всех проникся к Маринке настоящими чувствами. Как бы Ярик не хотел это признавать, но отношение Лиса к Вишняковой точно выходило за рамки просто «одержать победу». Меланчук действительно влюбился и совершенно этого не скрывал. Да, у него были другие девушки, но так — для фона, для развлечений. И была она — Марина, которая стояла отдельно от всех особняком. Потому что к ней он всегда относился с уважением, по-настоящему серьёзно и бережно. Это была любовь — возможно, та самая с первого взгляда, которую Ярик не распознал у себя в девять лет. И отрицать этот факт, было бы глупо. Но радости это осознание ему совершенно не добавляло.

В отличие от Ярика, Лис никогда не скрывал свои чувства, но при этом и не выпячивал их на показ, максимум — иногда приправлял своими привычными шуточками и сарказмом. Но все всё прекрасно знали, в том числе и Маринка. Этот факт вообще сложно было игнорировать — Меланчук всегда говорил открыто о своих намерениях в отношении девушки. А Ярославу это всё не нравилось, чертовски не нравилось! И каждую попытку Лиса завоевать Маринкино сердце он воспринимал с болью, отчаянием и… огромной злостью. Но не на Лиса, а на самого себя.

Но какое он имел право вмешиваться? Кто он такой, чтобы решать с кем ей общаться, кого любить? Просто друг?! Идиот, который из лучших побуждений заковал себя цепями френдзоны? Смешно…

А ещё самое поганое во всём этом было, что Лис тоже видел его насквозь и его особенное отношение к девушке. Мереминскому всегда казалось, что Елисей только и ждёт, что он оступится и окончательно себя погубит. А с учётом сколько раз он по-крупному косячил в их общении с Маришкой, такой вариант нельзя было полностью исключать.

Вспомнить хотя бы, что он натворил на свой двадцатый день рождения — сколько они потом не общались нормально? Год, два? Ярик всегда с тоской вспоминал этот непростой период в их дружбе с Маринкой. Если бы кто-то придумал машину времени, Ярослав обязательно попросил бы этого чудо-гения вернутся в тот памятный день, чтобы всё исправить. Но, к сожалению, он не мог переписать их прошлое. Зато он мог приложить усилия, чтобы сделать явью их с Мариной прекрасное совместное будущее.

Да, как-то у них не задалось с праздниками и днями рождения… Ну или точнее у него, потому что именно Ярик мастерски находил способ всё испортить после их долгожданного сближения. И осадок от его глупых слов или необдуманного поступка чувствовался потом на протяжении многих лет. Но Мереминский был уверен, что плохие воспоминания можно исправить только одним единственным способом — заместив их новыми, счастливыми моментами.

В конце июля Вишнякова должна отмечать очень важную для себя дату — двадцать пять лет, юбилей. И на этот раз он точно ничего не испортит. Она сделает ей самое красивое и запоминающееся предложение руки и сердца, которое она только может представить. Он добудет так любимые ею «Алые паруса» в осовремененной версии и покажет, что помнит всё — каждый их важный и трогательный момент начиная с того дня, когда состоялось их фееричное знакомство. Он докажет ей, что способен на серьёзные отношения — и не просто на словах, а с помощью поступка. Пожалуй, самого ответственного и важного поступка в своей жизни. Он докажет, что достоин её любви.

Марина будет его и точка! А Елисей пускай идет к чёрту со своими далеко идущими планами! Потому что, если девушка за все эти годы так и не дала ему «зелёный свет», значит и сейчас у него ничего не получится. Уж Ярик об этом позаботится.

Марина

— Придержите, пожалуйста, дверь! — кричу я, сломя голову несясь к лифту.

Умение бегать на каблуках очень полезный навык для любой девушки, особенно если чертовски опаздываешь. Но вот лучше бы я в этот день его растеряла!

Громко цокая каблуками, наконец добегаю до дверей лифта и тут же резко торможу. Замечаю знакомый до боли силуэт и бездонную синеву глаз, которые смотрели на меня сейчас в упор. Буквально расстреливали меня своим тяжёлым, обжигающим взглядом.

Ярик…

Застываю, точно пригвожденная к месту.

Боже, ну почему именно сейчас?! Что за вселенский закон подлости? Конечно, в глубине души я понимала, что избегать целый день встречи с Мереминским у меня не получится — слишком много вопросов, по которым мы обязаны были взаимодействовать по работе. Но вот чтобы налететь на него именно с утра, когда весь мой вид буквально вопит о том, что я сегодня не ночевала дома?!..

Если бы не бельгийцы, я бы всерьёз рассмотрела возможность развернутся и убежать в обратном направлении, сверкая своими огромными каблуками. Но я же взрослый, разумный человек. Я не могу вечно бегать от двухметровой проблемы со звучной фамилией Мереминский! Мне нужно добраться до офиса и приступить к выполнению своих рабочих обязанностей.

Но как же тяжело сделать сейчас хотя бы шаг…

Мы просто продолжаем молчать и сверлить друг друга взглядом. Судя по всему, Мереминский по-прежнему зол и совершенно не прочь продолжить нашу вчерашнюю словесную баталию — я буквально волнами чувствую исходящее от него раздражение.

Странно, что за прошедший вечер Ярик так и не нашел никого, кто бы помог ему переключиться и выпустить пар. Уж с его-то километровой книгой контактов, в которой отметилась треть самарских красоток, можно было что-нибудь сообразить. Или та жалкая копия меня с противным именем Лана заставила бедного Ярика почистить свою телефонную книгу? Не удивлюсь — у них же была такая люб-о-о-о-вь, настоящие серьёзные отношения, до которых наконец дозрел господин Мереминский. Ага, со всеми вытекающими отсюда последствиями такими, как ревность и ограничение свободы. Хотя в этом я с Ланой была солидарна: если хочешь сохранить свои нервные клетки, то лучше держи Ярика на привязи. Потому что стоит хоть на секунду отвлечься и можно тут же увидеть крайне занимательную картину: как господин Мереминский без особых зазрений совести уже строит маршрут из твоей постели до другой. В которой его конечно уже с нетерпением ждут.

Как говорится, знаем — плавали…

Злость и обжигающие болью воспоминания дают мне силы, чтобы выдержать его пылающий гневом взгляд.

Делаю глубокий вздох, расправляю плечи и наконец захожу в лифт с гордо поднятой головой. Но сразу же отступаю на безопасное расстояние от застывшей фигуры Мереминского.

Закон вселенской подлости решил сработать на максимум — кроме нас с Яриком в кабине только звенящая тишина. Вот хоть бы один работник офисного центра соизволил добежать до нас и чуть снизить градус неловкости, но нет же! Практически бесшумно дверь лифта отъезжает в сторону, оставляя нас с Мереминским отрезанными от всего мира.