Затуманенным от слёз взглядом смотрю, как Мереминский расцепляет наши ладони. А потом медленно опускается к моим ногам и утыкается головой в колени.

— Я никогда себя не прощу за этот месяц вдали от тебя. Когда ты решила быть с ним… Никогда! Чёрт, Марин, знала бы ты, как я сходил с ума от ревности! Как я ненавидел Лиса и всё, что с ним связано! Всей душой, Марин! Я даже не думал, что могу так сильно ненавидеть человека! Просто потому что это он, а не я рядом с тобой, что это он целует тебя, просыпается вместе с тобой по утрам…

— Ярик… — невольно прижимаю ладонь к животу, пытаясь протолкнуть кислород сквозь лёгкие. Потому что его слова что-то задевают у меня внутри, болью отдавая в области сердца.

«А ребёнка?! Моего ребёнка ты тоже будешь ненавидеть, как и всё, что связано с Лисом?!» — хочется закричать ему в ответ, но вместо этого я застываю. С немым ужасом смотрю на темноволосую макушку Ярика, который совершенно не замечал, какую реакцию вызывали у меня его последние слова.

— Я не смогу без тебя, моё солнышко. Без тебя это не жизнь. Весь этот месяц вдали от тебя — это ад, — говорит он, сильнее сжимая мои колени, — Девочка моя любимая, пожалуйста, дай мне шанс, дай нам шанс…

Прикусываю до боли нижнюю губу, чтобы заглушить рвущиеся наружу рыдания. Прикрываю на мгновение глаза, и упускаю тот момент, когда Ярик достаёт из кармана небольшую бархатную коробочку и встаёт передо мной на одно колено.

— Марин, я люблю тебя, и я сделаю тебя самой счастливой! Выходи за меня…

— Любимая, почему посторонний человек прерывает твой праздник? — раздаётся сзади меня голос Елисея.

Конец первой книги