— Неужели? Сашк, а то ты не знаешь, с кем она обычно встречается. Банкиры, нефтяники, бизнесмены… Даже один товарищ из списка «Форбс» как-то залетал на огонёк, пусть и ненадолго. Я что-то не видел среди её мужиков хотя бы одного бедного, но очень перспективного парня, разъезжающего на поддержанном «корейце». И кстати, тебе напомнить, что ты сам мне заливал перед знакомством с Лизкой…

— А тебе напомнить, чем это знакомство закончилось в первые два раза? Плевать она хотела и на дорогую машину и на прочую статусную хрень! — заметил Корсаков. — Вишняковой на это так же по барабану. Я тебе об этом твержу год за годом, но ты как пуленепробиваемый… Яр, Маришка по натуре не корыстный человек, и ты ведь сам это знаешь.

— А я и не говорил, что она корыстная! Но она привыкла к самому лучшему и окружение у неё соответствующее и мужики… все как на подбор. Тут хочешь не хочешь, но надо соответствовать. Хоть как-то.

— И это ещё я у вас упрямый баран… — вздыхает Сашка.

— Да и вообще — важен не сам факт, что это моя машина. Думаешь, она не знает, что мне надо несколько лет усиленно пахать на пяти работах, чтобы скопить бабла на такую тачку? Это же просто символ… Что я помню, и что я всё равно смог сделать так, как она мечтала.

— Яр, это были слова девочки-подростка. Если тебе так сильно приспичило осуществить свою задумку, можно ведь было что-то другое придумать? И в спор этот дурацкий меня тоже впутывать было необязательно… Да и вообще почему всё должно крутиться вокруг этого чёртова красного «Порше»?![1]

— Ну извините, — протягивает Ярик, — Корабль с алыми парусами достать ещё сложнее! С чем есть, с тем и работаем. Как по мне — это будет мега эффектно! И всяким её нефтяникам и банкирам такое даже в голову придёт. Для этого надо очень хорошо знать Маришку… А уж как её батя взбесится, когда узнает м-м…

— Очень сомнительный способ наладить общение с будущим тестем.

— Так товарищ, раз не хочешь помогать, то мог бы хотя бы просто пожелать мне удачи!

— Удачи, — усмехается Корсаков. И следом кладёт на стол заветную для Ярика связку ключей.

[1] Подробнее о споре, в который втянул друга Ярик, и какую роль это сыграло в истории любви Лизы и Саши можно прочесть в дилогии «Главное — не влюбляться» и «Главное — любить». Но в следующих главах Мереминский также обязательно затронет эту тему и поведает множество интересных деталей.

Это не была любовь с первого взгляда. Странно вообще думать о таких вещах, когда тебе девять лет и ты увлечённо пинаешь мяч во дворе, мечтая однажды стать вторым Роналдо[1]. Вот Ярик примерно об этом думал, а вовсе не о влюбленности, когда его решила отвлечь от футбола какая-то мелкая белобрысая девчонка. Хотя определение «мелкая» к Маришке уже тогда можно было отнести с очень большим натягом: высокая — аж на целую голову выше своих сверстников, с огромными карими глазами, которые взирали на мир с невероятной серьёзностью и пониманием, совершенно несвойственным для ребёнка шести лет.

Она не признавала девчачьи игры, была умнее всех, кого он когда-либо знал, отличалась невероятным упрямством, а ещё — к огромному сожалению двух девятилетних пацанов, к числу которых относились Ярик и Сашка, ужасной приставучестью. Будучи единственной и горячо любимой крестницей отца Корсакова, Маринка после переезда в Самару стала частой гостьей в их доме. Ну и конечно же в компании ребят.

Сначала Ярик с Сашкой всеми способами пытались её «сливать», искренне считая, что девчонке нечего делать в их сугубо мужском коллективе. Но потом они всё-таки признали бессмысленность этой затеи. К тому же, с Вишняковой было реально весело — по проделкам она могла переплюнуть дюжину пацанов. А ещё Маринка отличалась невероятной выносливостью, никогда не ныла, да и вообще вела себя совсем не как типичная девчонка. И её принадлежность к прекрасному полу долгое время выдавали разве что длинные белокурые волосы.

Переходный возраст свёл на нет детские забавы, интересы ребят так же претерпели серьёзные изменения, а вот привычка «зависать» всем вместе осталась.

Возможно, будь на месте Вишняковой любая другая девочка, их трёхлетняя разница в возрасте могла бы стать серьёзной помехой для дружбы. Но Марина снова в своём взрослении неслась вперёд паровоза, и ни в чём не желала отставать от своих старших товарищей. Со временем это превратилось в их личную головную боль: постоянно следить, чтобы гиперактивная и не по годам взрослая Маринка не вляпалась в какую-нибудь историю. Это для Ярика с Сашкой она была кем-то вроде младшей сестры, а вот другие парни уже давно поглядывали на неё с интересом. И мысли у них при этом выходили далёко за рамки дружеских.

Сам же Ярик очень долго запрещал себе любые мысли в эту сторону. Потому что… это Марина. Потому что в шестнадцать-семнадцать лет гормоны бурлят во всю и требуют выход. Потому что вариантов с кем это можно осуществить у него хоть отбавляй — Мереминский всегда пользовался огромной популярностью у противоположного пола, причём ничего для этого особо не делая. Потому что… Да много ещё было причин, почему Ярослав даже не рассматривал возможность с ней каких-либо отношений. И одной из главных причин был страх, который сидел у него внутри — когда они расстанутся (а они непременно когда-нибудь расстанутся, потому что только идиоты думают в таком возрасте об отношениях в духе «и жили они долго и счастливо до конца своих дней»), он её потеряет. Навсегда. Потому что он совершенно точно знал — Вишнякова была не из тех девушек, которые поддерживают дружеское общение после расставания. Слишком категоричная, слишком упрямая, слишком гордая… А он не может её потерять! Этого никак нельзя допустить! Просто невозможно! Значит, они будут только друзья, и ничего больше. Никаких «а что, если…». Лучше даже не начинать думать в этом чрезвычайно заманчивом и интересном направлении!

Вот только всё равно думалось. И ничего он с собой поделать не мог. Хотя нет, до её четырнадцатилетия он худо-бедно справлялся и держал дистанцию. А постоянные, но кратковременные романы, ему отлично в этом помогали.

А потом… Потом наступил её четырнадцатый День Рождения, и вся его привычная жизнь покатилась куда-то в тартарары. «Просто подруга Марина» перестала быть просто подругой, навсегда утратив этот изначально сомнительный статус. Вот только новые обстоятельства в их общении не помогли Яру избавиться от своих опасений, а ещё больше всё запутали.

Хотя со стороны казалось, что ничего такого особенного и не случилось. Но на самом деле изменилось всё.

Нет, Ярослав по-прежнему думал, что не стоит рисковать их дружбой ради двух-трёхнедельной интрижки. К тому же, в глубине души он никак не мог избавиться от ощущения, что Маринка на самом деле ещё ребенок. Который изо всех сил пытается казаться взрослой, но всё же ребенок. И ввязываться в какие-либо отношения ей пока не надо — ни с ним, но с кем-либо ещё.

Вот только сама Вишнякова, судя по всему, так не считала и после получения паспорта начала активно крутить с парнями направо и налево. Да и сам Ярик, несмотря на свои доводы разума, больше не мог смотреть на неё, только как на «подругу и почти сестру». Прямо перед его носом вырос и оформился в очень привлекательную девушку ходячий соблазн по имени Марина. И что ему делать теперь с этим Ярик не знал. Сам того не подозревая, благими намерениями он успешно выложил себе дорогу в свой персональный ад. Который состоял из чувства всепоглощающей ревности к любому, кто обещал внимание на Вишнякову или кого она сама одаривала своим драгоценным вниманием.

И среди всех парней, что увивались вокруг Маринки, был один наиболее раздражающий персонаж, к которому Мереминский воспылал особенной ревностью — Елисей Меланчук.

[1] Роналду Луис Назариу ди Лима — бразильский футболист, выступавший на позиции нападающего. Один из самых популярных футболистов 1997–1998 годов

С тех пор как дела Сашкиного отца пошли в гору, и Корсаков перешёл в элитную английскую гимназию, в их компании существенно поприбавилось представителей золотой молодежи. И хотя сам Ярик не мог похвастаться богатыми родителями это совершенно не мешало ему на равных общаться даже с самыми наглыми и избалованными мажорами. Природное обаяние и отличное чувство юмора Мереминского конечно играли в этом не последнюю роль. Да и Корсаков, не брал в свои друзья абы кого — все парни, которые присоединились к их компашке были в целом неплохими ребятами. Так Ярослав мог сказать обо всех, за исключением лишь одного человека — Елисея.