— Разреши последнюю ремарку, дядя Костя?

— Да, — беру смартфон и выбираю цифру, под которой действует на Юлю скоростной набор.

— Я супер-девку повстречал.

— Угу, — на весу еложу пальцем возле сенсорной кнопки «Вызвать», обдумываю предстоящий разговор.

— Третий номер, шеф. На-ту-раль-ный! Узенькая талия и сочное влагалище.

— Угу, — легко касаюсь и слежу за соединением, которое организует оператор.

— Она девушка. Прикинь!

— Но влагалище уже обильно подтекает?

— Я был вынужден идти на крайние меры.

— Распечатал?

— Ха! — собой гордится гад.

— Все?

— Нет.

— Что еще?

— Умная, очень образованная, какие-то статейки в блогах строчит. Марафоны-шмарофоны, конкурсы и художественные выставки. Но особо заострить твое внимание хочу на…

Сейчас прям стало очень интересно!

— Ага?

— Жопа! Там такая ох.ительная корма. Я даже и не знаю, — обводит круг, а я вдруг понимаю, что если у девоньки такая попа, то это, откровенно говоря, анатомическая беда. — Ты видел когда-нибудь седло для верховой езды?

— К чему ты клонишь?

— Я на ней катаюсь, шеф. Я… Бля, да я в раю. Я…

— Иди туда! — пренебрежительным движением указываю кобелине направление, в котором он должен вылететь, потому что со мной сейчас будет разговаривать Юла.

Ведь не было скандала так же, как и серьезного разговора. По-моему, в тот момент мы, не сговариваясь, сделали какой-то жалкий вид. Или не подали виду, или сымитировали, или пошутили, или целенаправленно пытались понизить градус обстановки, старались следовать каким-то правилам, изображали интеллигенцию и репетировали аристократов. Хотя… Хотя я без конца подлавливал себя на том, что нервно дергал руку, заводил ее за спину, щипал свою хромую ягодицу, бил поясницу и хлопал по бедру. Какого черта я насиловал собственное тело, если должен был дать в морду мужику…

— Привет! — в телефонной трубке раздается мягкий голос Юли.

— Привет.

— Ты занят? — Люлек, наверное, разговаривая со мной, накручивает на пальчик толстый темный локон, шлепает губами и носом, как маленький щенок, сопит.

— Нет.

— … — сейчас ее ответ, но Красова, по-видимому, пропускает ход.

— Рагу, — прокручиваюсь в кресле и обращаюсь к панорамному стеклу лицом, перебираю ногами, подвигаюсь ближе к пластиковой раме и останавливаюсь лишь тогда, когда выставленными параллельно полу острыми коленями плотно упираюсь в посеревшее от туманной взвеси осеннее окно.

— Что?

— Овощное рагу, Юля. Бурый рис, ратунда, консервированные помидоры, обжаренные на ароматном масле морковь и красный лук. Бутылка красного полусладкого…

— Какого?

— На твой вкус, мне все равно.

— Хорошо, — покорно соглашается.

— Сырный столик и крупный виноград. Я…

— Костя, пожалуйста, — громко всхлипывает жена.

— Что случилось? — располагаю голову на жестком подголовнике, вожу из стороны в сторону, взлохмачивая свой затылок. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— А как наш маленький?

— Все нормально, — снимая сопли с носа, отвечает.

— Больше не тошнило?

— Нет.

— А голова?

— Кружится, но…

— Мигрень? — прикрываю глаза и пальцами свободной от трубы руки с огромной силой зажимаю переносицу. — Есть какие-то проблемы? Ты была у врача?

— Нет-нет. Просто…

— Я скучал, жена.

— Когда ты приедешь? — она, похоже, оживляется. — Я через тридцать минут выдвигаюсь за Игорем.

— Ты дома?

— Сдавала контрольные и убирала.

— Ты у нас? — как будто сомневаюсь. — Я думал, что ты у родителей. Сегодня…

— Костя, приезжай домой.

Каких-то пару часов с постоянной скоростью по гладкой идеальной трассе, и я на месте.

— Что купить? — спрашиваю у Юлы.

— Ничего. Все есть. Как ты будешь добираться?

— На машине, — спокойно поднимаюсь и освобождаю замлевшую от неудобной позы задницу, коленями отталкиваю продавленное на кожаном сидении кресло.

— Ее уже отремонтировали?

— Возьму служебную. Что случилось?

— Не задерживайся, пожалуйста. Рано темнеет и…

— И? — застегиваю пуговицы на пиджаке.

— Я соскучилась…

Вот это да!

Вчера об этом речи не было. Оставшуюся часть суточного времени мы провели, играя вчетвером в гляделки. Натянутость не расслабляли не слишком умная трепня Сергея и услужливость Жени, которая странно прятала от меня глаза.

Мне действительно не повезло с этой вынужденной командировочной поездкой, хотя по возвращении я вида, как обычно, не подал. В деловой сфере, в стабильном бизнесе, в избранной профессии нет вообще проблем, а вот в человеческих отношениях сплошняком прогуливаются кляксы, да неуместные по синтаксису знаки препинания — запятые, неуверенные точки, вопросы, восклицания и многоточие там, где подобного не должно быть априори. В чем-то Сашка, вероятно, даже прав. С Романой творятся очень странные дела… Здесь нужно вставить уместное по обстоятельствам небольшое уточнение. С ней нет проблем, как с обязательным заказчиком и платежеспособным уверенным клиентом, но, как с красивой женщиной, лично у меня присутствует недоговОренная ерунда. Это физическое влечение, инопланетное вторжение, притяжение в однотипных точках, неуместная симпатия или это половая грубая игра, но Шелест, по моим же ощущениям, уже в открытую со мной флиртует. Чего только стоят ее прикосновения к пальцам и запястьям, или томное дыхание возле плеча, когда она прочитывает, совершенно не стесняясь, ту корреспонденцию, которую я на личный электронный ящик получаю, наклонившись надо мной и отставив пошло задницу, как будто бы случайно стоячей грудью задевая мою спину.

А тут еще машина подвела. Не выдержала, видимо, большого напряжения. Я почему-то не сказал Саньку, что выдавливал тот самый газ, словно намеревался ботинками пронзить земную твердь и по колено окунуться в клокочущую магму. Я бешено спешил домой. Закончив с тем, что было по регламенту задумано, запрыгнул в салон и, не оглядываясь на тонкий силуэт хозяйки закрытого от посторонних глаз индивидуального пансионата, особо не разбирая дороги, как оглашенный, помчал домой. Но не тут-то было… Конь захрипел и застучал копытами. Машина, как вкопанная, стала близ какой-то деревушки. Вот так я и оказался в ночное время на полностью неосвещенной трассе в качестве заблудшего или отбившегося от покорного и блеющего стада, но все еще подпрыгивающего на ухабах и местами непокорного барана…

Я оказался снова прав, когда предусмотрительно отмерил два часа на обратную дорогу. Толстой каракатицей лениво заползаю на парковку, убираю дальний свет и останавливаюсь, приткнувшись мягким бампером в невысокий, сложенный из дикого камня, пестрый парапет, который служит ограждением придомовой стоянки от дома, возвышающегося на толстых сваях над пляжным шелковым песком. Неугомонная и шумная стихия облизывает берег, вспенивает слюни, выплевывая гальку, расколотые ракушки и выкрученные донными воронками густые водоросли. Безоблачное темное и неподвижное небо прошито меленькими дырочками — подмигивают лукаво холодные звезды, затем соскальзывают и куда-то в неизвестность улетают. Удивительное дело! Почти ноябрь, а значит, для таких полетов не сезон — незапланированные выбрыки природы…

Я успеваю всего лишь приоткрыть входную дверь, как тут же натыкаюсь на суетящуюся в полутемном коридоре Юлю.

— Привет! — чтобы забрать пакет с продуктами, которые я все-таки предусмотрительно купил, она протягивает обе руки.

— Не надо, — вполне возможно, некультурно поворачиваюсь к ней спиной.

— Как дела? — прижимает оставшиеся без дела странно бледные кулачки к губам.

— Отлично. Ты…

— Я заждалась, — почти подскакивает на ровном месте. — Ты задержался. Что-то случилось?

Хочу съязвить и плюнуть:

«Не дождешься!»,

но вместо этого спокойно отвечаю:

— С чего ты взяла?

Цепляя носками туфель пятки, стягиваю обувь, и вынужденно ставлю продукты на мягкий низкий пуф.