Только в этот момент я разрешил себе пройти сквозь дверь — призракам не страшны материальные преграды. Уверенным шагом я направился напрямую в комнату Маши. И как и ожидал, обнаружил светящуюся фигуру, лежащую на кровати.

Оранжевый и индиго в балансе пульсировали в ауре девушка, а вокруг неё, словно щит — ровное золотистое свечение. Цвета азарта и интуиции, ведомые мудростью и уверенностью. Система, дико тупя и вообще не понимая, кто до неё докопался на данном пласте реальности, выдала справку о моей будущей собеседнице:

Козлова Мария. Уровень 123.Класс: Бард. Клан: Редактор Веры.21 год. Не замужем. Детей нет. ИВ: 9 ед. БВ: 12548 ед. МВ: 568646 ед. Творческое развитие: Джинн (в связи с ограничениями упразднено до «Предсказатель»).

Похоже, на пророчествах девушка быстро набирает уровень. Да и количество БВ немалое — последователи Последней книги активно делятся своей Верой. Девушка сильна как никогда.

Рывок. Короткий, но быстрый и аккуратный — светящаяся аура отделяется от лежащего на постели материального тела. И глаза астрального тела Маши тут же открылись.

— Наша дочь мертва? — сказанные негромко слова ударили, словно молот, выбив из груди весь воздух и решимость к разговору.

— Ты… — я поперхнулся следующими словами.

Разумеется, она знает — она предсказатель. Но получается она знала, что Аня умрёт! И не предупредила! Не остановила! Вспышка ярости не успела захлестнуть душу возмущением, как озарение отрезвляюще-ледянной мыслью вонзилась в сознание: она множество раз хотела даровать предсказание — это я постоянно отказывался.

— Я тебя не виню. Ты должен был через это пройти, чтобы прийти ко мне и услышать то, что необходимо, — дымкой савана опустились на душу слова Маши. — И да, не беспокойся, я пророк и знаю, когда могут произойти «обновления» — скрыться от них не сложно.

Девушка села на кровати и вокруг её шеи стал клубиться неясный образ… Брут! Ещё не сформировавшийся до конца, но уже на страже своего хоста! Хугин тоже сейчас парит над домом. Может позвать? Хотя нет! Я здесь для другого.

— Это ты обратилась к Критикам, чтобы они отправили меня в Зазеркалье?

— Да, — просто ответила девушка. — Когда я им рассказала причину, они были рады помочь.

Я даже приоткрыл рот… Спросил я больше для проформы! Потому ответ выбил меня из колеи. Более того, я теперь не знал, как общаться с Машей. Я пришёл за утешением и поддержкой, а попал к тому, кто обрёк меня на этот кошмар…

— Зачем? — только и смог я выдавить из себя.

— Неужели ты наконец хочешь услышать моё предсказание? — нити тьмы заклубились в ауре девушки. — А как же закон Гудвина?

— Я хочу понять, что может стоить жизни ребёнка… — я едва успел прикусить язык, чтобы не сказать: «нашего ребёнка». Маша безмолвствовала. Она ждала. Захотелось встать и вытрясти из старой подруги ответы. Я заметил алые разводы в своей ауре. Пришлось усмирить чувства, в первую очередь гордость, и сказать слова, которых ждала девушка: — Я пришёл к тебе за предсказанием.

— Тогда ты должен за него заплатить!

— Ты издеваешься? — не сдержался я и поднялся. — Я зря сюда пришёл.

— Если ты уйдёшь, то смерть Ани будет напрасной, — поймал меня на первом шаге голос Маши. — Смерть очень многих будет на твоих руках и окажется напрасной. И ты знаешь, что это правда. Не я первая тебе это предрекаю. Если не ошибаюсь, Лотерейщик? — я споткнулся на третьем шаге и замер. Маша надавила сильнее: — Тем более я прошу не так много: расскажи, как наши отражения сошлись в Зазеркалье?

— Ты же пророк и должна знать, — обернулся я.

— Я знаю варианты будущего, но не прошлого, — Маша опустила глаза и тихо добавила: — Когда я только возродилась, мне было одиноко. Ты боялся ко мне прийти. Ты выбрал другую. И я осваивала дар предсказания… Я пыталась предсказывать твоё будущее. Но у тебя иммунитет. Однако я случайно вышла на твоё отражение… Мне нравилось наблюдать за их жизнью. Это было отдушиной. И мне интересно, с чего всё началось?

В её ауре и взгляде я увидел боль. Муку о потерянном вместе с годами, прошедшими без неё. И каплю завести… Ведь у её отражения была семья, а у неё — нет. Лишь одиночество и силы видеть будущее других.

— Ты наблюдала за Зазеркальем и не предупредила Редакторов и Критиков о предстоящей Войне? О вирусе Веры? — удивление, раздражение и капля стыда бурлили в сосуде моей души.

— Почему не предупредила? Ты не хотел слушать, но Шеф, а затем и Критики меня услышали. Думаешь, мисс Спектр случайно свела тебя с Глаголом? Случайно именно ты расследовал дело с ИИ? Это всё благодаря мне! — плечи девушки поникли. — И нет, я не могла предотвратить проникновения вируса, отравляющего Веру в наш мир. Этого нельзя было предотвратить без вторжения в Зазеркалье и новой Войны.

— То есть ты играла мной последние полгода? Ненавижу предсказателей…

— Хочешь узнать, ради чего? Заплати! — припечатала Маша.

Кроме военных секретов я поглотил память и о личных отношениях отражения. Скрывать я не видел причин, благо связь между отражениями Маши и меня оказалась банальна до невозможности, потому я нехотя заговорил:

— Приход Веры погасил солнце в Зазеркалье — это отвлекло твоё отражение от произнесения рокового желания. Затем годы выживания, в апокалиптичных пустошах — отражение первых петель реального мира. Твоё отражение каждый раз не выживало: в реальности не существовало её оригинала, чтобы обновиться. Но после крайней перезагрузки настала мирная жизнь, и отражения этим воспользовались, заведя семью…

— Спасибо… — волнения в ауре Маши затихли. — Одно желание. Одно лишь желание…

— Маш, предсказание, — на грани грубости напомнил я о себе.

— Да, конечно! — встряхнулась Маша. — Ты не представляешь, как я рада, что ты наконец пришёл! Знаешь… я долго думала, как рассказать тебе о том, что случится и что к этому приведёт. Но если я начинаю с начала, с того момента, где мы находимся, то рассказ уходит в бесконечность: я говорю о событии — о множестве способов, как ты можешь отреагировать — следом, какие последствия — и опять вектор реакций. Это огромное дерево событий, которое даже предсказатель не всегда может видеть полностью.

— Дерево вероятностей, — я кивнул, вспоминая о войнах предсказателей.

— Верно! — обрадовалась девушка. — Потому я начну рассказ с конца. Ведь несмотря на бесконечность путей, вероятных концов всего три!

— И один из них: перезагрузка петли, — кивнул я, вновь пользуясь знаниями Критиков. — Если происходит вторжение отражений. Если Вирус начнёт набирать силу. И в других вариантах…

— Да, это самый распространённый конец. Второй вариант встречается намного реже, но он хуже: петлю не смогут перезапустить. Тогда погибнет сначала реальность: либо от Вируса, либо от отражений. Затем сгинет и Зазеркалье — они не смогут выжить без оригиналов, даже если захватят разрушенную к тому времени реальность.

— Оптимизм прямо зашкаливает. И какой же тогда третий вариант? — повторил я сакраментальный вопрос.

— Есть одна ветвь в древе вероятностей, стоящая между этими двумя вариантами. Достичь её теоретически возможно, но практически… Это очень сложно. Причина в том, что ключевые решения, которые влияют на создание ветви, скрыты. Всё из-за того, что один из основных участников этих событий невидим для предсказаний — это ты.

Мы с Машей подошли к окну в её доме. Обыденный вид для девятиэтажки в спальном районе: двор с детской площадкой, несколько разрозненных деревьев и пара ям со времён буйства Бога, множество машин, кошки на лавочках, парочка тёмных личностей в дальнем углу двора… Идиллия! Которая может быть разрушена…

— Например, этот разговор. Я знала, что он состоится: видела, как мы встретимся и разойдёмся, но содержание его я не могла предсказать. Знала, что есть два разветвления из этой точки: ты мне поверишь — тогда третий вариант возможен; ты мне не поверишь — тогда один из двух, описанных выше.

— Ты так и не сказала, что станет результатом этого варианта. Все спасутся?