Пророчества так же связаны с этим законом. И если на службе правительству это оставалось за скобками, как вынужденная мера, то в разговоре частных лиц без моего согласия не могло быть произнесено ни одно предсказание. Ведь они меняют судьбы.

— И вот так всегда… — пожаловалась Маша. — А я ведь всего лишь хочу помочь. Эти предсказания…

— Хоть слово, — повторился я.

— Мужчины… — протянула Надя. — Гордость, помноженная на глупость, возведённая в квадрат самомнения. Разве не за это мы их любим? Это ты ещё его отца не видела! После встречи с ним я многое стала лучше понимать! Кхе-кхе…

Эмоциональная речь так же быстро переросла в долгий, надрывный сухой кашель. Пребывая в растерянности, я не знал, что делать: отойти, дабы дать больше воздуха, или броситься на помощь? Но чем помочь? И растерянность моя перерастала в тревогу, когда я вспомнил что Надя, также как и я, вкладывала немало Веры в укрепление организма. Конечно, мы не бессмертны, но о пищевых расстройствах и простудах забыли уже давно!

— Надя, ты как? — я едва узнал свой растерянный голос, когда девушка немного откашлялась. Прежние аккуратность и свежесть явственно поблёкли.

— Похоже, я немного приболела… Наверное, от Шефа заразилась, он всю планёрку сопливил. Лавовые сопли я ещё долго не забуду! Надо бы забежать в аптеку, купить чего-нибудь.

— Лучше домой и вызови врача, — холодея внутри, предложил я.

Но девушка даже не соизволила обратить внимание на моё предложение. А в сознании пульсировала фраза, услышанная в Красной комнате: «Вирус передаётся через Веру и тем быстрее сжирает человека, чем больше её у него…» Яичница уже закончилась, потому я резко подскочил. И улыбнувшись, заявил:

— Леди, я вас оставлю… — за улыбкой я скрывал волнение.

— Артефактор, что с твоим другом? Как его… Павлов? — удар ноги был такой силы, что ловушку, встроенную в дверь лаборатории, просто заклинило. — Как протекает болезнь? Есть подвижки в лечении?

— Ты помнишь Павлова? — проводив грустным взглядом дверь, заинтересовано бросил учёный.

— А не должен? — я остановился, тяжело дыша. — Почему? Ты что, применил на него свою способность по вытягиванию Веры?

— Исключительно с разрешения мисс Спектр, — поспешил заверить меня Артефактор. — После того, как ты переслал мне данные о походе в сеть, и сообщил, что есть вероятность связи Веры и болезни, я добился разрешения опустошить запас Веры товарища и слить всё в артефакт. И это помогло… Анатолий очнулся, и его состояние стабилизировалось. Но всё же, как ты его вспомнил? Ты же про него едва знал?

— Ассоциации, — чуть успокоившись, я присел. — В моём городе начали заболевать Редакторы Веры. Я вспомнил про разговор в сети. Вспомнил, почему задал вопрос… В общем, стандартная цепочка восстановления памяти.

— Это плохо… — помрачнел уже Артефактор. — Когда я лечил товарища, с похожими симптомами в лазарете находилось почти два десятка Критиков. Между прочим, отряд Оркестра в полном составе. Так что хорошо, что ты ничего не подцепил на последней совместной с ними операции. Я угробил половину выходных, очищая их от Веры! А ещё новоприбывших — тех, в кого верят больные. Истинно Верят. А ведь у болезни есть и биологическая составляющая, с которой наши врачи ещё не до конца разобрались, — учёный встряхнулся и, перейдя на деловой тон, припечатал: — И кстати, что с твоим наручем? Мои сообщения до тебя не доходят!

— Место, где я узнавал о болезни — такая дыра, что вспоминать жутко. Кстати, удалось отследить эту проклятую Красную комнату? — Артефактор лишь отрицательно покачал головой, а я в сердцах буркнул:— —Ловкие твари, ничего не скажешь! И они мне к чертям похерили науч. Артефактор, нужна срочная диагностика! — вспомнил я о ещё одной причине, приведшей меня к научному светилу.

— Не только диагностика, но и обновление. Для твоего наруча уже давно подготовлена новая система защиты. Она должна помочь полностью раскрыться тем программам, которые ты используешь для прохода в даркнет. Плюс несколько нововведений, они должны усилить вас с Глаголом.

— То есть ты на нас с напарником опять что-то тестировать будешь? — резюмировал я, однако руку на стол положил. — А вообще лучше не сбивай меня с мысли: хочешь сказать, что у нас начинается эпидемия? А мисс Спектр в курсе? Ей же нужно доложить — это проблема Веры мирового масштаба!

Артефактор присоединил к наручу несколько проводов от компьютера и запустил какую-то диагностику, одновременно вскрыв сам наруч и проверяя электронную составляющую прибора.

— Боюсь, эпидемия идёт уже давно. И мисс Спектр сейчас не до неё…

— И чем же она так занята, что не может уделить пятнадцать минут своего драгоценного времени вопросу потенциального конца света? — с лёгким раздражением возмутился я.

— Этих концов света в месяц пара штук, на все не набегаешься, — отмахнулся Артефактор. — Вот позавчера отряд Критиков остановил безумного учёного-генетика, который создал умеющего свистеть рака и тащил того на Эверест. А второй отряд как раз сейчас собирается в путь, дабы не допустить очередного сбора всадников апокалипсиса, а в идеале их перевербовать… Внештатные сотрудники всем нужны. И это не говоря о проблеме с ИИ, которой занимаетесь вы с Глаголом, — медленно, словно ребёнку, вкрадчивым тоном объяснял Артефактор.

Я представил масштаб творящихся в мире и проходящих мимо меня злоключений и от всего сердца пожелал удачи своим коллегам. Особенно первой группе, ибо последствия того, что будет, когда «рак на горе свиснет», потенциально перекрывали любой апокалипсис. А Артефактор, поняв, что я проникся, решил закрыть вопрос на высокой ноте:

— Мисс Спектр сейчас в безопасном месте: ведёт переговоры в Атлантиде с другими политиками и воротилами бизнеса относительно игры «Становление». На несколько дней управление делом передали Глаголу. Я ему уже оправил сообщение, так что он подойдёт, и мы проведём совещание.

Я нехотя кивнул, признавая, что и в самом деле был не прав. Мисс Спектр нужно поддерживать уровень известности, потому не удивительно, что она вращается в самых высших кругах: только на виду у целых народов можно заработать столько Веры, сколько положено её уровню.

Более того, само то, что какой-то вопрос обсуждается в Атлантиде — показатель важности. Как уважаемый читатель уже догадывается, Атлантида — локация, а если вернее, то остров почти в сотню квадратных километров, появившийся после прихода Веры. Причём в отличие от многих опасных, очень опасных, и «мы уже умерли, но ещё этого не поняли» аномальных мест, это было не просто безопасно, но и ещё и свободно от воздействия Веры. И под «свободно» имеется в виду, что Вера на этом острове просто не работала — в единственном месте на всей планете.

И это не случайность, а одна из первых и наиболее успешных попыток противодействия Вере, в которой участвовали все уцелевшие к тому моменту правительства земли, а также Артефактор в роли вдохновителя. После Чёрного месяца, когда только-только начали вновь запускать средства коммуникации вроде телевидения и интернета, вместе с ними был пущен в народ слух, мол имеется место на земле, где Вера не действует — легендарная Атлантида. Учитывая, что в то время могло произойти почти всё, что угодно, а правительства лишь подтверждали слух, он разросся до планетарного масштаба, после чего стал реальностью.

Безопасной от Веры зоне, не принадлежащей ни одному правительству, сразу нашлось множество применений. Самое простое и очевидное, о котором знали все: там заседало «Мировое правительство». Да, всякие ЕС, ООН и НАТО не пережили Чёрный месяц. Но при этом организованность против Веры должна была быть куда выше, чем раньше, потому и создали это «жутко тайное» общество. С одной стороны, конспирологи могли питать его Верой. С другой — защита острова могла гарантировать, что никого из представителей государств не возьмут под контроль… по крайне мере способностями Веры вроде телепатии или дара мисс Спектр.