— Старпом, как мне умереть, чтобы выполнить условия испытания для разделения души? — с чуть безумной улыбкой обернулся я к духовному ИИ корабля.

— Данные отсутствуют, — открестился от подобной затеи первый помощник.

Можно подумать, я не найду способа самоубиться? Вокруг меня в реальности находится одна из самых убийственных локаций, которые только существуют в мире Веры! Возможно, стоит этим воспользоваться?

Я посадил Феникса на плечо и чеканным шагом направился на выход из рубки космолёта, парившего на орбите оранжево-алого газового гиганта. Дверь с некоторым усилием поддалась, и вот я уже на верхней ступени лестницы, ведущей в туманный зал, полный нефритовых колонн. Ещё десяток шагов, и передо мной одна из них, покрытая приятными глазу разводами. Прикосновение. Я стою на краю гигантского каньона, по дну которого течёт едва заметная голубая полоска, а в лицо дует обжигающий ветер с песком, скрипнувшим на зубах. В это раз мне не нужно никого ждать или искать, потому и задерживаться в мире сна нет резона.

Я поднимаю руку. Сон подчинится моей воле! Достаточно щелчка пальцами, чтобы мир свернулся в точку. Я замираю в беспросветной темноте. Холод. Пустота. В моей власти создать новый сон или уйти… Устремиться на едва различимый звук сердцебиения. Устремиться к теплу собственного живого тела. Почувствовать на астральном теле дуновение дыхания.

Сквозь тьму проступают очертания комнаты, где мы остановились. Вот Нейтрон бдит у окна, стараясь особенно не высовываться. Глагол прислонился к стене и не то дремлет, не то глубоко задумался. Лишь Брауни вновь изменила форму, превратившись в одеяло, и укрывает Критика. А вот и моё тело: сжалось в клубочек и чуть дрожит от холода на лежаке из древних бумаг и неизвестно откуда натащенных обрывков ткани.

Как я и опасался, выйти в реальный мир не удалось: при переходе на Адский уровень всегда оказываешься у собственного тела, как у точки отсчёта. Эх… а ведь всё могло быть намного проще!

— Ш-ш-ш… — раздалось со стороны Глагола, и я перехватил взгляд Брауни, нацеленный точно на нас с Хугином.

— Кар! — звук получился оглушительный, но судя по тому, что Нейтрон у окна даже не вздрогнула, его услышал только я и… Брауни. Кибер-змея плавно кивнула Фениксу и потерлась головкой о плечо Глагола. Сколько же всего я ещё не знаю!

Мы с Хугином прошли к выходу из убежища. К одному из мостов, где я и замер на краю. Внизу плескалась темная, с вкраплениями помех, маслянистая жижа Резонанса Шумана. То, что искажает и уничтожает всё, в том числе и информацию. Интересно, что она сделает с душой и сознанием? Мне предстояло это выяснить!

— Хугин, ты знаешь, что делать. Я полностью в твоей власти! — и подкинув ворона в воздух, я шагнул с обрыва.

Миг падения, а затем я солдатиком, без единого всплеска, вошёл в тягучую жижу. Удар заставил меня вздохнуть. Я запаниковал, готовясь захлебнуться. Но душе не требуется воздух. Более того, несмотря на вязкость жидкости, она совершено не сковывала движения. И я решил рискнуть и попытаться добраться до дна. До потенциального входа в Кости Сети.

Первые гребки оказались самые сложные: в непроглядной темноте практически невозможно сориентироваться. Но стоило почувствовать, как мимо вверх проплывает пузырик с очередным искажённым спам-ботом, как вновь появилось ощущение направления. А затем и тепло охватило тело. И чем глубже я погружался, тем сильнее жар приятно окутывал меня.

Когда меня укусили в первый раз, я даже не понял. Просто перестал чувствовать левую ступню. Вторую атаку я заметил по колыхнувшемуся пространству, и пиранья из помех, вместо того чтобы порвать мне астральную глотку, вцепилась в подставленное плечо. И вновь никакой боли. Лишь жар, словно от ожога.

Я попытался оторвать тварь: хоть и пришёл сюда на смерть, но покорно отправляться на убой не собираюсь! Под моими пальцами цифровая плоть разорвалась. Вот только за мгновения трепыхания в меня вцепилось ещё несколько тварюшек, жаждавших астральной информации. Беззвучно закричав, я потянулся у наручу, желая активировать… даже не знаю, что у меня есть на данный случай?

Но вот проблема: я не чувствовал пальцев. Запоздало, я понял, что не чувствую ничего: движения, оттенков света и тьмы, отзвуков. Я чувствовал лишь жар! Он выжигал меня!

И мою душу объял ужас… Я не собирался растворяться в бесконечности помех. Я не хотел терять себя без шанса на посмертие. Без шанса на спасение!

На этой пламенной мысли сознание и потухло.

— Несуществующий… Несуществующий. Несуществующий! Очнись! — хлёсткие удары пощёчин приятной болью отпечатываются на щеках. Никогда не думал, что буду так ей радоваться.

Стоило определённого усилия, чтобы разлепить веки и обнаружить перед собой…

— Твою суть! — я дёрнулся, что было сил. Их оказалось немного, но достаточно, чтобы рухнуть на землю из поддерживающих меня объятий. Более того, я сумел ошалело прошептать: — Ты же умер!

— Можно подумать, что ты сильно живой! — обиженно поморщился Лотерейщик, приподнимаясь с колена.

И то верно… я же убиться пытался. И судя по тому, что общаюсь с мертвецами, вышло более чем успешно. М-да, будь игра «Становление» активирована, я бы точно получил ачивку «Суицидник-виртуоз!» А пока меня радует лишь дикая слабость и болотная грязь, обильно измазавшая ту хламиду, которая выступала в качестве одежды. Ах да, ещё и холод… И тишина. Такая же, как когда ушел Брут. Теперь я не чувствовал Феникса. Совершенно! Ни внутри своей души, ни где-то в мире. Нигде… на его месте лишь пустота. Только не снова! Только не это…

Лишь неимоверным усилием воли я сумел подавить панику, чуть приподняться и оглядеться. Болотная кочка, что логично посреди болота. Чахлые скрюченные деревца, камыш и осока, темная мутная вода с ряской — всё присутствовало. Даже пасмурная погода и какой-то утробный вой. Полный комплект, дабы грешная душа при прибытии прочувствовала все прелести тьмы загробного мира!

При этом стоило всмотреться в туман, как оказалось возможно различить горы высотой до неба, причём буквально — насколько помню из данных Критиков, горы разделяли почти десяток долин, знаменовавших собой загробные миры для основных религий и верований. В глубинах гор обитали демоны или близкие по сути инфернальные сущности. А где-то недалеко должен протекать Стикс… хотя в долине, которая досталась православному христианству, она называлась Калина — река, разделявшая мир мёртвых и живых, а также протекавшая по всем загробным мирам.

Долина Лимба, куда попадали из России, была вообще довольно странным местом: основа Христианская, но при этом с жуткой примесью славянского язычества, которому не нашлось отдельной долины, а также вкраплением ряда мелких верований. Здесь имелось Адское болото у окраин гор — место, куда попадали души, отягощённые грехами… по крайне мере они в это Верили. Была и долина Благодати — приятное место, где обитали те, кто не видел в своей жизни грехов. И наконец Белый Город — центр, куда стремились души для перерождения, но куда могли попасть лишь те, кто не имел грехов, либо сумел их себе простить…

— Лимб? Адское болото? Как это меня закинуло в такую глушь? — и пускай вопрос был риторический, но я сам же на него и ответил: — Хотя куда ещё отправлять самоубийц? Смертный грех как-никак совершил! Да и вообще таких за мной не мало…

С грехами в мире Вере случилась вообще забавная вещь: они были… но создавали их сами люди. Создавали в тот момент, когда признавали за собой грех и чувствовали за него вину. Так праведник, за жизнь лишь раз перешедший дорогу в неположенном месте, мог тяготиться единственным грехом настолько, что попадал в Адское болото и под тяжестью греха не мог оттуда выбраться. А убийца и маньяк, если уничтожил в себе совесть и искренне считал, что поступал правильно, мог появиться у ворот Белого града и сразу в них войти. Здесь только сам человек был себе судьёй… и только он сам мог простить себе грехи.