Актуализируй… интересно, под что? Данных Системы своего отражения я не знал! Могли бы попросить ту же Эллис разведать! Но нет! По тому пришлось скрыть всё, кроме имени, в надежде, что моё отражение не слишком часто мелькает у Семёныча. За одно проверил наган, который буквально жёг кобуру… но который я надеялся не использовать.

'Оружие-наган: Дар Сердца.

Качество: Артефактное.

Материал: Сталь, дерево, Вера (3 ИВ + фрагмент души).

Урон:

пулевой: уровень персонажа × 10 (колющий урон);

удар рукояткой: уровень персонажа × 1 (дробящий урон).

Эффекты:

+5 % к силе;

+15 % к ловкости;

10 % шанс нанесения 300 % критического урона.

Ограничения: Критик Несуществующий. (продать невозможно, передать невозможно, потерять невозможно).

Описание: Дар старого друга перед смертью, который восстановил древнее родовое оружие и вложил в него частичку своей души. Благословлено близкими прошлого и будущего. Проклято врагами. Оружие, что защитит до самой смерти, а возможно и после оной'.

Бар встречал привычной, но зеркально отражённой обстановкой без посетителей и Семёнычем, меланхолично протирающим пивную кружку. На моё появление тот лишь поднял взгляд, коротко кивнул и вопросительно выгнул бровь. Коммуникация мимикой и жестами у меня была на продвинутом уровне, но недостаточном, чтобы вести переговоры. Потому я решил действовать максимально нагло:

— Два тёмного и такси до дома, — произнёс я медленно, и жутко запинаясь, чуть не сломав себе язык. А затем покачнулся, так что зашедший следом Глагол поддержал меня.

Прямо эталонный выпивоха! Разве что перегаром не разит! Не доработал… Хотя может я употреблял грибочки или что покрепче? По бровям в разлёт Семёныча я понял, что он в полном удивлении. Да, пускай я и пил, даже в его баре, но никогда до состояния нестояния. Старый друг взглядом указал на место под прилавком, где хранилась двустволка, намекая, что если у меня проблемы и нужна помощь — одно слово, и всё будет. Вот только я и не подумал объясняться, а, приобняв Глагола, направился к столикам, пьяно подхихикивая. Теперь всё зависит от того, насколько хорошо я сам себя просчитал…

Пиво оказалось приятным на вкус и немного ударило в голову. Ничего удивительного, если учесть, что мы уже полдня бегаем на голодный желудок. А затем Феникс, круживший над баром, заметил, как подъехало такси. Только в этот момент я окончательно выдохнул… Если бы Семёныч о чем-то догадался, то это означало бы не только риск раскрытия вторжения в Зазеркалье, но и то, что мне придётся делать со старым товарищем что-то сильно нехорошее!

За пиво расплатился Глагол, и мы вновь оказались в такси… Вот только перед выходом мы перестраховались и использовали прибор для стирания Мимолётной Веры. На отрезке времени до минуты он стирал воспоминание подчистую, тут же прошло минут десять-пятнадцать — стирание не полное, но теперь для Семёныча мы будем не более чем расплывчатый образ. Охота на самого себя становилась слегка абсурдной.

И уровень абсурда вырос ещё на пару градусов, как только такси остановилось у девятиэтажки в спальном районе города. Я знал эту девятиэтажку — в ней жила Маша…

— Получается, в Зазеркалье мы вместе? — растерянно обернулся я к Глаголу.

— Не сравнивай себя и отражение, — напарник был серьёзен. — Это другая личность. Другой человек. С другими мыслями и целями. Это твой дальний… очень дальний родственник. Которого нужно убить!

Проще сказать, чем сделать. Ведь интересно, по какому пути мне нужно было пройти, чтобы оказаться здесь? Что пережить и что совершить? А теперь мне предстоит уничтожить своего… брата?

Мысли промелькнули, пока мы поднимались на нужный этаж, и застыли на точке: что делать, если я встречу Машу? В ответ на короткую трель звонка дверь открылась и…

— Папа! Ты сегодня рано! — и ручки девочки лет восьми-девяти крепко обняли меня за пояс. — Мама с Юлей ещё в больнице! А кто это с тобой? — заметив Глагола, девчушка тут же спряталась за мной.

— Это друг… дорогая, — хрипло отозвался я, чувствуя, как по коже проносится стадо мурашек, а ноги готовы прямо сейчас либо подкоситься, либо унести меня отсюда.

— А что у тебя с голосом? — больше не обращая на напарника внимания, девочка чуть ли не силой втащила меня в прихожую.

Уютное помещение, с обоями в цветочек, вешалкой и подставкой под обувь, где меня ждали тёплые тапочки. А так же фотографии… Мы с Машей в обнимку на фоне какой-то больницы. Между нами та самая девчушка в платьице, держащая меня сейчас за штанину. На руках Маши белый кулёк на который девушка смотрит полным тепла и счастья глазами.

— Всё в порядке. Немного простыл, милая, — отвечал и раздевался я в полутрансе.

— Как тебя зовут, малышка? — привстав на одно колено, обратился к девочке Глагол на идеальной инверсированной речи с обаятельной улыбкой.

— Аня… — смущенно ответила девочка и вновь спряталась за меня. — Мне девять лет и я во втором классе! Я скоро вырасту и буду как папа — ученой! Мы вместе будем придумывать, как победить злых Копировальщиков!

— Твой папа в этом хорош! Ты ведь знаешь, что он придумал для этих Копировальщиков?

«Копировальщики» — так вот значит, как нас обозвали отражения… А я в этой реальности работаю по образованию «Физиком»? Но почему у Глагола такой сосредоточенный взгляд? Он уже не просто отвлекает от меня внимание, давая время прийти в себя, а начал полноценный допрос девчушки!

— Аня, будь добра, поставь чайник! Мы с товарищем сейчас пройдём на кухню! — мне стоило труда улыбнуться. При этом я отправил напарнику текстовое сообщение через чат Системы: — «Не трогай девчонку! Мы здесь за моим отражением!»

— «Она — источник информации. Её знания могут спасти нашу реальность!» — молниеносно пришёл максимально логичный ответ Глагола.

— «Эти данные мы можем получит от моего отражения в большем объёме и куда более подробные!» — и повысив шрифт на напарника: — «НЕ ТРОГАЙ РЕБЁНКА!»

Я отчётливо понимал: дети отражений в отличие от родителей не «обновляются» — для этого в реальном мире у них нет прототипа.

— «Отражение может и солгать… а дитя доверяет тебе. Допроси его сам».

Мы вошли в кухоньку, когда старенький электрический чайник начал закипать, а весёлая Аня носилась по помещению, расставляя чашки, ложечки и доставая сладости, на которые то и дело косилась в преддверии внеочередного чаепития.

— Аня, милая, нам с коллегой интересно, какая моя разработка тебе больше всего нравится? — с тихой надеждой, что моё отражение не особо распространялось о работе, уточнил я.

— Зеркальные маяки! — сразу же воодушевилась девочка. Мне даже пришлось перехватить чайник из её маленьких ручек, чтобы она не ошпарилась. — Технология, позволяющая открыть портал между нашим миром и миром Копировальщиков, минуя Зеркальный лабиринт.

— Твой папа сумел вывести её на новый уровень, — вскользь заметил Глагол.

Этого толчка оказалось достаточно, чтобы девчонка продолжила рассказывать, прихлебывая чай, закусывая конфеткой и беззаботно махая ножками на стуле:

— Да! Папа придумал, как сделать так, чтобы маяки превращали ближайшие зеркальные поверхности в порталы. Например, замерзшие озёра или даже дома в центре города. Благодаря им мы сможем перебросить огромные войска за считанные минуты…

Я мысленно присвистнул: боюсь предположить, сколько Веры в них заключено. Но расход оправдан, ибо прогулявшись по Зеркальному лабиринту, я понимаю, что провести по нему войско — значит, потерять большую его часть.

— Главное, чтобы маяки хорошо спрятали в мире Копировальщиков, — не преминул заметить я.

— Это уже дела военных, — безразлично ответила малышка, пытаясь под определённым углом откусить печенку. — Пап, ты же сам рассказывал, что они забирают Зеркальные маяки чуть ли не из лаборатории, и вы даже не можете проверить их параметры в полевых условиях. Так всё секретно.

Не проканало… Значит, о местоположении последних маяков нам не узнать. Однако не успел я расстроиться, как защебетал звонок. Аня было дёрнулась, но я успел подскочить первым: