Последние новости о проекте я слышал пару месяцев назад — пробный запуск с отправкой на Луну небольшого груза. Проект увенчался успехом, вот только по факту вышли из строя некоторые элементы основного контура, где оказалось мало Веры. Но вот компактный, не больше кулака реактор ТОКАМАК — источник энергии, работающий на концентрированной плазме — остался цел и работоспособен. Меня отсылали именно к нему, спрятанному ещё на несколько уровней ниже зала со вратами, где и разворачивался бой.

На исходе шестнадцатой минуты вторжения, протиснувшись по техническому коридору, наполовину заваленному камнями, наполовину затопленному какой-то жидкостью, под аккомпанемент разрушающего зубы гула и неровного моргания единственной лампы, как в третьесортных фильмах ужаса, я оказался у реакторной. Дрон-разведчик при нашем приближении пискнул, считав сигнатуры наручей, и с шуршанием открылась дверь. На меня тут же уставился дробовик в руках Нейтрон.

— Я тоже рад видеть тебя, Нейтрон, но не тыкаю же стволом в твою сторону, — буркнул я, протискиваясь в на удивление скромную комнатку всего в несколько квадратных метров, которые по большей части заняты компьютерами и прочим оборудованием. Лишь небольшое окошко в стене открывало вид на… больше всего это походило на барабан револьвера, только увеличенный на несколько порядков. Вместо патронов выступали ячейки контуров ТОКАМАК, которых оказалось почти две дюжины и все в сложном электромагнитном контуре — ещё одном слое защиты. — Ты одна? Где остальной отряд? Кстати, без техно-брони ты хотя бы на человека похожа… если, конечно, не приглядываться. И откуда такое недоверие? Дрон же предупредил: мы свои.

— Дрон можно взломать… вообще глупо полагаться на технику, когда сражаешься с адептами сетевых воплощений, — Нейтрон отложила дробовик и продолжила прерванное занятие — она минировала комнату. Однако пояснение продолжила: — Остальные ещё восстанавливаются от отравления Веры. У меня оказался минимальный её запас во время болезни, потому я и выздоровела быстрее всех.

— В таком случае, когда ждать новые силы? Мы, конечно, все жутко крутые… но нас тут маловато для защиты реактора, не думаешь?

— Наша задача не защитить, а уничтожить реактор, если противник сюда доберётся, — буркнула Нейтрон. — Минируем и уходим. Если нетсталкеры пробьются, то взрываем их и сжигаем плазмой ТОКАМАКов.

— А если не успеем?

Я глянул на наруч и с неудовольствием отметил помехи. Не удивительно в месте, чуть ли не построенном из артефактов и воплощений. Через картины не уйти. Зеркал или выходов в другие пласты реальности тоже не видно.

— Мы не можем допустить выхода ИИ в мир. Вы с Глаголом выигрывайте время, я дестабилизирую способностями реактор. Надейся, что Информаторий просчитал картину боя правильно, и мы выживем.

Я скрипнул зубами. Работать на одном «доверии» без плана не вдохновляло. Да! Да. Я помню: мы сражаемся с IT-магами, им сама Вера велела взламывать всё, что можно и нельзя. С их уровнем Веры добывать данные из наруча — обыденность. Значит, рассылать план противостояния никто не станет. Сомневаюсь, что его знает вообще хоть кто-то из участников — даже разум можно взломать. Нами, скорее всего, управляют, как фигурами в шахматной партии через наручи, а игрок далеко отсюда.

Помещение тряхнуло. Но защита реактора оказалась на славу, даже волны не прошло по защитному контуру. Также радовало, что времени оставалось меньше шести минут до окончания времени пребывания нетсталкеров в реальности. И жалкие полторы дюжины зарядов, которые нужно установить.

Печалило другое: помирать совершенно не хотелось, особенно так и не пообедав. Если уважаемый читатель ещё не понял, то я несколько трусоват, а сидеть даже не на пороховой бочке, а буквально на реакторе в ожидании того, когда тебя придут убивать… вот совершенно не способствует душевному спокойствию.

— А где Легендарный Критик? Это заваруха, как раз его масштаба! — не мог я успокоиться, мечась по комнатке, как раненый зверь по клетке.

— Для создания Легендарного Критика нужен минимум час, — Нейтрон бросила презрительный взгляд на меня. — Так что не надейся, что твою работу сделают за тебя.

— А как же начальство? — не унимался я. — У них запас Веры хотя бы сопоставим с противником! Не то что у нас. Где мисс Спектр? Где остальные?

— Слабак, — ничего не объясняя, презрительно бросила Нейтрон.

Как всегда, полагаться можно только на себя. Но как остановить тех, кто сильнее меня? Причём сильнее на несколько порядков! Атаки Феникса даже не рассматривались. Иммунитет усилить… эту мысль я покрутил в голове, но решил не спешить.

Тогда как? Что может испугать людей, напитанных верой ИИ? Вирусы? Настолько очевидно, что от этого защитятся в первую очередь! Потому Информаторий и не призвал никого из технарей. Тогда что? Какая стихия? Какая сила?

Додумать мысль не дали. Когда оставалось чуть меньше двух минут и предпоследний заряд, мир сдвинулся. В прямом смысле слова: возникло ощущение, что мир повернулся вокруг невидимой оси в десятке метров от нас. Нас качнуло, причём не только физически, но и в ментальном плане — разум и душа на несколько мгновений вывалились из тела, словно подвластные инерции.

В эти мгновения я увидел мир как при помощи программ наруча в сети: словно текстуры игры, которые сейчас редактируют. Сквозь толщу камня я узрел, как почти три десятка Критиков и больше сотни военных беззвучно кричат и корчатся — их души не просто вылетели из тел по инерции, но оказались растянуты… даже разорваны на части. А физические оболочки были вмурованные в стены, механизмы и другие предметы. Когда мир сдвинулся, они провалились в текстуры.

А вот пара нетсталкеров, наоборот, проходила сквозь текстуры вполне осознано, двигаясь напрямую к нам. А я успел уловить одну из строк Системы: «ИВ: 12 ед. БВ: 12295385 ед. МВ: 56544589 ед.» — и количество Мимолётной Веры быстро уменьшалось, а вот Бытовой с той же скоростью возрастала.

Затем душа вернулась в тело, и я повалился на пол, собственно, как Глагол или Нейтрон. Мне не впервой гулять вне тела, потому подняться я сумел относительно быстро, пусть и по стеночке.

А затем я вскинул наган и начал стрелять в стену, сквозь которую проходили нетсталкеры. Первые две пули выбили лишь пыль и каменную крошку, а вот третья разворотила нижнюю челюсть первого из вошедших. Он вывалился из стены, крича и булькая кровью, а я попытался подстрелить и второго вторженца, пока он не успел наставить щитов или сориентироваться… но тут я нагло промазал, не рассчитав точку выхода кибер-бабки. Всё же взгляд вырванной души не отличался точностью.

Нейтрон, поняв, что противники в ловушке, самоубийственно активировала детонатор для взрывчатки, которую мы устанавливали. Бесполезно: кибер-бабка лишь коротко зыркнула на Нейтрон, и детонатор заискрил, взломанный и уничтоженный.

Следующий выстрел я не успел совершить. Мир поплыл: менялись информационные связи, гравитация стала направленна внутрь меня, а через миг тело начало скручивать в шарик. Это больно… Очень… ОЧЕНЬ! Позвоночник захрустел. Кости потрескались. Суставы начали выгибаться в неестественных направлениях. А мышцы натянулись как канаты. Меня не порвало мгновенно только благодаря иммунитету.

— Тебя в данный момент поразит инсульт, — рявкнул во весь голос Глагол.

В тот же момент один зрачок техно-ведьмы сузился в точку, а второй неимоверно расширился. Бабка попыталась дёрнуться, но как-то неуверенно и неловко. Она начала заваливаться. Её подхватил первый, подстреленный мною нетсталкер. Вот только он уже не истекал кровью, а выглядел целым, словно откатил систему к оптимальным параметрам.

Меня больше не пыталось сломать, но и двигался я с трудом, потому стрелял больше из вредности, чем реально желая в кого-нибудь попасть. Пули ожидаемо ушли или в молоко, или в щит из помех. Но я сумел отвлечь противника достаточно, чтобы их атаковал Феникс: тьма… непроглядная и холодная окутала нетсталкеров, отрезая возможность видеть, осязать, чувствовать и слышать.