Вот и сейчас, стоило Кошмару закончить свой спич, как вокруг него заклубились тени, а в комнате стало значительно темнее и холоднее. Страх темноты. Видели. Помним. Он стандартен, но для создания антуража самое оно.

Тени за спиной Кошмара превратились в аморфное клубящееся облако, укрывшее почти четверть помещения, а главное, выход из комнаты. И из этого облака, наполненного первородной жутью, то и дело выстреливающего протуберанцами, отдаленно похожими на щупальца, полезли насекомые. Плотный ковёр из мелких тварей, копошащихся, лезущих друг на друга и кажущихся живой волной. От подобного зрелища стало не по себе и желудок невольно подступил к горлу.

Но что самое омерзительное, вслед за мелочью полезли экземпляры ростом по колено… По пояс… В полный рост… Они были темнее самой тьмы, откуда выбрались. Лишь глаза их пылали яростью и жаждой крови. Жаждой, которая невозможна для живых существ. А эти жуки не были живы: в хитине виднелись провалы и дыры, где в гниющей плоти копошились другие насекомые. И при каждом движении эти насекомые выплёскивались на пол, словно кровь.

Даже союзники Кошмара, застрявшие с нами, в ужасе отшатнулись. Некоторые не сдержали мата и крика, наставив оружие на тварей и совсем забыв про нас. Но твари ползли по полу, стенам, потолку и неотвратимо приближались к нам, обходя при этом полдюжины Жнецов стороной, лишь добавляя тем седых волос.

Жвала гигантов щелкали, а слюна с них капала, сжигая путающихся под ногами мелких тварей. И этот треск и шуршание панцирей, казалось, вот-вот перерастёт в хруст твоих собственных костей.

— Сомкнуть ряды! — мисс Спектр единственная, кто не попятилась при виде отвратительного зрелища.

И вместе с её словом страх, да и вообще любая робость отступила. Воодушевление и уверенность в себе наполнили меня, и судя по тому, как выпрямились мои невольные товарищи — их тоже. Система попыталась что-то сказать, но я смахнул сообщение о воздействии не глядя. От цифр сейчас мне никакого толка. Я и так знаю, что тут не мой масштаб сил. А мисс Спектр продолжала командовать:

— Несуществующий, всю Рабочую веру в иммунитет, тот на максимальный радиус и силу — не хватало ещё, чтобы всякая мелочёвка вас смела. Оркестр, держи удар: твоя защита должна выдержать все пули! Крупную мерзость расстреливай на подходах и выжигай огнём. Вы двое идёте по правому флангу. Глагол, мы с тобой обходим слева!

Приказ прозвучал, и я был только рад его выполнить. Пусть я в разы слабее Кошмара и никогда не сравнюсь с ним, но мелкие «таракашки» — лишь рябь его силы, против которой я вполне способен выстоять. Внести свою лепту.

Лепта Оркестра была более заметна. Сложно не заметить работающий огнемёт и игольник, что бил без остановки, чуть ли не разрывая напирающих тварей. И тяжёлые шали. Пусть медленные, но зато неумолимые и уверенные.

Опомнившиеся рядовые Жнецы тоже открыли огонь: пули и иглы отлетали от доспеха Оркестра с искрами. По нему оказалось сложно промазать, так же как невозможно было пробить. Плюс то и дело мне казалось, словно со стороны противника искрят какие-то воплощения… но о броню Глагола ударялся лишь какой-то мусор, не пробивающий мой иммунитет. Миниатюрные артефакты?

Ответить ни Жнецам, ни Кошмару не удавалась — сколько ни стреляй, под пули и иглы лезли порождения кошмара. Сами же рядовые Жнецы переть вперёд не спешили, благоразумно маяча позади — недалеко от Кошмара, но при этом стараясь не попадать в зону сил своего начальства.

И если мы с Оркестром двигались словно ледокол — медленно, но ровно, то мисс Спектр и Глагол рванули вперёд, подобно ножам, вспарывающим тёмную плоть. Глагола я уже видел в его «боевой» форме, но теперь смог восхититься в полной мере: металлизированное пальто словно слилось с его фигурой, и тело ускорилось в несколько раз, получив техно поддержку. Имелся даже небольшой щит на левой руке, и из наруча на правой вышел не просто стилет, но полноценный клинок. Резкие рывки из стороны в сторону, за которыми едва мог уследить взгляд. Хитин ломался, а пули рикошетили не в состоянии пробиться к Глаголу через нежно обнявшую его техно-плоть Брауни. Взмах руки, усиленной клинком, каждый раз находили цель, рассекая то огромного таракана-зомби, то обезглавливая скелета-сороконожку в человеческий рост, то жутко обезображенного и распадающегося на лету шершня, чьё жало так и не смогло пробить щит Глагола. И ведь в кошмаре он даже и не думал ими сражаться с Брауни!

А та, как и в прошлый раз, слилась с позвоночником своего хозяина, при этом пола пальто жила отдельной жизнью, словно широкий хвост, что прикрывал Глагола со спины. Обычно одного взмаха хватало, чтобы разметать всю ползущую по полу шушеру, освобождая место для следующего стремительного и уверенного рывка Глагола. А стоило зомби-арахниду плюнуть в спину Глагола чем-то белёсым и одновременно шипящим, как пола плаща кинула навстречу снаряду монстра среднего размера.

Мисс Спектр двигалась за Глаголом стремительно, но плавно. Казалось, словно она плывёт. При этом море Кошмара, рассечённое Глаголом, не захлёстывало её, но напротив раздавалось шире, а существа, пытавшиеся подобраться к ней, просто разворачивались и нападали на собратьев, бросались на летевшие в неё пули или же просто падали на спинку и умирали. Она была неудержима. Она была в ярости. И она шла к Кошмару, чтобы наказать его.

— Эта мерзость лезет по стене и потолку! — орал я, стреляя из револьвера одной рукой, а второй пытаясь найти дополнительные патроны.

Револьвер вообще не создан для затяжных перестрелок. С ним либо ты быстро убиваешь врага, либо быстро убивают тебя. А тут мы отвоевывали каждый шаг и пытались сделать всё, чтобы нас не захлестнуло тьмой и всякой ползающей дрянью. Феникс тоже не спешил мне на помощь, прошлый кошмар его так напугал, что он теперь спрятался в глубине моей души. И пусть Веры для его способностей не имелось, но в качестве моральной поддержки он бы мне пригодился.

Чем ближе Глагол и мисс Спектр приближались к Кошмару, тем сильнее был напор тварей. А Кошмар лишь улыбался. Хотя нет, это неправильный термин. Он скалился, словно мертвец, который на последнем вздохе вырвал сердце у своего злейшего врага. Безумно. С болью. Счастливо. Я даже не представляю, сколько Веры он тратил, но противник находился на грани, чтобы его самого не поглотила тьма, плещущаяся за его спиной.

А Критики всё шли. Что-то уж больно долго идём. Там же было меньше десяти метров? Хотя… Мы на базе Кошмара — сами стены придают ему сил, а нас делают слабее. И это не фигура речи, а факт, что играет против нас.

Тут Глагол споткнулся. Это чуть не стоило ему жизни: заострённая хитиновая лапка богомола-переростка в разводах серости и с вываливающимися потрохами-личинками, пролетела над головой Глагола и устремилась к мисс Спектр, спокойно стоявшей за спиной напарника, но воин подсечкой плаща уронил монстра, а взмахом руки отсёк ему как конечность, так и голову. И вновь Глагол неестественно дернулся.

Только тут понял, что это не проблема Глагола — а дело в том, что всё больше рядовых Жнецов переключалось с обстрела нас на атаку рвущихся в бой Критиков. И раз до меня и Оркестра, находящегося в зоне моего иммунитета, слабенькие способности рядовых бойцов не доставали, то они решили отыграться на мисс Спектр и Глаголе, благо те игнорировали их пули и иглы.

Подтверждая это, к телекинетическим подножкам присоединилась атака и различными предметами: игральными картами, камушками и кольцами, невнятными черепками — мелкими артефактами, что в полёте превратились в банальный огненный шар, иллюзию зверя, бумажную вьюгу, какое-то изумрудное искажение. Глагол… вернее, Брауни, ибо Глагол даже не обернулся, успела сориентироваться, и одна рука развернулась к артефактам: с кончика клинка сорвалась капля техно-плоти и, словно пуля, устремилась к артефакту и сбила его в полёте, не дав навредить носителю. Пусть и ценой частички себя. И так несколько раз.

— Не лезьте. Иначе пожалеете. Возможно, смертельно. Обещаю, — лязгнул металл в голосе Глагола. Судя по тому, как побледнел Глагол, его «баф» дался немалой ценой.