Я боялся многих вещей. Высоты. Налогов. Манную кашу с комочками. Да я побывал в мире своего Кошмара! Но я никогда не боялся Брута. Он шкодил, но всегда по мелочи. По-домашнему. По-родному. А сейчас…

Сказать, что меня объял ужас – значит, ничего не сказать. И мне было страшно даже не от случившегося с моим разумом – на работе Редактором нужно быть готовым, что найдётся кто-то, кто сломает тебя. Твой разум. Твою душу.

Нет. Мне было страшно от того, что я не знал, как защититься от Брута. У меня не имелось на него рычагов воздействия. Я не мог на него повлиять НИКАК! Зато он мог стереть всё произошедшее из моей памяти за несколько часов или дней и снова использовать меня… И я буду улыбаться. Я буду рад этому.

– А теперь, если хочешь выжить – действуй, – вкрадчиво протявкал мой товарищ с заботой и участием. И я, наконец, смог сипло вдохнуть. – А я тебе помогу, душа моя.

Я начал действовать. И не знал: по собственной воле или по приказу Брута.

Первым делом я понял, мне нужен настоятель-Напалков – он требовался всем, значит, из него получится лучший щит. И я рванул к нему. Брут, хотя и подставил меня по полной, но угробить явно не собирался. Вот почему побежал не только я, но и пять моих иллюзорных копий в разные стороны. А вот меня наоборот скрыла невидимость. Это ничуть не смутило Шурупова, который, не стесняясь, широким веером стрелял по ногам всем: и моим иллюзорным копиям, и мне, и даже Напалкову.

Вот только проблема большинства современной техники в том, что она частично работает на Вере. И сверхнавороченный пистолет не исключение. Нет, эффект Гаусса, который разгоняет иглы в электромагнитном поле и в самом деле присутствовал, вот только КПД у него оказался задран Верой, также как и мощность батареи. Оттого-то при попадании в меня, иглы вели себя так же, как и в старинных прототипах данного оружия: застряли в одежде, лишь коснувшись кожи.

Это позволило мне выиграть несколько секунд, за которые я отступил к кабине машины и буквально зашвырнул туда настоятеля – ему не повезло, и иглы искромсали ему обе ноги. Конечно, не в фарш, но очень аппетитное зрелище, крови много и бегать он сможет не скоро.

А Шурупов уже воплощал способности. И пусть основой для него являлись детективы и связанная с этим аналитическая деятельность, но и про боевой аспект мой коллега не забывал: выхватил одной рукой шпагу, а другой сорвал с пояса кисет, но который на самом деле оказался полон пепла. Шурупов являлся мастером обращения с прахом, он в его руках оживал. Порой в прямом смысле.

Взвившись в воздух, пепел стал обретать форму: три лезвия метнулись ко мне. При соприкосновении с телом они развеялись дымкой, но эта дымка на пару секунд закрыла обзор, и сквозь неё прорвался Шурупов, пытаясь насадить меня на свой клинок.

Я не сразу понял, почему он стал вдруг выше – это у меня подкосились ноги, и я начал оседать. Судя по острой боли в области сердца, атака шпагой прошла успешно. Шурупов вытащил клинок и залихватски стряхнул кровь. Он даже хотел что-то сказать, но я последним усилием коснулся татуировки Уробороса на запястье.

***

Ледяной цветок расцвёл в душе. Мгновение – мозг словно парализован. Ещё несколько долгих секунд – тело застыло, сведённое судорогой. Лишь сердце натужно гнало кровь, пытаясь заставить меня жить… а затем я шумно выдохнул. Всё прошло, осталось лишь лёгкое онемение в членах, словно они слегка запаздывали за мыслями.

Боль обожгла запястье. Я выматерился. Я ещё никогда не сливал единицу Истинной Веры так глупо. Обидно до жути! Получить эпичную способность и просрать её буквально через час, схлопотав кусок стали в бочину от сослуживца. Хотя… этот сослуживец имеет какой-то там разряд по фехтованию. Да и спасение жизни отнюдь не глупость. Но всё равно обидно!

Шурупов уже воплощал способности. И пусть основой для него являлись детективы и связанная с этим аналитическая деятельность, но и про боевой аспект мой коллега не забыл: выхватил одной рукой шпагу, а другой сорвал с пояса мешочек, который можно было принять за старомодный кошель, но который на самом деле оказался полон пепла. Шурупов являлся мастером обращения с прахом, он в его руках оживал. Порой в прямом смысле. Вот у кого рукописи не горят!

Взвившись в воздух, пепел стал обретать форму: три лезвия метнулись ко мне. При соприкосновении с телом они развеялись дымкой, но эта дымка на пару секунд закрыла обзор, и сквозь неё прорвался Шурупов, пытаясь насадить меня на свой клинок. Ах, какой негодник! В этот раз я был готов и успел отклониться в сторону и, покачнувшись от слабости, приложился спиной о дверцу скорой. В глазах начали взрываться фейерверки, но я рванул прямо на Шурупова и со всей силы боднул его в лицо.

Противник с криком и кровоточащим носом отшатнуться, пытаясь одновременно меня подрезать. Я не вкладывал Веру в ножевой бой, но даже основ мне сейчас хватило, чтобы успеть перехватить руку с клинком растерянного противника и отвести в сторону, чуть не уронив тощего сослуживца. Я хотел ударить ногой, но понял: одно неверное движение, и я сам упаду, а потому рванул к машине.

Тут и Брут решил напомнить о себе: Световой молот ударил у меня за спиной. Бесполезно – Шурупов успел прикрыться щитом из праха. От Звуковой бомбы он тоже сумел защититься, создав что-то вроде наушников, а на иллюзии просто не обратил внимание – он рвался прямо ко мне, пытающемуся устроиться за баранкой и закрыть так не вовремя заевшую дверь.

А затем Шурупов просто споткнулся и растянулся на асфальте буквально в полушаге от захлопнувшейся перед его носом дверцы. Его нога попала в травяную петлю, пробившуюся сквозь крепчайший бетон. И только тут, сквозь шум в ушах, я услышал мелодичные напевы песни Нади, которые прервались криком:

– Быстрее, гони! – девушка запрыгнула с другой стороны, зажимая настоятеля в тесной кабине.

– Надя, душа моя! Убирайся! Это же самоубийство чистой воды! – не выдержал я.

– Гони уже! Я тебе доверяю! – решительно заявила девушка.

Я больше не стал медлить и вжал газ. Девушка явно совершала глупость, но какая же это приятная для меня глупость! Доверие и чувство поддержки окрыляли, позволяя поверить, что и из этой ситуации удастся выпутаться.

Но ситуация резко ухудшилась, когда Шурупов напоследок метнул в нас пепельные снаряды и разворотил напрочь шину одного из задних колёс. А остатки позитива издохли буквально через полминуты, когда мы вырвались из подземного гаража на простор. С одной стороны нам повезло: дорогу ещё не успели перегородить, выезд оказался свободен. С другой – все мои коллеги уже были в курсе предательства, и оставаться в стороне не собирались! А добивало моё настроение то, что даже без наруча и системы я чувствовал: уровень Веры в меня резко просел и сменился на негативный.

– Надя, перевяжи настоятеля! Скоро нам предстоит хорошая пробежка. И вырубите свои наручи. Чего так смотришь? Просто сломайте! – с безумным огоньком в глазах объявил Брут. Девушка подчинилась. Более того, начала напевать, пытаясь использовать свой арсенал воплощений. А Брут решил меня добить: – А ты, Сергей, гони в город!

– Какой город! Там же нам хана…

– О да… – с каким-то извращенным наслаждением протянул Брут, и рука помимо воли рванула руль в поворот.

А потом нас стали бить! Били нас размеренно и с чувством. К счастью, не ногами, а пулями, но от этого было не легче. Свист, грохот, скрежет и крики. Запах палёной резины, крови и медикаментов. Сзади накатывает, словно волна цунами, воплощенная Вера. Верните меня в крематорий! Я даже на подвал согласен!

Первыми нас нагнали волосы. Обычные длинные волосы, принадлежавшие Леночке – нашей первой моднице, обольстительнице и мастеру любовной лирики. И эти волосы через открытое окошко водительской двери пролезли ко мне и попытались вырвать у меня руль. К счастью, это заметила Надя и кинула мне нож – в пару ударов я обкромсал лохмы и перекрыл лазейку.

Отвлёкшись, я пропустил удар в бок. Плохо управляемую машину без шины понесло, но мне каким-то чудом удалось увернуться от авто на встречке, и вернуться на свою полосу. Однако это не спасло меня от гулких шагов, прозвучавших на крыше – кто-то решил зайти к нам в гости. И одновременно пара вполне стандартных огненных шаров ударились в бок автомобиля.