Я чуть прибавил, надрывая мышцы до предела — деревья засвистели, проносясь мимо. Мне удавалось лавировать, оббегая толстые стволы, но некоторые я задевал раскалённым боком, высекая щепки и хлопья горелой коры.

Над островом что-то надсадно ухнуло, и земля чуть не ушла у меня из-под ног. Я кувыркнулся, снова вскочил на ноги, и задрал голову.

Сквозь листву было видно, что посреди голубого неба полосами роились мириады звёздочек, и огненное чутьё сразу подсказало, что это пирусные камушки. Тысячи… нет миллионы камней.

Видимо, что-то там в Вертуне-Гиганте рвануло, и он, словно вулкан, выбросил эти несметные богатства. Эх, сюда бы Хомяка с Сивым. Они б все карманы битком набили.

Мой острый слух уловил ругань на великолунском… Грохот и землетрясение кого-то не оставили равнодушным.

Я взял в сторону, ориентируясь на голоса. И едва не проворонил «уголька» — из кустов вылетела и клацнула пасть, чуть не цапнув меня за шею. Мне едва удалось припасть к земле и вывернуться, выкручивая голову, и уже моя пасть сомкнулась на шее «уголька», когда тот по инерции пролетел выше.

Под моими клыками горло «уголька» треснуло, и я просто вырвал кусок раскалённой плоти. Извернулся, вскакивая обратно на лапы, и поскакал дальше. Выплюнул кусок чужой шеи и даже не стал смотреть, что там стало с моим противником.

Хм-м, а с каждым разом у меня получается всё лучше. Вот только долго находиться в таком состоянии нельзя — я уже чую, как зов Красной Луны с каждым биением сердца проникает всё глубже.

Охотничьи инстинкты кипят, и Луна зовёт меня насладиться первобытной жизнью. Скоро я захочу на всю жизнь остаться «угольком»… Ну, а пока в моей крови кипит звериная ярость, воспользуюсь этим.

Громкий шум вдруг заполнил лес, мне по спине застучала мелкая шрапнель, вокруг посыпались листья и веточки. Пирусные камни падали на лес, грохоча, словно град.

Я клацал пастью направо и налево, ловя столько камней, сколько смогу… Это давало здоровую прибавку в силе, я прямо чувствовал, как пирус напрямую уходит в энергоконтуры, заряжая мышцы.

Правда, и моим преследователям пирус тоже давал силы…

Но энергия мне требовалась не только для бега. Когда я обернусь обратно в человека, мне тоже нужна будет магия.

Снова послышались голоса, уже гораздо ближе. Кто-то радовался и смеялся, даже ликовал. Ну, ещё бы, такое богатство с неба свалилось — на Островах с пирусом хреново.

Оставалось всего несколько метров до источника звука. Я резко притормозил и залёг в кустах, выбрав более чистый от листьев участок. Весь сушняк, что оказывался подо мной, сразу же загорался и дымил.

Но это я перестраховывался, ведь вокруг так и продолжал падать пирус. Некоторые его камушки были такими горячими, что весь лес был уже полон едкого дыма.

Я насчитал около пятнадцати человек на узкой полянке впереди. Двенадцать великолунцев, все в своей красивой жёлто-серой форме, и трое островитян, одетых чуть более прилично, чем дикари. Идут растянутой колонной, по одному и по двое.

Вячеслава, связанного и сильно избитого, вели в самой середине процессии, дёргая за верёвку, как собаку за поводок. Перед ним и за его спиной шёл до зубов вооружённый магострелами отряд, а замыкало процессию то, что меня сильно удивило — мохноногая лошадь-тяжеловоз тащила волокуши, на которые погрузили скрученного «уголька». Того самого, который мой Одержимый…

Не знаю, чем он был связан, но в том месте, где путы были перекинуты через огромное туловище, огненная шкура темнела, словно потухшая. Да и по остальному телу шла рябь, огоньки вырывались из раскалённых прожилок с переменным успехом. Тут и там в его спине торчали стрелы. Одержимый бессильно рычал, скаля безглазую пасть, из его горла едва вырывался дым…

Я, конечно, был не самым опытным «угольковым» ветеринаром, но моего опыта хватало, чтобы сказать, что этот элементаль чувствовал себя не очень. Его то и дело с хохотом пинали и кололи штыками, и тут же ему в пасть время от времени пихали пирусные камни, чтоб не сдох раньше времени.

Наверняка на опыты тащат. Да уж, вашу Пробоину — мне не то, чтобы было жалко элементаля, за мной сейчас такие же гонятся и хотят убить. Просто это был «мой» элементаль…

Сейчас весь конвой занимался тем, что с радостным криком пригибался, подбирая валящийся с неба пирус. Некоторые великолунцы так вообще побросали винтовки и подпрыгивали, на спор пытаясь поймать его прямо в воздухе. Трое островитян вскинули винтовки и танцевали какой-то танец — для них это было, наверное, благословение богов.

Грохот от пирусного града в лесу стоял оглушительный, и мне можно было не опасаться, что меня услышат. Но мой острый слух уже различал за спиной приближающийся топот «угольков», преследующих меня.

Несколько секунд, и они будут здесь…

Я специально не нападал. Меня очень смущало, что этот отряд смог не то, что убить, а просто связать Одержимого. Ведь тот был невероятно крупным элементалем — другие «угольки», и я в том числе, рядом с ним казались щенками.

Но будет грехом не воспользоваться неразберихой, которая будет здесь и сейчас через три… две…

Я рванул из кустов, когда чья-то шаловливая пасть чуть не куснула меня за заднюю ляжку. Метнулся одним длинным, мощным прыжком прямо в центр великолунского отряда, чтобы перехватить пастью поводок Ключевца.

Нет, враги многое успели… Обернуться, закричать, побросать пирус, некоторые даже успели поднять винтовки. Но я словно молния прочертил колонну, по пути снеся когтями голову одному бедолаге, и сразу же унёсся за стволы деревьев на другом краю поляны.

Верёвка в моей пасти натянулась, чуть качнув мне голову, и сзади послышался сдавленный крик Вячеслава. Твою ж псину, лишь бы верёвка выдержала! А, ну да, ещё желательно, чтоб и шея у Ключевца не сломалась.

Ну, спасаю, как умею, наше дело «угольковое» непростое. Если что, скажу, что в теле элементаля думалось туго.

Я проскакал до ближайшего ствола, запрыгнул за него, а потом мысленно выругался, когда позади что-то, а точнее, кто-то здорово шмякнулся об дерево — да твою ж мать! Верёвка в моей пасти просто оборвалась.

Тут же развернувшись, я подскочил к дереву, и хватанул клыками бездыханного Ключевца. Едва я затащил его в укрытие, как нам вслед грянул залп магострелов, осыпая опилками.

Не в тех стреляете, псы вы толчковые…

А потом начались крики. Вся та «угольковая» орава, что гналась за мной, влетела в великолунскую колонну и сразу же забыла про меня. А вой Вывертыша, который уже был рядом, вообще заложил уши.

Выстрелы…

Ещё крики…

Потом выстрелов стало меньше, да и крики были уже пожиже.

Тяжело дыша дымом и искрами, я глянул на Вячеслава. Как бы моё спасение для него фатальным не оказалось, больно уж тяжёлая борозда на горле от порвавшейся верёвки. Но ещё живой, чую дыхание…

Кажется, тут без «вытяжки» или любого другого лекарского артефакта не обойтись.

Я чихнул, ругаясь на себя. Вот так привыкаешь к бешеным скоростям и к звериной выживаемости, и забываешь, каким хрупким может быть человеческое тело.

Ну, да ладно… Если выживет, просто не буду рассказывать детали.

С этими мыслями я метнулся обратно, в самую гущу…

Всё-таки это были более-менее грамотные военные. Те немногие, которым удалось выжить после атаки, смогли отступить и занять позицию за большим поваленным деревом у дальнего конца поляны. Для этого им пришлось бежать с полсотни метров, но когда твой отряд рвут зубами исчадия Вертунов, то такой бег становится лёгким и непринуждённым.

Небольшой отряд, в котором я успел насчитать человек пять-шесть, засел за бревном и огрызался меткими выстрелами винтовок. «Угольки» оставались обычным зверьём — растерзав больше половины отряда, они сначала начали грызться за добычу, и только потом ринулись на выстрелы.

Вывертыш, показавшийся из чащи, подгонял их силой своего протяжного воя. Я и сам, едва выскочил из укрытия, почуял, как по мозгам снова ударила чужая воля. «Убить! Приказываю убить!»