Я поджал губы, покосившись на него. Умник толчковый, поговори мне ещё.

Мягонький, заметив мой взгляд, усмехнулся и вернул взгляд на далёкие горы. Истомин и Громов всю дорогу молчали, лишь изредка переглядываясь.

В руках Влада было уже три разноцветных артефакта, и он всё время считывал с них какие-то данные. Судя по его нахмуренным бровям, ему так и не нравилась обстановка.

А Громов, уже один раз оказавшийся полезным, больше смотрел под копыта лошади, чтобы почуять какой-нибудь след. Я его попросил, если заметит хоть что-нибудь… нет, не подозрительное, а хоть что-нибудь… то сразу должен сообщить мне.

Самое удивительно, что следов грымзы больше не было. Либо она парила в воздухе, либо тащилась через кусты и колючки на холмах, чтобы мы тут боялись и думали, какая она всемогущая.

Когда раздалось эхо далёкого выстрела, мы сначала остановились. А затем я, пришпорив коня, послал его в галоп. Только не назад, а вперёд.

— Да вашу Луну налево! — орал позади Истомин.

Ух, а я вполне неплохо освоился в седле. Уже не вылетаю при такой скачке, не подпрыгиваю, как сайгак. Ну да, задница пока побаливает, но это от прошлых синяков.

Так мы скакали несколько минут, и всё это время на дороге не происходило ничего сверхъестественного. Холмы, колючки, скрипящий гравий под копытами.

Зато после долгой и гнетущей дороги эта лихая скачка казалась глотком воздуха. Оскалившись, я вывел чутьё на предел — организм всегда лучше работает, когда вокруг динамика. Даже у самого искусного воина в спокойной обстановке интуиция, что называется, «плывёт».

Вот и сейчас я почуял далёкий, едва ощутимый запах пирусной пули. Кто-то выстрелил из обычного солдатского магострела. Не гвардейского, а обычного — такую разницу я уловил.

Всё же вскоре я сбавил скорость, заставив лошадь пойти спокойнее.

— Куда так гнать-то?! — взвился Влад, притормозив лошадь рядом с моей, — Царевич, я совсем не понимаю, что с вами происходит!

— Будто я понимаю, — усмехнулся я, почуяв, что и вправду кто-то балуется с моими эмоциями. Странное дело, учитывая то, что у меня в руке псарэс, заговорённый на защиту.

— То вы — сама осторожность. А то сломя голову прётесь туда, где вам могут голову снести!

— Думаю, голову уже кому-то снесли, — усмехнулся я.

Снова накатило спокойствие. Мой внутренний дальномер подсказывал, что если и стреляли, то уже где-то здесь. Совсем рядом.

— Не нравится мне всё это, — снова проворчал Влад, — Ваше величие, может, всё-таки повернуть назад?

— Куда, твою-то Луну?! В Ночёвку, полную отщепенцев? — усмехнулся я.

— Можно деревню и обойти попробовать, — не унимался Влад, — Ну просто всё это глупость! Все планы к чертям, а мы вперёд идём. Нам назад надо, под защиту Гвардии.

— Там солдаты Царской Армии, — я указал на долину, постепенно открывающуюся нам, — Им нужна помощь.

Хотя сам я понимал, что он прав. Но, как заметил Мягонький, когда дело касалось женщины, всю логику сносило к капитским чертям.

Дорога спускалась к широкой седловине между двумя вершинами. Низина пестрела небольшими озёрами и прудами, вокруг которых каменистые холмики отличались насыщенной зеленью.

Посередине седловина была будто разрезана узким чётким ущельем, и я так подозревал, это и есть вход в долину. Дальше за ущельем на пределе зрения угадывалась ещё одна обширная равнина, за которой также высились горы.

— Там — Жёлтый Вертун, — ткнул пальцем Громов, — Старый, почти заснувший навечно.

Фёдор, который из нас всех единственный был магом земли, покосился на небо. Пробоины не было видно, она маячила где-то на уровне горизонта, и сейчас укрылась за какой-то возвышенностью.

— Ты его чувствуешь? — спросил я.

— Хреновастенько, — усмехнулся тот, — Мы ж, Громовы, наперечёт знаем все Жёлтые Вертуны в Красногории.

— Ясно.

— Кажется, он и вправду просыпался, — Фёдор потянул ноздрями, когда подул порыв ветра, — Ещё висит в воздухе запах хомуса.

— Ну так что, назад? — с надеждой спросил Влад.

— Вперёд, — усмехнувшись, я стукнул лошадь копытами.

Ох уж эти горы. Что в моём мире, что в этом — никогда не угадаешь расстояние, они всегда ближе, чем кажутся. Думаешь, что всего-то час ходьбы, но в итоге проходит полдня, а горы так и покачиваются на горизонте.

Наконец, спустя пятьдесят метров моя интуиция отщёлкнула будильник, и я снова остановил лошадь. Впереди тропа огибала приземистый валун, заросший колючими кустами. Такого размера, что как раз человеку спрятаться.

Я спрыгнул, рядом на землю опустился Влад.

— Ох, не нравится мне, ваше лунное величие…

Тишина. Где-то в вышине подвывает ветер, в траве стрекочет какая-то мелкая живность. Вроде птица недалеко чирикает.

И гнетущее чувство опасности. Я понял, что совсем запутался в своих ощущениях. С одной стороны, я чуял животную ярость, смешанную с огнём — так могло пахнуть только от «уголька». Вот только откуда тут «уголёк»?

А с другой стороны, в воздухе витала человеческая нерешительность, будто стрелок раздумывал, что делать. Тут даже не псионика, а моя чуйка снайпера работала.

Если б я сидел за тем валуном, уже давно снял бы меня с лошади метким выстрелом.

Только уйти бы мне не дали, и это создавало некоторый нюанс. Здесь засада, но не совсем выгодная, всего на один выстрел. А потом из-за валуна не вылезешь, бежать придётся под пулями врага.

Тот, кто за валуном, не знал, враги мы или нет.

— Эй!!! — гаркнул я во всё горло, и некоторая часть моего эха отзвенела в холмах.

Тишина…

Мягонький поднял магострел, Влад выступил вперёд, наполовину прикрыв меня плечом. Фёдор тоже отцепил винтовку от лошади, но, как я понимал, стрелять он не особо любил.

Тут же остренько повеяло страхом и решительностью. Наши действия вызвали реакцию засевшего за валуном.

— Опустите оружие, — зашипел я, — Быстро. Уберите!

Фёдор послушался сразу. Мягонький поморщился, но через несколько секунд тоже выполнил приказ.

За валуном сидели и думали. А я уже уловил запах пирусных пуль… У бедняги один патрон, вот он и застыл в нерешительности. Ему только раз выстрелить, а дальше в штыковую атаку.

Судя по всему, мои напарники таких мелочей не чуяли.

Я поднял амулет на уровень глаз и, вздохнув, сунул его за пазуху. Эвелина, я иду… Правда, медленно, и не знаю куда, но я точно иду.

— Всё, чему меня учили… — Влад покачал головой, — Мы тут как на ладони.

— И он не стреляет, — кивнул я.

— Жить хочет. Нас учили, что всегда нужны пути отхода.

— А ещё неплохо бы группы прикрытия, да.

Истомин слегка удивлённо покосился на меня:

— Вы многое знаете…

Я отрешённо кивнул. В это время я старательно сканировал округу, пытаясь понять ещё одну мелочь. В воздухе веяло чем-то знакомым, но это никак не напоминало магию.

Одно из двух — либо человек, устроивший засаду, мне знаком, либо это грымза Избранница играется с моими гормонами.

И всё же…

— Хомяк!!! — крикнул я.

Тишина…

— Хомяк, это сержант того отделения? — шёпотом спросил Влад.

Я кивнул и снова крикнул:

— Эй! Хочу услышать мудрость от Мяча! Великую!!!

Тишина… Потом среди зарослей показалась белая голова. Мягонький начал поднимать винтовку, но я, обернувшись, подарил ему такой взгляд, что он судорожно сглотнул.

— Ещё движение, рядовой, и свой блокнот будешь из задницы доставать, — медленно проговорил я.

— Чего сразу блокнот-то, — обиженно буркнул Мягонький и повесил магострел на седло.

У белобрысого человека за валуном блеснуло стёклышко. Рассматривал нас в подзорную трубу.

— Сивый, вылунь ты грёбанный! Слепой, что ли?! — весело крикнул я, подняв руку.

— Царевич, значит, — пыхтел, набивая грубо смолоченный табак в трубку, Хомяк, — Не, ты глянь, Сивый, какими мы с тобой связями-то обжились?! Ни хрена не сделали, твою-то Пробоину, только пирус в задницу ловим… А тут на тебе, под моим началом сам царевич служил.