Я едва сдержал себя, чтоб сразу же не начать расспрашивать, что это за техника такая. Потом, всё потом…

— Так, говори, что в Маловратске было, как я исчез?

— Что-что... Хреновастенько было, вот что!

— Фёдор, давай без нытья.

— Да ну чего говорить-то? Этот Плетнёв наш род из-под всех лун решил сжить…

К счастью, Фёдор, хоть и говорил скомканно, но умел быть кратким.

С его слов я понял, что Плетнёв-старший после гибели сына словно с катушек съехал. При этом он не мог напрямую обвинить Громова в том, что тот помогал. Всё-таки, по всем показаниям свидетелей, Фёдор пострадал при попытках меня остановить — я тогда хорошо его приложил.

Но, видимо, друзья Николая Плетнёва рассказали Плетнёву-старшему всё, что надо. И тот был прекрасно осведомлён, что из всех в академии именно мой Василий Ветров, который оказался ещё и Вепревым, в последнее время чаще всего общался с Громовым и…

— А что с Еленой Перовской? — сразу спросил я, чувствуя волнение Василия в глубине души. Ха, а дрищ-то свою любовь не забыл, толчковый пёс.

— Непонятненько всё.

— В смысле?

— Я не знаю. Исчезла она, хотя её тоже Стражи и увели.

— Да твою ж псину, — я выругался, чувствуя, как внутри закипает злость.

Ясное дело, Плетнёв ничего не мог сделать мне даже тогда, ведь он наверняка знал, что я связан с Вепревыми. Если бы пижон узнал, что я ещё и царской крови, наверняка б отложил нижние чакры в Пробоину…

Меня достать он не мог, но я прекрасно знал, что делают такие мерзкие и мстительные люди в таких ситуациях. Они мстят тем, кого могут достать.

У меня заскрипели зубы до гудения в висках. Убью! Сотру их всех с лица земли!

Я тут же остановился, чувствуя, как злость Василия смешивается с моей, и что из-за этого сложно контролировать себя.

Захотелось прямо сейчас найти сраного Плетнёва и свернуть ему холёную пижонскую рожу в сторону Пробоины. Можно ещё нижнюю чакру на верхнюю натянуть, чтобы он открыл в себе способности видеть своё будущее через задницу.

Так, Тим, спокойно… Ме-е-е-едленный выдох, и настраиваем уровень гормонов. Вася, я тебе сказал, я разберусь.

— Магистр Плетнёв, он же этот, советник царский, — Фёдор развёл руками.

— Из Большого Круга только…

— Ну, знаешь, для нашего маленького Маловратска этого вполне достаточно. Он использовал свои связи, чтоб по нам ударить, — вздохнул Громов, — Оно ясно, за нас и Гранный заступился, и комендант. Были написаны и бумаги, и жалобы…

Дед поехал в столицу, просить царского заступничества, и в соседние края, к Вепревым и к Славиным. Он использовал все свои связи с Великими Лунными Родами, чтобы минимизировать потери.

Я хотел было съязвить, что Вепревы — не Великий Лунный Род, а лишь тень Борзовых, но кого это сегодня волновало?

Громовым пришлось продать горный рудник на заснувшем Вертуне, потому что из-за проверок и диверсий они стали терпеть убытки. Фёдора пару раз хватали Стражи Душ, именно на их допросах ему и повредили энергоконтуры, причём так сильно, что об успехах в учёбе можно было уже не мечтать.

Деду пришлось собрать всю свою волю в кулак… Точнее, собрать все деньги, вырученные с продажи рудника, и использовать последние ресурсы в связях, чтобы отправить внука в столицу и пристроить в Царскую Гвардию.

— Дед дал мне денег, чтоб я типа тут подлечился, но столичные духоправы оказались не лучше маловратских, — закончил Фёдор, — И скоро бы турнули меня отсюда. Ясненько?

— Куда уж яснее…

— А Перовскую Гранный не смог вытащить от Стражей, влияния не хватило, а за неё никто не заступился. Имение Перовских же сожгли, и род практически уничтожили, ты слышал?

— Ну, вроде как… — кивнул я, решив не добавлять, что лично присутствовал при этом.

— Там непонятненько всё было, заговорили об измене лунной крови. Вепревы замешаны, Славины, а против них кто попрёт? Гранный ничего не смог сделать, рисковать академией не стал.

— Вообще неизвестно, что ли, куда её дели?

Я с содроганием подумал, что Елена может, как её родственник, Альберт Перовский, провести десятки лет в темнице с ободком из тхэлуса на голове. Да вашу псину, раки грёбанные, она вообще тут при чём?

Моя мысль отозвалась эхом в унисон с дикой яростью Василия глубоко в душе…

— Говорят, ей чернолунники заинтересовались, и её могли к ним увезти, — прошептал Фёдор, оглянувшись на часовню, которая осталась далеко позади, — Но это слухи.

Я вздохнул. Эти явно не лучше Стражей Душ.

И тут мне вспомнился тот чернолунник-оракул, в которого я вселился в храме Первого Полнолуния. Он прекрасно слышал духов, а Елена страдала таким же талантом.

Обычно способность слышать духов и разговаривать с ними в среде оракулов и магов считалась едва ли не шарлатанством. Сейчас мне казалось, что такое мнение поддерживалось искусственно… Вот и Елену прибрали к рукам.

А заступиться за неё было некому. Я сам видел, как разрушалось имение Перовских под артиллерийским огнём.

— А ещё какие слухи?

— Ну-у-у…

— Фёдор!

— Да я откуда знаю. Ну, говорили, что её могли в монастырь к этим, как их…

Я просипел едва разборчиво:

— К Избранницам?

— Точненько.

Остановившись, я долго смотрел назад. Часовни уже не было видно за зданиями и деревьями, но мои мысли витали где-то там. Престарелую Избранницу, которая измывалась на большом совете над моими мозгами, следует не просто допросить, а пытать десятью способами. Только её надо найти.

Дальше мы шли молча, и всё это время я раздумывал, как вырваться из порочного круга. Вот вроде бы свободный, но чуял я, что сверну с маршрута не туда, и сразу объявятся невидимые конвоиры.

— Капитская это свобода, псы толчковые, — проворчал я, — Ну, я вам устрою…

— Чего?

— Потом расскажешь, как ты разум закрываешь, мне интересен сам принцип.

— Ну-у-у-у, это как бы секретненько, — пробурчал Гром.

— Кто б сомневался.

— Вы кто такие, олухи?!

Внешность Рыкова вполне соответствовала его фамилии. Огромный, он смотрел в глаза Громову наравне, надо мной же возвышался, словно красная скала.

Голос у него вылетал из глотки, будто львиный рык, и каждое, даже невинное слово казалось страшным ругательством. Тем более, говорил он крайне редко, и от этого каждая фраза звучала ещё сочнее.

— Капитан… кхм… Рюревский, — тихо сказал я, — Это рядовой Громов, находится у меня в подчинении.

Рыков обвёл взглядом неуставную форму Громова — пижама для этого явно не годилась. Да и мой бело-красный винегрет не блистал в его глазах, если так разобраться.

Ротный промолчал, только послышался глухой рык, будто так он заявлял окружающим о своём настроении. Или напоминал, что он готов слушать и дальше.

— Полковник Зумакин приказал отправиться в предгорья, к Жёлтому Вертуну, — сказал я, — Там было открытие…

Рыков оборвал меня:

— Знаю.

Я замолчал, рассматривая его погоны. Насколько я успел разобраться в местных лычках, он тоже капитан, и от этого моя проблема лишь усугублялась. До заветной звёздочки капитана идут не один год, и сколько боевых заслуг у него за плечами, я даже подсчитывать не брался.

Тишина затягивалась, а за спиной ротного посмеивалась шеренга краснопламенных гвардейцев. Для них мы, разодетые по последнему писку неуставной моды, были самыми настоящими шутами.

Снова глухой рык. Со вздохом я продолжил:

— Капитан… — тут я выдержал паузу, чтобы удостовериться, что угадал, — кхм… капитан Рыков, нам было велено получить обмундирование, а так же подобрать людей для…

— Подобрать? — брови Рыкова взлетели, и он обернулся на роту позади.

— Задание крайне сложное для…

— Я не понял, капитан, — последнее слово Рыков произнёс с издёвкой, — Тут бюро по найму, что ли?

— Но полковник Зумакин…

— Полковник протирает штаны в штабе, — огрызнулся ротный, — Тебе солдата покрасивше? Блондина, брюнета?

— Никак нет, — проворчал я, понимая, к чему он клонит.