Я знал, что он сидит всего в паре шагов от меня. Слышал его дыхание, треск хвороста в руках, шорканье сапог по земле. Но внутренний цербер всё равно отчитался — всё нормально, можно просыпаться, этот враг не опасен.

— Смотрю, ты уже очнулся? — спросил Вячеслав Ключевец.

Я открыл глаза.

Надо мной ночное небо, захваченное сразу двумя яркими лунами — Белой и Синей. Они висят высоко и будто спорят, кто из них больше звёзд засветит. Пробоины не видно.

Вокруг всё те же горы, чёрный контур их вершин обрезает небосвод со всех сторон. Да и собачий холод намекает, что меня окружают в основном камни.

Рядом трещит небольшой костерок, и Ключевец, сидя по-турецки, время от времени берёт палочку из кучи хвороста, ломает, и подкидывает дровишки в жадно шкворчащий огонь.

У Вячеслава не было капюшона, одет он был в форму Царской Армии. Вот так подумаешь — обычный безлунный солдат, если не знать, на что он способен. Костёр давал достаточно света, и мне впервые удалось более-менее его рассмотреть в спокойной обстановке.

Нос с заметной горбинкой, когда-то явно сломанный. Скучающие коричневые глаза, в которых блестели огонь и две луны в небе. Лицо у Ключевца было худым, словно кожу натянули на скулы и подбородок, и губы вдобавок тонкие, едва заметные.

Кроме носа, у него и не было никаких выразительных черт, за которые можно было бы зацепиться. Ну, сколько этих поломанных носов у мужиков в армии? Каждый второй, наверное, в юности участвовал в разборках с соседней улицей.

— Рассмотрел, Иной?

Я даже не удивился, что он знает обо мне. И всё же мой Василий где-то видел раньше этого человека, о чём пытался сказать, посылая сигналы.

Но рисковать, вытаскивая хозяина тела вперёд, я не мог. Потому что не знал, как на это отреагирует ночной собеседник.

— Мне знакомо твоё лицо, — всё же сказал я.

Вячеслав пожал плечами, а потом задумчиво поскрёб бритый подбородок:

— Я сам не сразу вспомнил, где тебя в первый раз увидел. И то, меня тоже не отпускает чувство, что мы встречались ещё раньше.

Молча покрутив головой, я подвигал всеми частями тела, убеждаясь, что действительно нет переломов. Потом, чуть поморщившись от боли в мышцах, спокойно сел и уставился на Вячеслава.

Мой магострел оказался рядом, и я даже ощутил в нём заряженный патрон. Это презент, чтобы я доверял?

Как этот горбоносый здесь оказался? Где Филиппо? И что, вашу псину, тут вообще происходит?!

Эти вопросы крутились в моей голове, но сказал я совсем другое:

— В меня попали ядовитым дротиком.

— Да, — кивнул диверсант, — У меня было противоядие.

Мне сразу полегчало. Не люблю загадок, даже если это исцеляющие чудеса. Любая неизвестность — это слабость, источник страха.

Я покрутил головой.

— Где одноглазый старик?

Диверсант ткнул палочкой в темноту.

— Тело там. Я прикопал камнями, но звери всё равно его вытащат потом. Так что, если желаешь, можешь перезахоронить.

Вот же… горелый ты пёс! Да как так-то?!

Я подхватил магострел и до скрипа стиснул приклад. Острое ощущение неизбежности вдруг укололо меня в сердце и подтащило застывший ком к горлу. Дыхание перехватило, защипали глаза.

В темноте ничего не было видно, но я не сводил разъярённого взгляда с того склона, на который указал диверсант.

Вячеслав даже не шелохнулся, когда я схватил оружие.

— Если что, те пятеро — мертвы. Сдаваться они не желали.

Пятеро? Так вот их сколько было.

— Твою псину, — наконец, просипел я, стараясь вернуть контроль над эмоциями.

Сказать, что я привязался к старику — ничего не сказать. Он спас мне жизнь, и больше двух недель нянчился со мной. Большой, конечно, вопрос, кто с кем нянчился, но всё же.

— Я дал ему противоядие, но… — тут Вячеслав пожал плечами, — Возраст, наверное.

Злость мешала думать, и я привычным усилием воли подавил её, выравнивая дыхание.

Если этот неожиданный спаситель думал, что я поверю ему… Впрочем, лжи в его голосе я не ощущал, но верить шпиону будет только идиот.

Да, пусть этот пёс толчковый не имел отношения к убийству старика, но он мог спокойно придержать противоядие. Филиппо мешал ему остаться наедине со мной.

Вот только зачем я понадобился Ключевцу?

Эта неизвестность мне тоже не нравилась. Почему человек, которого я привык считать смертельно опасным врагом, сейчас спокойно сидит напротив меня? Почему он дал мне противоядие?

В сказки про неожиданное милосердие я не верил. Тем более в такой профессии.

— Так ты помнишь первую нашу встречу? — издалека зашёл я, положив магострел на колени.

— Это было в горах, возле Маловратска. Тогда у меня было задание запугать жителей окрестных деревень. — он снова кинул палочку в костёр, — Мне нужно было убить магов-студентов.

Я прекрасно помнил тот случай. Тогда на нашу учебную группу, отправившуюся к Жёлтому Вертуну в горах, напал «комок». Так называли элементалей стихии земли.

И тогда, кстати, погиб один из преподавателей академии, смуглый маг земли с Южных Островов. Да чуть не погиб я, как идиот, гоняясь по горам за этим вот диверсантом.

— Я помню, ты взял под контроль разум того «комка». И, кстати, чуть не захватил мой разум.

— Чуть… — хмыкнул Вячеслав, — Нет, ты оказался очень странным студентом. Просто свалился в обморок.

— Ну, теперь ты знаешь ответ.

— Да. Иногда вы, Иные, приносите из чужого мира странные навыки.

— Как ты контролировал «комка»?

— Великолунские разработки, — Вячеслав вытащил из кармана жёлто-серый камешек, полосатый, как карамелька.

В артефакте была скрыта запакованная псионика, и я даже удивился, когда ощутил все три уровня магии. Та формула, с помощью которой они были сплетены, поражала своей сложностью.

Да, при таком подходе неудивительно, что Великолуния постепенно завоёвывает Красногорию. Не просто магия, а высокотехнологичная магия…

— К сожалению, это не слишком надёжно, но в теории с этим может работать даже Безлунный, — Вячеслав покрутил камешек и спрятал обратно, — Кстати, правда, что Техника Пса у тебя?

Я прищурился.

— Можешь не отвечать, — диверсант отмахнулся, — Сейчас я здесь, с тобой, по собственной воле. Хотя по заданию должен бы тащить тебя к великолунской границе.

— Зачем я им?

— Оружие, — Вячеслав похлопал по карману, — Великолуния на самом деле не сильно богата на магию.

Тут я удивился, и диверсант усмехнулся.

— Да. Пусть там и Белые Вертуны, но это в основном Карлики. И, чем дальше от границ с Красногорией, тем меньше Вертунов. Вот и приходится великолунцам крутиться с этими артефактами.

Он снова вытащил карамельку, которая позволяла взять под контроль «комка». Я присмотрелся внимательнее, и понял, что в камне намешаны жёлтый хомус, чёрный тхэлус и, кажется, даже серый псарэс. Особые пропорции плюс сложная формула заклинаний — и оружие готово.

— Знаешь, есть такие Южные Острова? — вдруг спросил диверсант.

Я сначала пожал плечами, а потом вспомнил смуглого преподавателя из академии, погибшего в горах. Как же его там?

Саймон Бриц, точно. Фёдор Громов ещё говорил мне, что он — маг земли с Южных Островов, и что на этих островах не всё ладно.

— На этих островах было очень много талантливых магов земли. Скалистый рельеф и куча Жёлтых Вертунов, выплёвывающих бронированных элементалей, делали эту страну неприступной.

— Делали?

— Да. Когда-то великолунцам удалось раздобыть главную технику Южных Островов, — сказал Вячеслав, — И она теперь запакована в этом крошечном камешке.

Диверсант покрутил карамельку, потом опять спрятал.

— Нет теперь свободных Южных Островов. А великолунцы уже ищут ключ к Красногории, и когда они научатся брать под контроль «угольков», то её дни сочтены.

— Не думаю, что прямо так уж сложно взять «элементаля» под контроль, — сказал я, — Неужели оракулу это не под силу?

— Ты плохо слушал. Этими артефактами могут пользоваться Безлунные… Магов мало, а безлуней полно.