— Я — следить?!.. — бородатый грязнуля возмутился, намекая, что пора бы его сменить.

Вепрев, грозно поджав губы, зажёг на пальце огонёк. Послушное пламя едва затрепетало, подгоняемое лишь дыханием.

— Не забывайся, боец.

Огонь отражался в равнодушных глазах тюремщика. Мне показалось на секунду, что тот раздумывал, а не броситься ли на господина… В любом случае, его дежурство ведь закончится, пусть и смертью.

Но надзиратель вздохнул, снял с пояса связку ключей, стал перебирать их. И ткнул пальцем в дверь напротив, самую ближнюю к посту.

— Сюда, — он сунул ключ в скважину, и стал мучиться с заржавевшим замком.

Я покрутил головой, осматривая Вепревские казематы.

Замки и петли не смазывают. Сырость, вонь, плохое освещение. Надо сказать, о заключённых тут особо не заботятся.

Как и о надзирателях…

Я удерживал в поле обзора магострел, стоящий у стола. До него всего два широких шага, или один прыжок.

Борис, увидев, что я оглядываю коридор, ткнул пальцем вверх:

— Тоже тхэлус.

Я поднял взгляд. В каменной кладке под потолком торчал гвоздик, отливающий тусклым серебром, и на его кончике был вправлен уже знакомый чёрный камешек.

Если приглядеться, дальше по коридору до самого тупичка такие гвозди с тхэлусом попадались через каждые шагов десять, прямо над камерами.

— Вепревы строго хранят свои секреты, — с широкой улыбкой сказал носатый, — Ни одна оракульная ищейка не сунет сюда свой нос…

— Ты бы про нос меньше шутил, — я растянул губы в ответной ухмылке.

Улыбка сразу слетела с лица Бориса, он шумно выдохнул.

— Эй, безлунь, ты как с господином говоришь? — мне на плечо легла рука охранника.

Я немного удивился, когда оказалось, что моё тело встало в привычную и удобную позицию — носки чуть сдвинуты друг к другу, колени полусогнуты, а ладонь сама перехватила трость ниже рукояти.

Твою ж псину, Василий, а ведь после обучения в усыпальнице Борзовых у нас с тобой появились явные подвижки. Синхронизация тела и мысли ошеломительная.

— Не стоит, Егор, — великодушно покачал головой Борис, — Бедняге и так суждено провести в этой камере месяц, в ожидании дня рождения.

Охранники засопели от сдерживаемого смеха, а я медленно выдохнул, разгоняя биоритмы и запечатлевая, как расставлены вокруг фигуры.

Тюремщик возится с замком, его спина передо мной. Вепрев по левую руку от него, с улыбкой тычет пальцем вверх.

Один охранник справа, положил руку на моё плечо. Второй за его спиной, и он вообще отвлёкся, мечтательно косится на недопитую кружку с пивом.

Ну, толчковые псы, поехали… Вася, не подведи.

— Ярость пса, — тихо говорю я, сплетая пальцы в якорь, запускающий механизмы.

— Что? — успевает спросить Борис, но его голос уже начинает растягиваться.

Берсерк вступает в свои права, замедляя время и окрашивая мир в чёрно-белый цвет.

Я чуть наклоняюсь вперёд, и рукастый охранник тянется следом, чтоб потянуть на себя. А кончик моей трости уже стреляет ему в пах.

Хлопок и вспышка сбоку, охранник вскрикивает, но я, не теряя время, со всей дури втыкаю в висок тюремщика костяшку большого пальца. Тонкая кость хрустит, надзиратель вздрагивает и заваливается на ошалевшего Вепрева, а я помогаю, отталкиваясь от его шеи.

Охранник, которому трость заехала в пах, почему-то уже лежит у стола, под ним копошится второй.

Я в один прыжок оказываюсь рядом со столом, и в руку ложится ножка табурета. Замахиваюсь, и деревянный снаряд улетает в сторону Вепрева, который пытается отвалить от себя мёртвого надзирателя. Табурет попадает Борису прямо в голову, но ожидаемо срабатывает защита.

Грохот, дым, и опалённые куски дерева разлетаются по коридору. Я же сразу вскидываю винтовку и стреляю в силуэт Вепрева — на таком коротком расстоянии маг не успеет отвернуть пулю.

Хладнокровно ступая в сторону, я всаживаю штык в шею охраннику с прожжённой дырой в паху. Но вот второй боец, хоть и ударился головой об угол стола, уже сориентировался и выкинул в мою сторону ладонь.

Дёрнув головой, я едва уворачиваюсь от полетевшего в голову огненного шара, и пытаюсь заколоть противника. Тот уже почти отбросил труп товарища, и голой сияющей рукой отмахивается от штыка.

Он успевает запустить ещё один огненный шар, и тот снова пролетает рядом с моим ухом, заставляя отпрыгнуть. Я упираюсь лопатками в стену и рывком опрокидываю стол на противника.

Рука сама грабастает пулю, упавшую на пол, открывает казённик в винтовке, суёт. Передёргиваю затвор и показываю из-за стола штык, в который сразу попадает шар огня.

И тут же я выглядываю.

— Твою ж… Пробоину, — обречённо сказал охранник, не успев зарядить новую магию.

Я спускаю курок. От прямого попадания защитный артефакт бойца не спас.

Присев, я пошарил в поисках ещё одного патрона, зарядил, и осторожно пошёл в сторону Вепрева, вокруг которого ещё витал дым.

Борис был без сознания.

У него защита явно лучше, чем у охранников — пуля попала прямо в лоб, и там теперь красовалось большое красное пятно. Но законы биологии никто не отменял, поэтому носатый отключился.

Я осмотрелся, снова оценивая тот разгром, который устроил на шахматной доске. Три фигуры в ауте, а королю шах.

Время стало возвращаться в свои права, окрашивая подземелье по все положенные цвета.

Обожжённое ухо сразу же загорелось адской болью, заныли колено и плечо. Все прыжки и кувырки в режиме берсерка оказались на самом деле не так грациозны и успешны, но свою задачу он выполнил.

Правда, у меня была куча вопросов. Особого плана я не имел, но откуда, пёс его подери, мой берсерк точно знал свойства Вепревских браслетов?

Я поднял свою трость. Её конец был обуглен и расщеплен. И дыра в штанах охранника… она слишком огромная для простого удара палкой.

Кажется, Георгий принёс мне не совсем обычную трость. Да твою псину, тут действует целый отряд заговорщиков, но предупредить меня почему-то не удосужились.

— Ваши проблемы, — прошептал я.

Пусть они на моей стороне, но мне очень не хотелось быть пешкой в чьей-то игре. Всем что-то нужно от меня… кхм… от Василия.

Я быстро подошёл к выходу и захлопнул дверь, задвинул толстый засов. На досках едва заметно блеснула магическая плёнка — вход в темницу тоже охраняла защитная магия.

Сняв ремни с охранников, я вернулся к Вепреву и задумчиво посмотрел на него. Если связать Мага Первого Дня, тем более, огняша, то что он сделает, когда очнётся?

Спалит эти ремни на хрен. И мне что, сидеть рядом и ждать, когда он очнётся? Допросить его желательно, но времени на это нет. Ну, если я всё ещё хочу сбежать…

Я вдруг понял, что не знаю, как поступать с таким пленным. Да твою ж луну, Василий, ну подскажи что-нибудь?

От седого хозяина тела прилетела неуверенная эмоция — тот тоже не представлял, что делать с сильным магом.

Поджав губы, я поднял магострел, прижал штыком к красному лбу Вепрева.

— Извини, ничего личного.

Палец стал давить на курок, но тут послышалось…

— Погоди.

Слабый голос, да ещё и отделённый дубовыми досками. Откуда? Кажется, из следующей камеры.

— Ключ с потёртой шейкой, — донеслось оттуда.

Я подошёл к двери, в которой ещё осталась торчать связка. Бегло просмотрел ржавые ключи… Блестящий от частого использования выделялся сразу.

У камеры с узником замок провернулся легко, но петли двери тоже ужасно скрипели.

Внутри мне открылась удручающая картина, больше напоминающая сказочного Кащея в заточении. Старик с длинными волосами и бородой, в серой хламиде, должен был стоять в центре камеры, но от бессилия лишь повис на цепях, ёрзая коленями по полу. Цепи от рук шли к потолку, и на ногах кандалы.

В углах камеры под потолком я заметил ещё гвоздики с тхэлусом. Да и на лбу у старика тоже красовался серебряный обруч, только камушек там был гораздо больше, чем у меня.

Уж насколько я был воспитан войной, но даже меня проняло, сколько всего надо сделать, чтобы обезвредить оракула.