— А-а-а, — тот весело отмахнулся, а потом позвал пеликана, — Антуан, чего на вашей скамье все такие душные, а?

Его ненаглядный пеликан не ответил. Я лениво оторвал глаза от Плетнёва и перехватил взгляд Громова.

Кажется, тот видел всё. Но даже виду не подал, лишь усмехнулся, скривив губы.

— Феодор, посмотри, что там с Антуаном? — Плетнёв заволновался.

Громов набычился, и отвернулся, глядя назад. Кажется, его тропка с каштаном сегодня разошлась.

Мы как раз выехали из города, и неожиданно грунтовая дорога оказалась в десятки раз приятнее, чем булыжная мостовая.

Теперь я тоже смотрел назад, на город. Архитектура, как в нашем Питере, где уже столько лет пытаются сохранить первозданную чистоту. И трёхэтажный корпус академии с её арочными витражными окнами хорошо был виден отсюда — она стояла практически в пригороде.

За нами вилась пыль, поднимаясь клубами над дорогой и едва не залетая в кузов. Я зажмурился, вспоминая, как вот так нас везли в Африке, совсем тогда юнцов, на вроде бы лёгкую миссию.

Тогда я потерял первого боевого товарища…

Небо над полем было огромным, его не закрывали никакие здания. Я снова приковал взгляд к чёрной Пробоине, которая, словно неудачно собранный коллаж, так и торчала посреди синевы.

Белая луна была уже гораздо ближе. Когда она пересечёт дыру, мне станет ясно, где эта аномалия находится.

Вот только что-то мне подсказывало, что непросто так велись все эти разговоры про «уходящую Белую луну». Неужели и вправду прыгнет внутрь?

Я спустил взгляд ниже, где над горизонтом плыла «лимонная» луна. Ей Пробоина никак не угрожала.

— Эй, здесь лунному плохо! — Плетнёв в панике застучал по заднему стеклу грузовика, когда так и не дозвался пеликана, — Остановите, магу плохо!

Откатилась форточка:

— И что, твою вертлявую мать?!

— Так он… в обмороке!

— Мне что, недолунок, ему соломку подстелить?! Луну родную пригнать?! — донеслось грузовика, — Доедем, там разберёмся!

Форточка задвинулась обратно.

В ответ каштан, тарабаня по стеклу, выдал:

— Знаете, кто мой отец?! Он вас всех в Пробоину спустит, вояки безлунные!

Грузовик чуть нажал на тормоз, всех тряхнуло, а Плетнёв разок въехал лбом в стекло.

Машина снова начала набирать скорость, а из кабины послышалось что-то неразборчивое. Про «задницу», «лунных» и «отца». Что-то куда-то требовалось засунуть, вроде.

Плетнёв потёр лоб, с ненавистью прожигая взглядом кабину, а я не спускал глаз с его карманов. Кажется, у меня появилась вполне конкретная цель.

Я снова покосился на девушку рядом. Она, улыбаясь, смотрела на талисман. Да, потускневшая серебряная фигурка человечка, сложившего на груди ладони в молитвенном жесте.

— А тебе хоть раз приходило предзнаменование? — шёпотом спросил я.

Всё грохотало, и она не должна была расслышать. Но девушка кивнула, подвинулась ближе к моему уху.

Её голос возник словно у меня в голове:

— Конечно. Именно дух рода помог мне спастись в прошлом году из пожара. Кто слушает предков, знает всё о себе.

Я не шарахнулся. Псионики спокойно могли усиливать речь друг друга, я лишь удивился, как она это сделала без настройки.

У неё был немного фанатичный взгляд, но я снова посмотрел на карман Плетнёва, где могла быть принадлежащая мне вещица.

Наплевать на предрассудки. Вполне могло быть, что эта девушка — местная верующая, и за её словами мало что стоит. Но сейчас мне, как никогда, тоже надо было «знать всё о себе».

— Я стану оракулом, — уверенно сказала девушка, — Поэтому лучше слышу голоса.

— А голоса другого рода? Ты… могла бы услышать?

Она кивнула. Я потёр подбородок, задумавшись. Зацепок у меня никаких, так что мне любая мелочь понадобится.

— А я… могу услышать?

Спросил я уже слишком громко.

— Ты, безлунь драная?! — Плетнёв снова стал ухахатываться, — Елена, что ты ему мозги пудришь?

А вот девушка, оказавшаяся Еленой, смеяться не стала. Только пожала плечами и с вызовом ответила:

— Голоса есть всегда, они всегда желают счастья своему роду, и ведут нас по жизни. Главное, услышать их.

Хоть Фёдор Громов и не участвовал в веселье Плетнёва, но тоже смотрел на Елену со скепсисом.

Из этого я сделал вывод, что не нужно слишком полагаться на слова будущего оракула. Но вот достать обратно то, что принадлежит мне, однозначно стоит.

Надо быстрее узнавать, кто я такой. А тут каждая зацепка подойдёт.

Мы проехали так мимо двух поселений. Одно было небогатым — обычная деревушка, где на поле трудились крестьяне, собирая урожай.

Труд был ручной, работяги закидывали снопы в телеги, и выпрямлялись, провожая нас взглядами. Некоторые тоже поднимали взгляды на Пробоину.

Другое, через пару километров, уже было побогаче, и там высились настоящие особняки. И даже небольшая крепость, ощетинившаяся настоящими пушками. Правда, в одну только сторону.

Ага, всё-таки, огнестрел тут есть. Это радует.

Мы не поехали в поселение, а как раз завернули в ту сторону, куда были направлены пушки, и покатили по чистому полу, петляя между невысокими холмами.

— Зачем волноваться, если наш род хорошо защищает эти земли? — скривился Николай, с гордостью показывая на удаляющийся вооружённый бастион, — У нас достаточно людей.

Его никто особо не слушал. А Фёдор вообще игнорировал любые попытки Плетнёва с ним заговорить, и того это очень злило.

Вскоре очнулся и пеликан-Антуан. Он ошарашенно крутил головой, не понимая, где мы, и что с ним произошло. Кажется, до него так и не дошло, кто ему вмазал…

Грузовик ехал уже мимо окопов и небольших бетонных блиндажей. Когда-то здесь велись боевые действия, и мы приближались к месту, против которого возводилась вся эта система укреплений.

Я вывернулся, чтобы через доски посмотреть, куда же мы подъезжаем.

— Вертун, — Елена рядом тоже повернулась, глядя через щели, — Белый Карлик.

Там, куда она смотрела, вдалеке высилась бетонная конструкция. Полусфера вроде крытого стадиона, но она была не такой огромной. Намётанный взгляд снайпера предположил, что там диаметр метров пятнадцать. И высота такая же.

Столько разговоров вокруг этого, а оказалось…

Грузовик начал поворачивать, и вскоре мы остановились перед несколькими такими же грузовичками. Здесь солдат было гораздо больше, и у некоторых в руках я стал примечать настоящие винтовки.

То есть, здесь не только шпагами машутся?

Рядом уже высилась палатка, откуда сразу выскочил ещё один офицер. Я ещё не разобрался в значках на погонах, но чутьё мне подсказывало, что от наших земных здесь военные не сильно отличались.

Он бодро добежал до нашей машины и, вытянувшись, размашисто кивнул вылезающему коменданту.

— Господин капитан, отделения готовы, ждём распоряжения, — он покосился на кузов тарантаса и немного сник, — И это всё?

— А чего хотел, лейтенант? — вяло ответил комендант, — Там оракулы всю академию вверх дном перевернули, на ногах никого.

— Но, так же получится по одному, и то не хватит…

— Работаем с тем, что есть! — и комендант, отмахнувшись, пошёл в сторону палатки.

Мы стали выпрыгивать, и лейтенант, бодрый вихрастый блондин, стал подгонять нас к телеге сбоку от палатки.

Всё это проходило под взглядами солдат, которые оживлённо обсуждали наше появление.

— Так, ранги, магия?

Гром, как и рыжий незнакомый парень, оказались земляными утренними магами-бойцами. Плетнёв вместе со своим Антуаном — огненные утренние маги.

Две девушки-близняшки — утренние маги-спутники. Водяные.

Я слушал всех, пытаясь хоть в чём-то разобраться по интуиции, когда понял, что лейтенант смотрит на меня.

— Пустой, — сказал я, ухмыляясь.

— Да чтоб тебя, — лейтенант только покачал головой, — Ну, ясно. Оружейную подготовку вы уже проходили?

Все студенты кивнули, и мне пришлось тоже. Он быстро сунул каждому в руку по настоящей сабле, и я впервые за всё это время почувствовал себя чуть увереннее.