То, что произошло дальше, совпало с появлением на поляне Светлого и бойцов. Задние лапы дракоши вместо того, чтобы упереться в землю, разъехались в стороны, как на льду. Трава порвалась клочьями, собралась волнами, как мокрая ткань. Белая упала на спину, взвизгнула от обжигающего холода, вскочила и прыгнула в сторону. Под тонким зелёным покрывалом скрывалась чёрная плита, из центра которой фонтанировала вода, растекалась по поверхности, делая её мрачным зеркалом.

Все, кто видел падение дракоши, окружили Ледяной ключ. Чернота камня начала светлеть, струя воды расширяться. Сначала еле слышно, затем всё громче и громче стал появляться звук — пугающий скрежет. В какой-то момент из хлынувшего бурного потока с оглушающим треском на поверхность выскочила и упала ледяная глыба. Почти сразу за ней из глубин открывшегося полностью прохода напирая друг на друга полезли громады серого плотного льда.

В лунном свете, переливаясь и сверкая гладкими острыми гранями, ледяной поток устремился в гущу зарослей дикой смородины, вспарывая на своём пути землю, как нож масло. Скорость явления поражала и пугала. Люди, дракон и даже кони смотрели с тревогой. Как это остановить? А меня донимал вопрос, почему чёрные камни открываются именно перед Белой и уже во второй раз? Ведь перед этим бойцы набирали воду и всё было спокойно. Ильяр упоминал о Ледяном ключе в обычном разговоре, значит он существует давно. Что происходит?

Глухой мощный удар всколыхнул землю под ногами. Все повернулись на звук. Лёд прекратил движение вперёд, но стал нагромождаться и расползаться вширь. Морозный воздух заставил бойцов отступить к костру, натянуть на себя всю тёплую одежду и дорожные плащи. Только Белой и Светлому холод не мешал, мы остались стоять у прохода и первые заметили, как начал темнеть и проявляться чёрный камень. Проход в другой мир наконец закрывался. Лёд крошился, уступая место камню, и вскоре наступила тишина.

— Его надо разбить, — прозвучал рычащий голос дракона.

Быстро скинув одежду, Светлый выпустил Светика. Белая громко затарахтела, мелкая дрожь выдавала крайнее возбуждение. Любимый так близко, его запах притягивает, дурманит. И дракошка боднула солнечного своими маленькими рожками, получив импульс огромного удовольствия. Свет мгновенно отозвался, тихо рыкнул, накрыл крылом и лизнул по столь чувствительным наростам.

Ооо! Нет-нет-нет! Белая, стоять!!! Завопила я внутри одуревшей от безумной любви дракоши. Белая, не смей позориться перед людьми и самим драконом!!! РАНО!!! Иди засунь голову в лёд, остынь!!! Подросла, на мою голову… с гормонами вместе.

Издав жалобный скрип, Белая уползла в сторону, подальше ото всех, и закрывшись крылом, стала наблюдать. Свет, провожая её взглядом, тоже было начал скрипеть, но, вздрогнув, умолк, повернулся к чёрной плите. Широко расставив лапы, дракон глубоко вдохнул, постоял несколько секунд и выдохнул струю горячего воздуха на лёд, что закрывал камень. Серо-голубые глыбы плавились, рассыпались, сердито щёлкали, но были повержены, растаяв за несколько минут. А мы так сможем? Белая? Ур. Недовольным голосом ответила дракошка и вздохнула.

Свет тем временем повернулся боком к вновь журчащему ключу, напрягся, вонзив когти в землю, и резко ударил хвостом. Камень треснул только после третьего удара, но дракон продолжал хлестать с грозным рыком, превращая плиту в груду камней. Источник при этом не иссяк, а продолжал фонтанировать теперь уже из плоского осколка.

Пока бойцы что-то делали с кусками чёрной плиты, Свет и Белая плавили лёд своим горячим дыханием. Восторг дракошки от совместного занятия зашкаливал, чего только она не вытворяла рядом с сияющим Солнечным. Большой дракон от удовольствия гудел так, что вибрация расходилась круговой волной по всей поляне. Я не мешала проказам Белой, лишь хихикала иногда. Хорошее настроение и бодрость дарила магия Солнечного дракона.

На том месте, где возвышалась гора льда, образовался неглубокий, овальный грязный водоём, вокруг которого лежала вывернутая, свежая, мокрая земля. Белая уже не была белой. Чумазая от носа до кончика хвоста она уворачивалась или просто выскальзывала из лап Света, который пытался её поймать и успокоить, но при этом старался не поранить. Хулиганка с разбега плюхалась в ледяную воду специально, чтобы обрызгать большого чистюлю. Дракон фыркал, беззлобно рычал, выжидал удобный момент.

Наконец Белая устала, выползла на берег и легла в самую густую грязь. Свет закатил глаза, застонал, покачал головой и неожиданно по-человечески свистнул. Дракоша удивлённо подняла голову, а дракон развернулся и зашагал в лес, продолжая возмущённо качать головой. Куда это он? Ууур? И Белая рванула следом. Дракон привёл к реке самым коротким путём, но место было незнакомое. Берег с поваленным деревом и кустами орешника должен быть где-то выше по течению.

Меня охватила внезапная тоска. Как же хочется вернуться, увидеть, услышать, почувствовать, ставший родным, дом-трактир, обнять всех, кто в нём живёт. Белая жалобно заскрипела, почувствовав моё настроение. Свет мгновенно отреагировал на этот звук. Осмотрел дракошку со всех грязных сторон, каждую лапу в отдельности и даже потрогал веер хвоста, рискуя быть укушенным. Ничего не найдя, он встал перед Белой, склонив голову набок, с вопросом в глазах. А она старательно нюхала воздух, чтобы мы вместе могли почуять знакомые запахи.

Солнечный без предупреждения подхватил дракошу и нырнул в реку, закрутил, набирая скорость, а вынырнул в камышах, в которых однажды нас нашёл. На том берегу горел костёр, двое мальчишек чистили рыбу и спорили.

— Тебе не обязательно становиться воином, — сказал Рачир.

— Ты что говоришь! — возмутился Шор. — Я сын воина, брат воина и должен стать воином. Так Димир говорит.

— Ну Димир точно станет воином, а вот ты нет, — ответил Рачир.

— Почему⁈ — вспылил Шор, уставившись на друга. — Поссориться со мной решил?

— Нет, успокойся, — вздохнул Рачир. — Пойми, твои братья нравом похожи на отца, а ты на маму и бабушку.

— ЧТО⁈ — вскочил на ноги Шор, бросив под ноги нож и рыбу. — Ты меня… меня… девчонкой считаешь⁈

— Хватит орать! Сядь и дослушай, — приказал Рачир, указав на бревно. — Я с тобой, как друг разговариваю, объяснить хочу.

— Ладно. Слушаю, — кивнул Шор, продолжая стоять, при этом медленно сложил руки на груди.

— Ответь, кто такой воин? Что он должен уметь? И что, из этого, умеешь ты? — спросил Рачир, прищурив глаза. — Как сын воина, должен знать ответ.

— И знаю! Отец почти каждый день их задаёт, особенно когда у нас что-то не получается. И что? — продолжал злиться Шор.

— Не «у нас», а у тебя, — уточнил Рачир.

— Я научусь! Меч ещё тяжёлый для меня! А Димир так лупит, будто правда убить хочет, — в голосе Шора слышалось отчаяние.

— Просто Димир родился воином. Он действительно сможет убить в настоящем бою, а ты даже свистуну шею свернуть не можешь, — жёстко припечатал правдой Рачир.

— Да… не могу… — повторил Шор, соглашаясь, сел на бревно и заплакал.

— Ты мой друг, — начал говорить Рачир после того, как отложил не дочищенную рыбу, нож, обнял вздрагивающие плечи Шора и продолжил. — Да, ты не воин, зато умеешь вкусно готовить, как мама и бабушка. На кухне ты уверенный, спокойный, тебе доверяют делать подливы, о которых не знают даже королевские повара! Я видел, как радуется дядя Михар, когда гости заказывают «особые подливы» к мясу. Он гордится твоим мастерством. Из тебя получится отличный трактирщик. Хватит слёзы лить! А то побью…

— Меня Беляна научила эти подливы делать, — признался Шор, вытирая лицо рукавом.

— Дааа, — протянул Рачир. — Подливы просто волшебные, с ними всё вкусно, даже подгоревшее мясо или огородная трава.

— Огородная трава! Ха-ха-ха! — расхохотался Шор. — Это ты про лук или капусту говоришь?

— А какая разница? Трава и есть трава, — определил Рачир и снова принялся чистить рыбу.