Дальше был тёмный туннель через густой подлесок из тонких молодых деревьев. Вид они имели странный, пугающий. Хилые, уже полностью покрытые зелёным налётом. С веток свисал лохматый лишайник, как грязно-зелёная шерсть. Всё чаще и чаще из земли появлялись серые камни, похожие на развалины большого города, почти полностью покрытые коричневым или серебристым лишайником. А в конце туннеля ярко светило закатное Солнце.

Лошади ускорили шаг, им тоже хотелось вырваться из влажного сумрака. Солнечный свет ударил по глазам. Рыжий и Звезда встали, опустив головы, принюхиваясь. Мы остановились на большой каменной плите, возвышающейся над разбитыми остатками серых скал, покрытых грязно-зелёным мхом с тёмно-бурыми и чёрными вкраплениями. Кое-где между камней поблёскивали ржавые лужи, а в самом низком месте небольшой прудик с чистой, отражающей синее небо, водой. Деревья были… но в основном тонкие изогнутые, изломанные прутики и мёртвые, серые, как камни вокруг.

— Всё, что осталось от Серых гор? — печально спросил Светлый.

— Кое-что осталось, — усмехнулся в ответ Швар и направил своего коня дальше по дороге, которая вилась вдоль подлеска.

— Те самые горы, что нарисованы в книге? — удивилась и ещё раз посмотрела на странное каменное болото.

— Те самые, — кивнул Светлый, откидывая капюшон, взъерошил пальцами волосы, одарил своей солнечной улыбкой и добавил. — Потому и говорю, что верить легенде не стоит, это просто сказка для детей, где капля правды на ведро вымысла.

— А ты знаешь правду? — насторожилась я.

— Всей правды теперь уже никто не узнает. Она мелкими осколками осела в каждой семье. Её почистили, удалили грязь, украсили сказочными невероятными историями и рассказывают детям перед сном. Старейшим рода стыдно или больно вспоминать то, что было. Они либо молчат, либо… выдумывают красивые легенды, а молодые, воспитанные на этих сказках, начинают повторять те же ошибки давно уснувших драконов.

Светлый успокаивающе похлопал Рыжего по шее, но конь продолжал дёргаться, тряс мокрой гривой, поджал хвост, не шёл уверенным шагом, как всегда, а мелко переступал копытами, приседал на задние ноги, словно собирался с места пуститься вскачь. Звезда испуганно отстала, прижимая уши, и к нам подъехал Ильяр.

— Что с ним? — спросила у воина.

— Детство вспомнил. Светлый рассказывал, что своего коня жеребёнком из болота вытащил, одна голова торчала. Вот и получается, конь никого и ничего не боится кроме болота, — Ильяр привстал на стременах и крикнул. — Трое едут с драконами! Подготовить лагерь для ночлега!

Дорога извивалась строго по границе между подлеском и болотом. Если Королевское озеро постоянно хотелось сравнить с треснувшей чашей, то болото напоминало большое каменное блюдо, разбитое на мелкие кусочки. Тот край, на который мы выехали из леса, представлял собой низину, постоянно залитую водой, которая просачивалась сквозь трещины в дорожных камнях и подтапливала подлесок. Деревья не успевали вырасти, гнили с корней, поэтому выглядели больными и хилыми.

За болотом, в окружении здоровых пушистых деревьев, виднелась серая скалистая сопка, на которой тоже кое-где росли тоненькие молодые деревья, или они казались такими после зачарованных гигантов. Дорога и берег поднялись, разноцветный мох пушистым ковром покрыл землю, появились кусты, а рядом с ними трава.

— Там впереди деревья другие, значит, мы уже выехали из зачарованного леса? — спросила у Ильяра.

— И да, и нет, — ответил мужчина. — Серые горы — это, как остров в море. Здесь своя особая магия, очень сильная, поэтому она гасит любую чужую. Горы разрушаются, осыпаются, превращаются в сопки, даже, как видишь, в болота, но магия остаётся и охраняет своё сокровище.

— Сокровище? Какое? — ой, как интересно! Даже заставила Звезду подойти ближе.

— Вот! Теперь вижу, что ты дракон! — рассмеялся Ильяр. — Все драконы любят сокровища.

— А люди не любят? — засмеялась в ответ.

— Все любят. Согласен. Но каждый называет сокровищем что-то своё, дорогое, особенное только для него. Вот для тебя, что является сокровищем? — спросил и хитро прищурил глаз Ильяр.

— Семья Михара! — ответила не раздумывая.

— Семья… — протянул с какой-то тоской мужчина, но тут же широко улыбнулся и продолжил. — Михар мне названный брат с детства, его семья — моя семья. Ты стала сокровищем для них, а значит и для меня. Рад, что правильно понимаешь это слово. А для некоторых богатство и власть является основным сокровищем, от таких лучше держаться подальше — чёрные души, легко предают.

— Чёрная душа у королевы! — фыркнула, невольно потянувшись рукой к лицу. — Как король умудрился жениться на такой?

— Ооо, тут целая история, как он «умудрился», — рассмеялся Ильяр. — После коронации король объезжал свои земли. Можно сказать, наслаждался последними свободными днями похода, как воин. Он ещё мальчиком проявил себя отличным бойцом, отец всегда гордился им. И вот ночью, у реки рядом с Чёрными горами на нас напала стая… странных собак. Мы сразу догадались, что где-то открылась новая чёрная пещера, а это хищные пришельцы из другого мира. Всех порубили, но победа далась трудно. Весь отряд изранен, даже король, как мы его не старались уберечь, с трудом увернулся от лапы чудовища. Видела шрамы на лице? Вот…

— А дальше что? — подёргала за рукав задумавшегося мужчину.

— Дальше… а дальше было что-то странное. Только сейчас понял, что это было, а тогда… — он улыбнулся. — Псы оказались ядовитыми. Первыми стали терять сознание укушенные, остальные, даже с одной царапиной от когтей, еле двигались. Помню, очень хотелось спать, мысли путались, и начались кошмары… В разгромленный лагерь, где все лежали и не могли двигаться, пришёл ещё один пёс. Мне в первые стало страшно. Огромное чудовище, выше лошади, с горящими белым огнём глазами, с длинными верхними клыками, торчащими из закрытой пасти, с костяными шипами, торчащими из позвоночника, с мощной широкой грудью, на кривых когтистых лапах. Пока зверь обнюхивал трупы собратьев, на ноги встал король, опираясь на меч. Я, глядя на него, сумел подняться только на колени. Цеплялся, немеющими руками за ствол дерева, рядом с которым сидел. Невыносимая, позорная слабость тела злила! Ох, как злила! В тот момент только одна мысль обжигала и сохраняла сознание «король должен жить»! А он встал, чтобы защитить нас. Понимаешь?

Кивнула, конечно, понимаю. Ильяр покачал головой своим мыслям, огляделся вокруг, указал рукой на дымок, поднимающийся над деревьями рядом с сопкой. Скоро будем отдыхать, лагерь близко. Наши лошади шли нога в ногу и словно понимали, прислушивались к разговору.

— Когда, наконец, встал на ноги, сделал первый шаг, пёс издал угрожающий рык и, с раскрытой пастью, кинулся на короля. Я закричал… кричали и другие бойцы… но что мы могли? И вдруг, в последний момент, перед королём возник чёрный дракон! Пёс не остановился, вцепился мёртвой хваткой в горло неожиданному защитнику и начал рвать, дёргаться. Длинное гибкое тело дракона обвилось кольцами вокруг зверюги и покатилось к реке. Мы не видели, но слышали визг пса и всплеск воды. После этого темнота, — Ильяр вздохнул, опять покачал головой и продолжил. — Очнулся днём. В лагере рабочая суета, уже горят два костра, что-то варится в нескольких котлах. Милая девушка и смуглый черноволосый парень внимательно следят за ними, постоянно помешивают, что-то добавляют из многочисленных мешочков и коробочек. Король и все легко раненые обкладывают ветками то, что осталось от собак, скоро запылает большой очищающий костёр. Увидел всё это обрадовался, хотел встать, а тело словно не моё…

— Это были Швар и Тумания, — догадалась я. — А Шаир?

— Шаир тоже был, рядом со мной лежал без сознания, и ещё несколько тяжело раненых. Нам крупно повезло, что эти два рыбака и травница, как они представились, оказались рядом. Их зелья, мази и отвары поставили на ноги всех бойцов, даже лошадей спасли, — Ильяр почесал подбородок и опять мотнул головой. — Столько лет прошло, помню всё до мельчайших подробностей. Да и шрамы не дадут забыть. Но то, что они и есть драконы… даже мысли такой не возникало. Меня убедили, что я видел обычный кошмар от жара в крови. И король… такой весёлый, счастливый, всё время старался быть рядом с девушкой. Все поняли, влюбился… а это был магический дурман. Понимаешь, Беляна? Дурман!