На моей ладони лежала плетеная подвеска, тускло мерцая серебром в рассеянном и дождливом свете. Я огляделась. Вокруг уже начали сгущаться ранние осенние сумерки, а тяжелые рваные тучи окрасились багровым по краям. Ветер полностью стих и не тревожил ни замерший лес, ни полы моего плаща.
Я вздохнула, положила поделку во внутренний карман и встала с холодного камня, ощущая покалывание в занемевших ногах. За ужином в Главном Зале я торжественно вручила подвеску Атрасу, пообещав следующее творение подарить Шину или Эльке. Я всегда раздаривала те редкие вещицы, что сплетала. У меня так и не было ни одной — все разошлись по рукам братьев, сестер, друзей и знакомых. Некоторые я даже умудрилась проиграть в карты, а другие — отдать совершенно незнакомым людям, с которыми мы напивались в «Малютке».
Я обнаружила Натаниэля одного посреди опустевшей Арены, он неспешно выполнял упражнения, становился в стойку, кружился и двигался вместе с посохом, хотя и не использовал магию. Мне показалось, что ему просто потребовалось побыть одному и о чем-то своем подумать. Я присела на мокрый край карниза и тихо наблюдала за его плавными движениями и взлетающими в такт белоснежными одеждами. Он казался удивительно чистым на фоне осенней сырости и грязи, даже бело-желтый песок был темнее его одежд и волос.
Натаниэль очертил круг по Арене, что заставило меня подобрать ноги и немного отодвинуться назад. Периметр тренировочной площадки и так укреплен массой заклинаний с целью удержать магию внутри. Дополнительное заграждение требовалось в исключительных случаях. Декан глядел вниз, когда концом посоха вел по земле, замыкая магический круг, поэтому не заметил меня.
Он встал в центр и положил посох на песок, что-то произнеся над ним. Затем прикрыл глаза и развел в сторону руки, замерев на миг, словно человек, собравшийся прыгнуть со скалы. Резкий порыв ветра взметнул покрытый вышивкой и серебряной тесьмой край жилета, привел в беспорядок длинные белые волосы, что лежали по плечам, поднял в воздух отяжелевший от влаги песок Арены. Затем вокруг Натаниэля разгорелось пламя, сначала это был небольшой круг огня, ярко мерцающего в пасмурном свете утра. Но вскоре он стал расширяться и увеличиваться по высоте, разгораясь все сильнее, превращаясь в безумно ревущий магический пожар. Я невольно отступила назад, хотя защита не пропустила даже малейшего жара. Оранжевое, желтое и красное кружилось над песком, закрывая белоснежный силуэт, накрывая его с головой и силясь коснуться того, кто самонадеянно вызвал стихию в чистом виде.
Затем внутри круга поднялся дикий ветер, рвущий на части языки пламени и заставляющий его разгораться еще сильнее. Воздух кружился, медленно превращаясь в вихрь, смешиваясь с песком и пламенем. А Натаниэль, едва видный за завесой разгулявшихся стихий, казалось, и не пошевелился за это время. Лишь в тонких чертах лица читалась сосредоточенность и удивительное спокойствие, словно, высвобождая стихии, он и сам освобождался от чего-то тяжелого и гнетущего, что разъедало его изнутри.
Я сидела не шевелясь, вся внимание, и видела, как внутри огненно-пыльного вихря создаются и меняются узоры, перетекают образы. Словно пламя было всего лишь холстом, на котором умелый художник мог нарисовать все, что угодно. Даже картины новых миров.
Натаниэль неожиданно выкрикнул какую-то фразу на журчащем и одновременно волевом языке. В тот же миг пламя, ветер и песок застыли, прекратив свое движение и зависнув внутри пространства Арены. Казалось, что остановилось само время. Я тоже замерла, глядя на языки огня, ставшие похожими на красно-оранжевое прозрачное стекло. Внутри этого замершего мгновения Натаниэль открыл глаза и посмотрел на меня, сквозь легкую завесу магии. Он улыбнулся, небрежно махнул рукой, и прекрасное произведение из огня мгновенно исчезло, а песок постепенно осел. Декан поднял невредимый посох с земли, отряхнул полы жилета и разорвал магический круг. Я сразу ощутила дуновение разогретого воздуха и запах гари, хотя дыма не наблюдалось.
Мы провели этот выходной день вместе, не выходя из изящно обставленных апартаментов моего учителя. Натаниэль казался чем-то подавленным, озабоченным и уставшим, и все никак не удавалось подвести его к разговору, заставить поделиться своими проблемами и тем, что так угнетает. Он наливал отвар цветов и трав точными движениями, но мыслями был где-то далеко и даже не смотрел на свои руки и фарфоровые чашки на столе. В какой-то момент эта давящая тишина поглотила и меня, сразу прекратив безуспешные попытки завести беседу.
За окном снова пошел дождь, обещая ранние сумерки и промозглую ночь в каменных стенах, где до времени отопления еще далеко, а вот воздух уже прохладен. Я сильнее закуталась в покрытый вышивкой плед и подхватила со стола горячую кружку. Осталась всего пара недель до того момента, когда по мокрой дороге ученики разъедутся по домам и Академия полностью опустеет. И хотя сейчас все Звездные чувствовали себя не у дел, школа еще была полна суеты и движения. Бегали те несчастные, что еще не успели сдать последние зачеты и экзамены, некоторые преподаватели проводили дополнительные уроки или же просто отвечали на вопросы по пройденному материалу.
— Из-за этой войны весь четкий и отлаженный учебный процесс превратился в балаган, — произнес Натаниэль, выдергивая меня из глубокой пучины размышлений. Он держал чашку перед лицом и с наслаждением вдыхал ароматный пар. — Во время той битвы очень многие получили раны, и, чтобы ослабить давление, мы немного урезали учебную программу на этот год. Как видишь — не рассчитали, что все так рьяно кинутся закрывать долги и наверстывать упущенное. Получились почти три недели бесцельного шатания по школе. Увы, на допустимое прохождение некоторых дисциплин времени маловато, да и не хочется вводить новые предметы за три недели до…
Натаниэль неожиданно встал, резким движением поставил чашку на столик и улыбнулся, сверкнув клыками.
— Посиди здесь, у меня родилась идея. Скоро вернусь.
Прошел почти час, отвар в чашках и чайничке давно остыл, а я успела съесть все пирожные, что лежали в стеклянной вазочке, начав их тихо ненавидеть. Я перетрогала все не магические украшения в комнате, повалялась на мягкой постели и даже попыталась почитать некоторые книги. Но большинство из них оказались на эльфийском, поэтому я ограничилась просмотром иллюстраций.
Под конец ожидание мне наскучило и я отправилась на обед в Большой Зал. Стоило только открыть тяжелые двери, как на меня обрушился невообразимый гул и гам, все что-то с жаром обсуждали.
— Ты слышала, что решили провести бал? — накинулась на меня Элька с одной стороны, а Атрас с другой. Я отмахнулась от них и степенно села за стол.
— Эка невидаль, — пробормотала я и с отвращением посмотрела на сладости в деревянной резной миске. — Большая часть из нас этими балами объелась…
— Говори за себя, — недовольно буркнул Атрас, а Шин согласно кивнул. На миг я ощутила уколол совести. Ведь тот же Избранный вырос в бедной семье, и большую часть жизни видел лишь расписанные рунами руины и грязные улочки ветхих кварталов. Только в Академии он стал хорошо питаться и ходить в новой чистой одежде. Да и Атрас половину жизни провел наедине с отцом в высокой башне Некроманта, а другую — в чопорном и выбеленном мире своей матери. Словно в подтверждение моих слов, он произнес: — Те приемы, на которых бывал я — делались взрослыми для взрослых. Там важные чиновники обсуждали государственные дела и кто с кем спал. А мы, дети, чаще всего просто сидели в углу, пока остальные напивались, танцевали и сплетничали. Здесь же у нас, наконец, появится возможность познакомиться с учениками других курсов, пообщаться, повеселиться. Мы проучились здесь уже два года, ты знаешь по именам хотя бы половину тех, кто сейчас находится в Зале?
Я нахмурилась и огляделась по сторонам, рассматривая десятки лиц, восторженных и раскрасневшихся от неожиданной новости. Старшекурсники делали вид, что еще и не такое в жизни бывает, но судя по взглядам приценивались, с кем будут танцевать и какую заварушку можно устроить, не получив взбучку. Все младшие курсы ликовали, щебетали, некоторые о чем-то спорили. Но можно сказать точно — в Зале царила восторженно-радостная атмосфера, которая задевала даже самых нелюдимых и сдержанных.
