Словно обладая потрясающим чутьем, на пороге показалась фигура в белом и бесшумной походкой приблизилась ко мне. Теплый и вкрадчивый голос развеял мою странную дрему и заставил повернуть голову в другую сторону.
— Ты очнулась, это прекрасно, — в словах Натаниэля явно проскользнули нотки облегчения, словно даже он немного сомневался в моем выздоровлении. — Не напрягайся, просто слушай, — он присел на край постели и погладил меня по голове. — Это была армия, посланная отбить Клою и вернуть ее в отчий дом, а точнее — в дом ее несостоявшегося мужа. Такое часто бывает. Очень часто. Хотя должен признать, я скорее ожидал, что придут черные войска по душу нашего Избранного, Шинмера, чем прискачет подобная орда ради одной девчушки. Я едва удержал родителей Звездных и других учеников от ответных действий. Думаю, то, что едва ли не вся армия врага полегла, а двенадцать государств резко прервали торговлю и всякое сообщение со страной Клои — достаточная мера. Твой отец даже умудрился повлиять на Золотую Цепь, и те ввели колоссальные пошлины на проход вражеских кораблей… — Натаниэль перехватил мой взгляд и покачал головой. — Нет, он не приехал лично. Здесь побывал твой дядя и трое из братьев. Боюсь, король Лидора все еще переживает, что его дочь не стала такой, какой бы ему хотелось. Он морщился от восторженных восклицаний Фредерика, расписывающего твои боевые подвиги во время сеанса связи. Я едва мог сдержать улыбку. Зато братья, а именно Маркел, Ринек и Донат, были в полном восторге и не скрывали своей радости. Они действительно за тебя очень переживали. Я едва смог уговорить не приезжать сюда всем и сразу, даже Ника едва не сорвалась проведать тебя.
Натаниэль вздохнул и взял меня за руку, нежно водя пальцами по моей ладони. Я тихо хихикнула от щекотки, вызвав на лице своего жениха теплую улыбку. Он всегда так делал, хотя знал — у меня очень чувствительная кожа, и несмотря на свой боевой опыт я по-детски боюсь щекотки.
— Я пришел сказать, что все хорошо. Битва окончена, все ученики живы и почти все уже выздоровели. Тебя ждет небольшая передышка — недельные каникулы — и снова за учебу.
— Сколько… — я замерла на полуслове, в горле отчаянно запершило, а на глаза навернулись слезы от боли в горле. Натаниэль протянул мне кубок с водой и помог напиться. Я откашлялась и продолжила: — Сколько я провалялась?
— Много. Две недели, — он сделал вид, что не услышал мой раздосадованный стон. — Тебе придется изрядно поднажать, чтобы сдать все предметы. Но не переживай — если ты что-то не успеешь, преподаватели не станут наседать. Боевое ранение — серьезная причина.
Натаниэль встал с моей постели и замер, глядя на туманное окно и все еще держа меня за руку.
— Ты хорошо сражалась, весь деканат доволен. Есть пара конструктивных замечаний, но никаких нареканий нет. Ты молодец.
Он наклонился и мимолетно поцеловал меня ледяными губами в лоб, отчего на мое лицо упали белоснежные пряди длинных волос. Я ощутила их запах — пряный букет трав с легкой примесью дыма. От соприкосновения наша связь усилилась, и на мгновение я смогла уловить его эмоции. Все заслоняло облегчение и усталость, словно он не спал много ночей подряд, словно эти две недели дались ему слишком дорого. И он говорил, что все хорошо, скорее для себя самого, чем для меня.
— Отдохни как следует, — я крепко сжала его руку и глянула в голубые с фиолетовыми прожилками глаза, которые от моих слов потеплели, как подтаивает лет от яркого солнца. — Спасибо тебе, я ощущала твое присутствие в бреду, мне сразу становилось легче.
Он молча кивнул, силясь передать взглядом все свои мысли, которые не мог или боялся озвучить. Затем отпустил мою руку и легкой, но все же уставшей походкой отправился к своим покоям. А я осталась в тишине туманного утра, одна в пустом лазарете.
Я покинула больничное крыло через три дня, когда, казалось, уже изучила каждый камешек кладки и все кусочки витражных окон. И сразу, пусть и не в таком бешеном темпе, как до сражения, окунулась в учебу.
Клоя сидела на скамье, прижавшись спиной к стене, скрестив ноги, и с увлечением плела кольчугу, умудряясь даже составлять вполне симпатичный орнамент из разных оттенков проволоки. Не самое приятное занятие, учитывая толщину материала и его колючесть. А девушка выглядела так, словно вязала свитерок для любимой бабушки. Я мимолетно улыбнулась, проскочила мимо занятых разными делами на свободном уроке учеников Войны, и приблизилась к декану.
Я позволила себе дерзость скорчить изнуренную мину и протянула очередную редакцию своей курсовой. Роберт ответил мне таким же нарочито сердитым взглядом и задал пару вопросов. Мы тихо обсудили защитные укрепления и вообще обороноспособность гипотетического портового города. В прошлый раз я неверно составила план, по привычке расположив город в бухте, на что декан поставил непременное условие — порт будет на равнине, без гор и их защиты. Поэтому пришлось долго вычерчивать стены и прочие радости. Мы немного поговорили, сошлись, что после прочтения моего конспекта он выскажет окончательные правки, и затем от меня потребуется лишь карта и макет города.
Я кивнула и пошла к двери, поймав на себе пристальный взгляд Клои. Девушка заметила мое удивление, покраснела и опустила голову, снова уткнувшись носом в свое «рукоделие». Я хмыкнула и направилась к кабинету алхимии.
С того дня я все чаще замечала эту девушку в прямой видимости, что было по меньшей мере странно — занятия ставились настолько плотно, что я не успевала переговорить даже со своими однокурсниками, а Клоя и вовсе находилась на другом потоке — первогодка. Наследница княжеского рода старалась усесться за соседний с Звездными стол во время еды, все время ошивалась поблизости. Один раз я даже успела уловить ее пристальный взгляд с высоты галереи на арене, где-то между прицельным ударом огня и ловким трюком с землей под моими ногами в исполнении Фредерика. Я чертыхнулась, подпрыгнула и отразила посохом часть атаки. Первый класс стоял над ареной полукругом, дожидаясь начала своего урока, а с другой стороны ристалища Звездные лениво комментировали нашу дуэль.
Я долбанула Фредерика какой-то зеленой молнией, если честно — сама не знаю, что это такое было — и даже пробила его защиту. Затем перешла в наступление, нанося атаки какими-то нестандартными стихиями. Было приятно видеть удивление декана и резкую смену тактики — от нападения к защите. Но я рано радовалась, он всего лишь выждал удобный момент и пришиб меня какой-то темной структурой, напоминающей паутину.
— Диора! — проговорил он, приближаясь. Мне не удалось понять — что звучало в его голосе, злость или одобрение? — Мы изучаем стихийную магию вплоть до четвертого курса. После переходим к другим, более редким видам магии. Если ты и я начнем использовать все подряд во время боя, пользы от этого не будет никакой. Например, я сейчас поймал тебя одним из пленительных приемов, которые идут отдельным предметом — Магической Защитой. А мы изучаем сейчас лишь атаки и блокировки ударов. Что тебе дало знание на вкус этой паутины? Бессистемность занятий — пустая трата времени. И поехали… Напоминаю, четыре стихии — огонь, вода, воздух и земля. Допускается только их синтез и различные формы. Вперед!
Мы еще немного подрались, но я уже освоила материал этого урока. Поэтому меня пинками выгнали с арены — не станет же Фредди меня хвалить! Следующим на спарринг вышел Атрас. Без боевого раскраса черты его лица казались более плавными, удлиненными, но не вытянутыми и бесспорно аристократическими. Не все короли обладают таким спокойным благородством и умом, но свойственной магам и ученым субтильностью он тоже не грешил, сохраняя удивительный баланс. Пожалуй, это было главной чертой его характера, сквозившей во всем — умение сохранять равновесие: между светом и тьмой, умом и силой, ледяным спокойствием и живыми эмоциями. Некромант твердо держался на ногах, словно земля сама поддерживала его, а движения были полны четко контролируемой силы. Я глянула вниз, на арену, где декан бился с Атрасом, и улыбнулась этому зрелищу. Парень бесспорно заслуживает место моего зама.
