Пастор поднялся до половины лестницы. Здесь он наткнулся на невидимую стену. Как он ни пытался проникнуть сквозь нее, сдвинуться с места был не в состоянии.

Он возвысил голос и прочел более сильное заклинание. Ленсман, будучи самым сомневающимся из всех присутствовавших, мог бы поклясться, что он слышал тихий презрительный смех.

Служитель бога упорно продолжал читать заклинания. В заключение он произнес по-норвежски «Изыди, Сатана!» Но это оказало такое же малое воздействие, как и все прочее.

У охранников кончилось терпение.

— Давайте мы пойдем вперед, пастор, — сказал один из них. — Здесь нужна физическая сила!

Пастор высокомерно улыбнулся, но разрешил им попробовать.

Неужели они действительно верят, что могут продвинуться вверх по лестнице дальше служителя Бога с крестом и книгой?

Но он вынужден был согласиться с тем, что никогда раньше не бывал в доме, на который наложена такая кара. Да, но в таком случае мысль о том, что два мирских человека могут победить Сатану, была абсолютно абсурдной! Нет, если бы он только нашел ключевые слова, нужные святые слова, он быстро бы проник за эту стену.

Ленсман стоял молча и был полностью сбит с толку. Он не знал, что и подумать, в голове у него все смешалось. Он унаследовал свою должность от отца и, естественно любил ходить с дубинкой в руке и металлическими наручниками на поясе, но когда он попадал в кризисные ситуации, то сожалел, что не выбрал другой службы.

А это..? Что, Господи, должен предпринять против этого служитель закона? Он ничего не понимал!

Ларсен стоял, ругаясь про себя, и непрерывно облизывал губы. Он никогда не замечал в доме ничего ненормального, ничего, кроме удивительной тишины по ночам. Сейчас он услышал ее снова, эту плотную, давящую тишину, исходящую с чердака. Словно кто-то там наверху ждал жертвы.

Но ведь такое возможно лишь в воображении. Сейчас он не должен предаваться фантазиям!

Снивеля безнадежно утомили все эти глупости. Скоро ли они кончат, и он сможет вернуться к своему грогу и толстой сигаре?

Ларсен преданно посмотрел на своего хозяина. Да, преданно… Ибо для него Снивель был средством, лесенкой, ступенькой к восхождению вверх, к богатству. Этим определялась преданность Ларсена.

Двое охранников были просто грубыми убийцами. Ларсен знал, но закрывал на это глаза, так как был послушен во всем своему господину. Охранники самоуверенно двинулись вверх по лестнице. Они не боялись ни Дьявола, ни Черта!

Пастор задохнулся от удивления. Там, где его крест и молитвы оказались бессильными, там прошли эти грубо сколоченные нехристи, словно не было стены.

Господи, почему ты оставил меня?

Они повернулись и крикнули вниз с оттенком презрения в голосе:

— Видите, господин пастор. Бояться нечего!

Снивель признательно и смешливо хрюкнул, что привело пастора в большее раздражение, чем ехидное обращение охранников. Управляющий с женой презрительно фыркнули, услышав богохульство этих мужланов, а Ларсен сжал еще сильнее свои узкие губы.

Эти двое были уже наверху и открыли дверь на чердак.

— Ничего здесь дьявольского нет, — крикнул один из них. Пастор при этих словах задохнулся от неприязни. — Вы, пастор, можете спокойно подняться сюда, у вас разыгралось воображение!

Они сделали несколько шагов по чердаку.

В этот момент по дому пронесся штормовой порыв ветра, и чердачная дверь с грохотом захлопнулась. Ветер тут же стих.

Люди, стоявшие внизу, слышали как те двое кричали и пытались открыть дверь, но она была словно заколоченная гвоздями. Все, за исключением Снивеля, устремились вверх. Никакой стены, которая воспрепятствовала бы им подняться, не было. Но дверь оказалась прочно запертой, хотя замка на ней не было.

И тут они услышали крики тех, кто был на чердаке:

— Нет, Господи Иисусе! Посмотри!

— Что за дьявольщина? Откройте дверь! Быстрей, черт возьми.

Один из мужчин там наверху закричал что-то нечленораздельное, с дрожью в голосе, словно ребенок.

Пастор дрожащим голосом читал заклинания и молитвы, брызгал святой водой на дверь, но совершенно безуспешно.

С чердака послышался пронзительный полный ужаса крик. Потом переполненный смертельным страхом вой: «Отойди! Убирайся! Мне нужно туда… помогите!» Они слышали то громкие, то шаркающие шаги охранников, слышали, как они перебегали по чердаку с одного места на другое, пытаясь словно сумасшедшие убежать от кого-то.

Резкий, мгновенно оборвавшийся страшный крик, приглушенные невнятные звуки, ни на что не похожий шум… Потом звук одного голоса, переходящий в неописуемый вопль:

— Люк на крышу! Быстро наверх в башню!

Стоявшие внизу услышали, как под их ногами заскрипела узкая лестница, ведущая в башню, и, казалось, ничто не препятствует им скрыться там, но их полные ужаса всхлипывания с подвыванием явно говорили о том, что они очень спешили, убегая от чего-то.

С побелевшими лицами смотрели друг на друга люди, оставшиеся внизу.

— Думаю, что они убежали, — произнес устало пастор. — Скрылись в башне.

Все это происходило в том момент, когда Хейке и Винга с сопровождающими их людьми вошли во двор Гростенсхольма.

Уже на расстоянии они услышали крики, исходившие с чердака, и остановились.

— Там что-то происходит, Винга, — прошептал Хейке побледневшими губами. Он приказал своим людям оставаться на месте, потому что не хотел вмешивать их во все это. Он боялся, что его начнут расспрашивать о том, кто вызвал такой переполох. Он крикнул людям из Элистранда, чтобы они были готовы. Если они услышат его крик о помощи, они должны тут же прийти.

— Ты также оставайся здесь, Винга!

— Не глупи! Пошли!

Он сжал зубы, ибо знал, что когда Винга говорит таким тоном, возражать бесполезно.

Они прошли мимо деревьев в парке и перед ними открылся господский дом.

Остановились. Наверху на башне показались двое. Они пятились, едва стоя на ногах, ползли на четвереньках, падали, вставали.

— Охранники Снивеля, — сказала Винга. — Но они не одни… Бог мой, их преследуют!

Словно парализованные они стояли и смотрели. Они увидели, как толпа ужасных существ выползла из двери башни и стала выталкивать этих двоих к краю.

— Нет, нет, не надо, — прошептал Хейке. Лицо его не просто побледнело, а стало бледно-зеленым.

Эти двое молили оставить им жизнь, уселись на край башни, подобрали ноги, чтобы избежать прикосновения нелюдей, которых не могли видеть Хейке и Винга. Но вот один из охранников не смог удержаться и упал спиной назад. Руки его искали в воздухе опоры, за которую он мог бы схватиться, и так валился он вниз по наклонной крыше и с предсмертным криком упал вниз головой на камни пригорка. Звук его падения можно было услышать далеко, а крик прекратился мгновенно.

— О, Хейке, — прошептала Винга и спрятала голову у него на груди. — Мне кажется, что я сейчас потеряю сознание…

Второй охранник стоял возле низкой стены башни, выставив вперед руки через широкую амбразуру, словно умоляя силы небесные о помощи, те силы, о которых раньше и не думал. Воздух разрезали его короткие крики со всхлипыванием. За ним стеной стояли серые люди. Руки, щупальца и нечто невообразимое тянулись к нему со всех сторон.

Внезапно он схватил себя за горло, издал булькающий звук и медленно осел, исчез за плотными перилами.

— Разрыв сердца, — прошептала в ужасе Винга. — Хейке, что мы наделали?

Он не ответил, но лицо его говорило о многом.

— Идем, — сказал он и взял ее за руку. — Мы должны поторопиться.

— Как ты думаешь, наши люди видели это?

— Не знаю. Но не верю. От них все скрывали деревья И я полагаю, что серые показывают себя только перед теми, кого хотят испугать.

— Но мы их видели.

— Мы, да! Мы были в круге, ты же знаешь.

Проклятый круг! Лучше бы его никогда не было! Тысячи раз раскаивался Хейке в том, что сделал.

Наверху в башне толпа серых растворилась подобно отступающей волне.