Виллему попросила выйти из гостиной всех любопытных, поблагодарив их сначала за помощь. На кухне спасителей ждал праздничный обед.

— Элиса, твоя рубашка вся в крови. Что случилось? — спросила Виллему, когда посторонние вышли.

Девушка снова залилась слезами:

— Именно это и случилось, фру Виллему. Много раз. Было так больно. Он такой большой, такой…

— О Боже! — вскричала Виллему, закрывая лицо руками.

Андреас обнял девушку. Он стиснул зубы, но губы все равно предательски дрожали.

— Теперь ему не миновать смерти, — горько произнесла Виллему. — Теперь я и гроша ломаного не дам за его жизнь!

— Нет, фру, не говорите так, — воскликнула Элиса.

— Не смей даже просить за этого негодяя! А тебе, дружок, я сейчас дам кое-что, и от возможных последствий не останется и следа, — проговорил Никлас.

Он совсем забыл, что сундучок пропал.

Элиса резко выпрямилась:

— Нет! — с силой произнесла она. — Нет, нет и нет. Не делайте этого, герр Никлас! Пожалуйста. Мне так хочется…

— Элиса, ты же не хочешь сказать, что…

— Именно это я и хочу сказать, — перебила Виллему Элиса.

— История снова повторяется, — грустно сказала Габриэлла. — Женщины нашего рода всегда боролись за своих детей, зная, что они могут оказаться среди отверженных. Вспомните Силье. Бедную маленькую Сунниву. А вы, Ирмелин и Виллему, вы разве забыли?

— Нет, я ничего не забыла. Но тогда все было по-другому! А тут чудовище набросилось на невинную девушку… Где же тут любовь? О, как это ужасно!

Элиса подняла руку, призывая выслушать ее:

— Фру Виллему, я совсем не хотела этого. Я просила, умоляла его сохранить мою честь и девственность. Но поймите, фру Виллему, я привязалась к нему. Да, он дикий и грубый, но мне он мил и такой. Простите меня, но я ничего не могу с собой поделать.

В комнате стало тихо.

— Ты увлеклась им еще там, наверху, — только и сказала Виллему.

— Верно, — поддакнул Никлас. — Только мы ничего не замечали. Совсем забыли про бедную девочку. Это мы должны просить у тебя прощения. И все же позволь дать тебе лекарство!

— А ведь у тебя нет лекарств. Наш пришелец из преисподней украл у тебя весь запас. А потом, женщин из рода Людей Льда бесполезно уговаривать, раз уж они решили сохранить ребенка. И потом я вообще не уверена в том, что Элиса беременна, — ответила Виллему.

Вздохнув, Никлас сдался:

— Хорошо. Дайте же теперь осмотреть Элису.

На следующий день привезли Калеба. Кашель не проходил.

Не могло быть и речи, чтобы отправиться в погоню за Ульвхедином. Решено было оставаться дома и залечивать раны.

Виллему обдувал холодный осенний ветер. Ей было горько и обидно.

Какой толк от их поездки?!

Серьезно пострадали Калеб и Матиас. Никто не знал, выживут ли они. С тревогой вспоминала она слова Доминика. Тот как-то сказал ей, что в воздухе пахнет смертью. Он чувствовал ее приближение. Но никто не мог предположить, что все случится именно так…

Нет, не надо об этом думать!

А Элиса… Ей были нанесены не только телесные, но и душевные раны… К тому же она может скоро стать матерью…

Виллему не узнавала сама себя. Куда только делась воля, решительность, уверенность в себе…

Что с Ульвхедином?

Свободный, как ветер, дикий, со всеми сокровищами рода. Теперь он знает, как пройти в долину. И никто, никто не может его остановить!

Вот и все, чего они добились.

Калеб Элистранд умер десятого сентября. До появления в гростенхольмском приходе у него не было даже имени.

А два дня спустя за ним последовал и Матиас Мейден.

Они прожили долгую жизнь. Старые добрые друзья, надрывавшиеся в свое время на шахтах Консберга… Хоронили их в один и тот же день. Последнего отпрыска знатного датского рода и никому не известного крестьянина.

После похорон в усадьбах стало пусто и тихо. Виллему уговаривала мать уехать вместе с ними в Швецию. Габриэлла только качала головой. Графиня лесов и полей осталась одна-одинешенька. О том, что может остаться одна, Габриэлла думала и раньше. Сначала она хотела уехать обратно в Данию, где у нее был дом. Там она могла бы жить вместе с Тристаном, сыном брата. За годы, проведенный в Элистранде, он стал ее вторым родным домом. Здесь все ее друзья. Андреас… Ирмелин. Они могли бы поддержать Элису. Бедный ребенок! Не сложилась судьба у девушки! И никто так и не знает, беременна она или нет. Габриэлла просто должна быть рядом. Виллему тоже считала, что тут матери не придется сидеть без дела. А Хромоножка… А остальные сирые и убогие…

Из Швеции пришло письмо. Там все было хорошо. Молодой Тенгель перешел из дворца к Габриэллу Оксенштерну в Мёрбю, работал его личным секретарем, хорошо зарекомендовал себя. Отец Микаел Линд с головой ушел в роман, полностью отрешившись от внешнего мира.

А Доминик с женой остались пока в Элистранде. Они еще не выполнили своего поручения.

— Мы только все испортили! — горько воскликнула Виллему.

— Не надо так говорить, — Доминик словно предвидел будущее. — Пусть Ульвхедин идет на север. До наступления зимы он все равно не доберется до Трёнделага. Ему придется ждать весны.

— Откуда ты знаешь?

— Он где-то залег до весны. Вот только где? Он полон разочарования, злобы и ярости. Дальше он пока не пойдет. Ему что-то мешает.

— А что он сделал с нашими сокровищами?

— Об этом я узнал еще неделю назад. Он в этом ничего не понимает. Читать не умеет, так что рецепты ему не доступны. В травах тоже не разбирается.

— Только б он его не выбросил!

— Не волнуйся, не выбросит. Для него сокровище дороже золота. Спешить нам некуда. Да и через горы ему не перебраться. Слишком холодно. Мне кажется, что его удерживают люди. Будто его хотят схватить. Сужу по реакции.

— Но раньше люди ничего не могли с ним сделать.

— Сейчас все изменилось. Он больше не убийца.

— Слава Богу! Хоть как-то на него повлияли.

— Что, верно, то верно. Виллему, это твоя заслуга!

— Вряд ли я могла оказать на него влияние.

— Но ты же не бросишь дело на полпути? — спросил Доминик. Они ложились спать, разговаривая друг с другом обо всем, по своей старой привычке.

— Теперь нет. Я всерьез думала об этом. Но ведь кто-то должен помочь чудовищу!

— Ну. А у тебя есть план?

— Угу. Хорошо, что можем отложить погоню до весны. Мне надо сделать одно очень важное дело.

— Что именно?

— Чтобы напасть на него, повлиять, мне надо знать, кто он такой на самом деле. Откуда родом.

— Совершенно верно. Знаешь, и я об этом думал. Может, пойти к твоей матери? Я все равно хотел у нее кое о чем спросить.

— Да.

Габриэлла сидела в своем маленьком, больше всего любимом салоне. Все было выполнено по ее замыслу. В оконных рамах флинтглас, глубокие подоконники, толстые ковры и удобные стулья.

Погруженная в свои мысли, она улыбнулась приходу дочери с мужем.

— Мама, верно ли то, что пока мы были в погоне, ты прочитала все тома истории Людей Льда? Записи моего отца?

— Да. Твой отец очень талантливый историк. Было очень интересно. Теперь я знаю обо всех, кого убили тогда в долине Людей Льда.

— Мы с Виллему пытаемся понять, откуда взялся Ульвхедин.

Габриэлла промолчала:

— Ты хочешь сказать, что он может быть из нашего рода? Так жаль, что дневник моей прабабушки Силье затерялся где-то в веках. Она могла упомянуть о нем. Мы внимательно изучили все записи Микаела, но и в них ничего не нашли. Вот все записи. Если хотите, прочтите.

Перелистывая страницы, нашли упоминание о первых поселенцах Линде-аллее: Тенгеле, Силье, Суль, Даге и Лив.

— М-да, — констатировала Виллему. — Похоже, остальные были убиты в долине.

— Как же могло случиться так, что сестра Тенгеля Суннива… Помнишь, Силье нашла ее уже мертвую в Трондхейме… Она спаслась. У нее было две дочери. А нашли только одну, только Суль Ангелику. А вторая, приемная, — ее, кажется, звали Леонарда? — так вот, считается, что она умерла от чумы. Не могла ли…