Он кивнул головой.

— Только поглядывай за Карин, — попросил он.

— Хорошо, — сказала Элизабет. — Мы будем работать вместе.

Неожиданно со стороны Карин последовала реплика:

— Да, мы трое, Элизабет, доктор и я, будем работать вместе.

Вемунд и Элизабет переглянулись. Это была новая Карин, в которой они еще не разобрались.

Он ушел. Время от времени Элизабет посматривала в его сторону и видела, как он на берегу реки вместе с другими взрослыми расчищал завалы.

Чувство спокойствия овладело ею оттого, что он был рядом.

Элизабет начала уставать. Она не помнила, скольким несчастным она оказала срочную помощь. Прибыли люди из спасательной службы, и сумятица еще больше усилилась. А потом стало чувствоваться, что во всем устанавливается порядок.

Но еще предстояла колоссальная общественная работа по устройству жизни людей, оставшихся без крова. Как она будет осуществляться, Элизабет понять не могла.

После того как раненым была оказана помощь, их забирали к себе родственники или друзья в свои жалкие лачуги. Детей, насколько это было возможно, размещали во временных домах. Однако мысль о будущем бездомных вызывала печаль, безнадежность и отчаяние.

Судя по увиденному Элизабет, несчастье никого не обошло стороной.

Изо всех хижин доносился горький детский плач.

Доктор переместился к другой группе раненых, которых вода вынесла на берег ниже по течению реки. Элизабет оказывала помощь оставшимся и давала распоряжения полицейским о поиске для них ночлега.

И вдруг произошло то, что стало поворотным пунктом для всех, кто имел отношение к загадке вокруг Карин.

Три маленькие девочки подошли к Элизабет. Они остановились на почтительном расстоянии. Но было очевидно, что у них было что-то важное на уме.

Это были три крохотные, бледные и худые девочки.

— Ну, что у вас? — по-доброму спросила Элизабет.

— Мама рожает ребенка, — прошептала самая старшая с испуганными глазами.

— Сейчас?

— Да. Вы можете придти?

Элизабет посмотрела по сторонам. Она валилась с ног от усталости. Она поборола вздох.

— Ладно, а где находится ваша мама?

Робкие, жалобные голоса почти шептали.

— В нашем доме. Вон там.

В непострадавшей части трущоб…

— Госпожа Карин, — сказала она своей пациентке, которая нашла укрытие от дождя под стрехой. — Вы не могли бы пойти со мной? Мне может понадобиться Ваша помощь.

— Этот день просто отвратительный, — пожаловалась Карин. — Я чувствую себя не в своей тарелке!

Но она отправилась. И больше не семенила. Да и к чему все это? Низ ее платья был по щиколотку вымазан глиной. А как выглядела сама Элизабет! Серо-желто-коричневая, в грязи и глине с ног до головы.

Они последовали за девчушками в хаотичное скопище отвратительных лачуг, где вместо дверей прибили ставни.

Они вовремя подоспели. Речь шла о минутах!

Женщина лежала на кровати из неописуемых лохмотьев. Вокруг нее в сырой, холодной, полутемной комнате сидели еще три маленькие тощие девочки.

Элизабет отправила малышек к соседям, оставив только старшую, которая выглядела лет на девять, но, имевшая, наверно, жизненный опыт двадцатилетней.

— Как нам добиться лучшего освещения в комнате?

— У нас нет света, — испуганно прошептала девочка. — И костер уже прогорел.

Элизабет послала ее за огнем. На пороге дома показались любопытные соседи. Элизабет довольно бесцеремонно спросила их, могли ли они помочь. Но те тут же исчезли.

Это поспешное исчезновение не обещало ничего хорошего…

Наконец она взялась за мать девочек.

Это была совершенно изможденная женщина, не по годам быстро состарившаяся, лишенная каких-либо иллюзий о жизни.

Она схватила Элизабет за руку и посмотрела на нее отчаявшимися глазами.

— Пожалуйста! Пожалуйста, это должен быть мальчик! Должен быть, должен быть!

— Мне уже поздно это определять, — сухо ответила Элизабет. — Это уже определено семенем Вашего мужа — а не Вами.

Женщина показалась еще более испуганной.

— Мой муж… Мой муж… Если опять будет девочка, он убьет ее и меня. И возьмет себе другую женщину.

Так соседи боялись мужа! Элизабет охватил холодный страх.

— Но Вы ведь в этом не виноваты, — настаивала она. — И что плохого в девочках? Мы же справляемся со всеми делами как надо, не так ли? И мы нужны! И Вы, и я, и госпожа Карин…

Карин, потрясенная нищетой этого «дома», кивнула головой, нервно улыбнувшись. Сейчас больше всего она хотела попасть к себе домой, но не осмеливалась выйти в этот опасный мир одной. Она, конечно, с нетерпением ожидала, когда Элизабет освободится.

Тут вернулась девочка с огнем и с жировой лампой, и они занялись роженицей.

— А где Ваш муж? — спросила Элизабет, когда все немного успокоились.

— Он может вернуться… в любую минуту…О, Боже, будь милостив ко мне на этот раз! Я больше не вынесу побоев!

Элизабет видела следы ран и побоев. Она чувствовала бессилие и боль.

И вот появился ребенок — мать была настолько слаба, что не могла даже стонать. Элизабет волновалась, как эта измученная женщина справится с родами, но все прошло довольно легко.

Малюсенькая девочка…

— О нет, — зарыдала женщина. — Нет, нет, я больше не могу! Лучше бы мне умереть! Но что тогда будет с детьми?

— Подождите, — сказала Элизабет. — У Вас выходит еще один ребенок! Близнецы! Это довольно обычно в таком возрасте. В конце часто рождаются близнецы.

— Это еще хуже! Еще хуже, — прошептала плачущая женщина. — Тогда мой муж их убьет. Он говорит, что близнецы — дело рук дьявола.

У Элизабет не было времени для ответа.

— Госпожа Карин, возьмите быстрее эту девочку! Обмойте ее в воде! Только не уроните ее! У меня нет времени…

Карин возразила.

— Взять вот это? Да я же стану липкой!

— Возьмите ее сейчас же, а то она умрет от холода! Обмойте ее и заверните ее в… Да, во что?

— У мамы здесь есть пеленка, — сказала девочка и вытащила видавшую виды пеленку. — Но только для одного ребенка.

Карин нехотя взяла жалкое маленькое существо, держа его далеко от себя и погружая его осторожно в деревянную бадью. Прежде чем Элизабет сконцентрировалась на приеме второго ребенка, она успела заметить, что девочка из всех сил ухватилась за указательный палец Карин как за соломинку в этом пугающем мире.

— Ты только посмотри… Она за меня крепко держится! — удивилась Карин.

— Я разожму ей пальцы, — предложила старшая сестра.

— Нет, нет, я ей нужна, — послышался голос Карин, заглушаемый стонами роженицы. — Вот так, вот так, малышка, это не опасно. Только немного воды, она такая хорошенькая и теплая…

«Ничего себе, — подумала Элизабет. — Это были новые интонации!» Тут же приняли и второго ребенка.

— Мальчик! — торжествующе крикнула она. — Мальчик!

— Не может быть, — прошептала изможденная мать.

— Да, действительно, — воскликнула Элизабет, ощущая свою личную причастность к происшедшему. — Он большой и крепкий и выглядит так, как будто украл всю силу у сестры-близнеца.

Неуверенный огонь исчез в глазах матери.

— Близнецы… О, нет, Боже! Рожденный последним сделан самим дьяволом, поэтому он должен был сразу умерщвлен, говорит мой муж.

— Чушь! Большего вздора я никогда не слышала. Это твой сын и сын твоего мужа и ничей больше. Дьявола!!! Мы ведь живем не в средние века.

— Но он их убьет. Близнецы — плоды греха.

— Своего сына?

— Н-нет, — нерешительно сказала мать. — Но девочка… Несмотря на то, что мальчик родился последним, а родившийся последним обязательно должен умереть…

Одна из младших сестренок вбежала в хижину.

— По речке подплывает лодка отца.

Мать громко запричитала от страха и душевной боли.

Карин вскрикнула.

— Он не убьет девочку, мы ему этого не позволим!

Элизабет действовала молниеносно. Она спросила у женщины:

— Вы можете обойтись без девочки? Если вы будете знать, что она вырастет в хорошей семье? Это я могу взять на себя.