Винге становилось и грустно, и радостно от увиденного.

Может, это кто-то из ее рода? Вдруг приехали из Швеции? Осмелится ли она сойти вниз?

В один прекрасный день к дому подкатила коляска. Мужчина выглядел как хозяин. Это был не кто иной, как тот, кто предложил ей переехать в дом мадам Фледен.

Герр Снивель.

Ему нечего делать в Гростенсхольме! Вингу охватила злость и негодование. Однако она не посмела спуститься вниз — стала слишком боязлива.

Элистранд располагался слишком далеко, и с холма не было видно, живет ли там кто-нибудь.

Прошло время Людей Льда в Гростенхольмском согне.

Осталась одна Винга. Она мало что знала о двух семьях Людей Льда, что жили в Швеции. Их осталось так мало. Одну женщину звали Ингела, у нее был сын Ула. Еще Арв Грип. Он жил бобылем.

Вот и все. Винга даже не знала, где они живут. Да, по правде говоря, она почти забыла об их существовании.

В один из весенних дней 1794 года она собирала себе на суп хилые, тоненькие травинки.

Винга любила весну. Стало теплее, и по ночам уже не нужно было крепко прижиматься к козе. А снег так и норовил проникнуть в дом через щели в стенах и потолке. Не нужно было больше обдирать кору с берез, растирать ее в порошок, чтобы потом испечь хлеб. Больше не нужно было экономить корм для козы и слушать ее голодное блеяние.

Весной они обе — девочка и коза бегали где придется, собирая животворную зелень из-под почерневшей листвы. Коза безжалостно обрывала молодые побеги берез, а Винга весело обрывала верхушки у молодых сосенок.

Она, конечно, понимала, что вся жизнь свелась к борьбе за выживание. Да больше ни на что не хватало времени.

Но где-то глубоко в ее сознании работала мысль. У нее была цель, но с годами она все меньше и меньше думала об этом: она хотела получить назад то, что у нее так бессовестно украли!

В лесу послышались молодые радостные голоса. Винга сразу напряглась. Огляделась. Коза паслась в ложбине и была практически не видна. Винга, словно газель, помчалась было в укрытие. Но передумала. Пробралась поближе к тому месту, откуда слышались голоса. Было страшно, но любопытство, как у дикого зверя, победило. Она присела на корточки, укрывшись за поваленными соснами.

Молодой парень и девушка. Они шли, взявшись за руки и болтая без умолку.

У Винги от тоски сжалось сердце. Их было двое, и они были вместе! Она совсем не думала о том, что один из них — парень, а другая — девушка. Об этой стороне жизни она пока еще ничего не знала. Но они были вдвоем! И этого Винга не могла забыть.

Парочка остановилась. Они посмотрели друг на друга, крепче сплели пальцы. Глаза их сияли. Винга почти забыла, что так бывает. Такое она видела разве что во сне. Глаза отца, матери, полные любви, нежности и тепла.

У нее перехватило горло. Из глаз ручьями потекли слезы. Мама… папа! Ей так хотелось, чтобы эта парочка ушла поскорее. Винга хотела горевать в одиночестве.

По счастью, испытание длилось недолго. Пара медленно удалялась. Может, им показалось, что из-за поваленных деревьев за ними внимательно наблюдают чьи-то глаза… Да нет, это просто солнце блестит в прошлогодней листве, да может еще белка удивленно пялится на них — кто это там ходит по моему лесу?!

Когда парень с девушкой пропали из виду, Винга быстро вернулась в дом. Прикрикнула на козу:

— Ко мне! Мы идем домой!

Коза не то что собака. Но эта настолько привыкла к девочке, что смотрела на Вингу как на вожака. Коза моментально последовала за ней. Их во всем мире было только двое. И Винга олицетворяла в себе для козы еду, тепло, общество, защиту от диких животных. Диких зверей, положим, вокруг Гростенсхольма не водилось, но ведь никогда не знаешь…

И вот они снова дома. По дороге домой они заодно искали что-нибудь съедобное.

— Вороны сегодня что-то раскаркались. Верно, вьют гнезда. Слышала сегодня утром скворца? Думаю, он хочет свить гнездо в том ящике, что я выставила в прошлом году. Он, верно, осматривался. Послушай, это мои листья. Ты что, не можешь найти себе другого места? Тебе-то есть из чего выбрать. Ты можешь съесть осот или волчье лыко. Для тебя все — еда. Извини, я пошутила. На! Мне, конечно, не хочется, чтобы ты ела волчье лыко. У меня ведь никого нет кроме тебя.

Винга опустилась на колени и прижалась лбом к подруге. Коза утонула в рассыпавшихся русых волосах.

И снова девочка задумалась о грустном. Настанет такой день, когда она потеряет козу. Вряд ли козий век так же долог, как ее. Как страшно!

Тут она подняла голову и напряженно, словно дикий зверь, прислушалась.

— Тесс! Что это? Быстро в дом!

Они быстро перелетели через лужайку, взлетели на крыльцо. Винга знала, на какие доски можно наступать.

Девочка выглянула в щель в стене. Успокоенно вздохнула.

— Уф, это лось! С ним мы знакомы. Страшнее людей для нас ничего нет. Они могут схватить нас. Меня засунут в этот страшный дом, отнимут тебя. Только мы им этого не позволим!

Они улеглись вместе. Винга уткнулась носом в жесткую козью шерсть.

Пока коза ела, Винга ждала. Ей не хотелось варить суп, пока пара не отошла достаточно далеко. Через некоторое время девочка разожгла огонь в очаге, взяла горшок, привезенный из Элистранда, и принялась стряпать. От такого варева в презрении отвернулся бы даже самый последний нищий. А для этих двоих и такая еда была редкостью. Первые весенние ростки!

На следующий день Винга обнаружила, что в жизни что-то изменилось.

Она больше не была одна.

Кто-то осторожно пробирался через лес. Чужак. Слишком похож на нее.

Винга знала в лесу каждую тропку и могла полностью раствориться в лесу. Кто это там ходит? Кто умеет прятаться так же хорошо, как и она?

Она знала, там кто-то есть. Но не могла подойти ближе, чтобы не обнаружить себя.

В сердце ее росла тревога.

Она впервые поняла, что что-то не так, когда стояла на холме, заросшем печеночницей. Верно, она потеряла бдительность. Во всем виноват этот чудный неяркий голубой цвет. Она просто не могла не остановиться и не нарвать себе букет. Подумать только, как свежие цветы могут украсить ее неприглядное жилище! Она еще не забыла, как каждую весну собирала для матери букет голубых цветков печеночницы.

Вряд ли коза будет также радостно благодарить за букет. Она, скорее всего, возьмет да и сжует его.

Собирая букет, Винга почувствовала присутствие другого существа. Она быстро распрямилась и внимательно огляделась.

Нет, никого. В лесу все тихо.

Неприятное чувство не оставляло ее.

Винга не имела интуиции «проклятых» или «меченых». Чувствительность выработалась в ней от одинокой жизни в лесу. Это было крайне необходимо.

Но в этот раз все было по-другому.

Девочка не чувствовала присутствия другого существа. Оно как бы посылало ей сигналы своего присутствия.

Лесные звери так себя не ведут. Наоборот, они делают все, чтобы скрыть следы своего присутствия.

Винга осторожно пригнулась и, ухватив козу за рожки, стала медленно уходить с холма, так и не собрав себе букет.

Никто на нее не напал, никто не выдал своего присутствия.

Немного погодя она снова вышла из дому нарвать можжевельника для очага. И снова ее охватила тревога.

На старой лесной вырубке, где она обычно собирала можжевельник, Винга вдруг обнаружила готовую охапку. Можжевельник был красиво уложен на камне — без всякого сомнения именно для нее. Кроме Винги никто не углублялся так далеко в лес за растопкой.

— Мне это совсем не нравится, — девочка повернулась к козе.

И тем не менее она взяла охапку.

Придя домой, она пережила новое потрясение.

На скамье, что она использовала вместо стола, лежала еда. Такого она не видела со дня бегства из Элистранда. Мясо, рыба, яйца, хлеб, творог, домашней варки пиво, пирожные и фрукты. Рядом стоял мешок со всякой всячиной для козы.

— Ну нет! — сквозь сжатые зубы пробормотала Винга. — Меня не проведешь. Вы меня выследили, а теперь пытаетесь втереться в доверие, чтобы затем заманить в ловушку! Тут одна дорожка — в дом мадам Фледен. Если только вы не позаботитесь о том, чтобы я навсегда исчезла из согна. И с лица земли!